Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин. Страница 38

– Ты по-прежнему костлява, как зимняя курица, так что скоро ты Меррику прискучишь. Тогда ты достанешься мне. Я подожду.

Ларен все еще дрожала, не от холодного ветра, поднимавшегося с залива, но от этих слов. Она боялась Эрика, она до смерти боялась его. И ненавидела его: он совершал свои подвиги на глазах у Сарлы и смеялся над ее унижением.

Он совсем не похож на Меррика. Меррик в жизни не поднимал руку ни на Ларен, ни на кого-нибудь из дружинников. Она знала, что Меррик бывает жестоким и беспощадным, что он может убить мгновенно и без сожаления, и врагу не стоит рассчитывать на пощаду, но он никогда не причинял боль слабому, тем более тому, кто зависел от него.

Ларен осторожно вошла в дом. Большие двери остались распахнутыми, и Ларен с порога различала всех мужчин, женщин и детей, сидевших внутри, слышала разом десяток шумных бесед, хохот и споры, видела, как сцепились двое драчунов, однако Меррика она не находила, а искала она именно его, она всегда искала глазами Меррика, не чувствуя себя в безопасности до той минуты, пока не обнаруживала его. Сегодня она почти не встречалась с Мерриком, он работал в поле до самой темноты, а потом отправился в банный домик вместе со своими людьми – все они хохотали, шутили, тузили друг друга. На взгляд Ларен, события прошедшей ночи не оставили на нем ни малейшего отпечатка, и это казалось ей обидным. Впрочем, на что она надеялась? Она должна сама отвечать за свои чувства и свои поступки, Меррик тут ни при чем.

В тот вечер Ларен не бралась готовить еду, и Сарла не стала ее просить: она чувствовала, что с Ларен что-то случилось, но ничего не сказала, только ласково похлопала девушку по руке. Ларен вместе со служанками помогла накрыть на стол и трудилась наравне с другими, пока все не приготовила. Затем она вышла из дому и теперь бродила вокруг, ненавидя саму себя за нерешительность. Распрямив плечи, Ларен наконец заставила себя войти в дом. Никто и не посмотрел в ее сторону, даже Таби, заливавшийся счастливым смехом: Кенна учил его каким-то борцовским приемам. Ларен положила себе в тарелку немного мяса и капусту, тушенную с горохом и яблоками – забавное сочетание, но довольно вкусное.

Она успела лишь прожевать первый кусок, когда Эрик окликнул ее:

– Иди сюда, малышка, мы все хотим послушать новую историю!

Новую историю. Ларен оглядела мгновенно вспыхнувшие интересом лица. Мужчины ждали сказку с таким же волнением, как и женщины, и дети начали уже потихоньку собираться вокруг нее, совсем рядом стоял Таби, зажав в кулачок подол ее рубахи.

Весь день Ларен готовилась к этому часу. Да, она расскажет им новую историю и тогда поймет, как ей поступить. Ларен оглядела людей Торагассона – все они, кроме угрюмой, раздраженной Летты, с напряженным вниманием смотрели на нее. Летта, как и Ларен, следила за Мерриком, который подозвал к себе Таби и теперь помогал малышу вскарабкаться к себе на колени, слегка щекоча его и улыбаясь в отпет на веселое повизгивание. В глазах Летты Ларен различала затаенный, неутолимый гнев.

Ларен широко улыбнулась всем, не забыв и Летту.

Глава 13

Два года Ларен сумела прожить благодаря своему уму и удачливости, но запас везения уже подходил к концу, когда она встретила Меррика. Теперь она не может проиграть, оступиться, слишком многое лежит на весах, и все решится в ближайшие минуты. Ларен понимала: ни сорок серебряных монет, ни два браслета не спасут ее. Жестом она подозвала детей, усадила их в кружок. Ларен хотелось заговорить как можно быстрее и покончить с этим, но она уже знала, что начинать рассказ надо очень медленно, чтобы привлечь внимание слушателей и удержать его, пока история выстраивается точно большой дом.

– Я расскажу вам о викинге по имени Рольф, который жил в Норвегии много лет тому назад. Гордым он вырос, бесстрашным и сильным, воином, не знавшим поражений, как многие северные богатыри Рольф был еще молод, в самом расцвете лет, красив лицом и крепок телом.

У Рольфа было два брата, оба красивые, сильные, радеющие о чести воина. Все они были красивы лицом и крепки телом. Рольф был из них старшим, но он тоже совершал набеги, потому что любил веселые битвы, и с каждым летом его богатство умножалось. Раднор, средний брат, стал торговцем и разъезжал повсюду со своими товарами. Он был хитер, и ум у него был проворнее, чем у любого араба на восточном базаре. В скором времени богатство его сравнялось с богатством Рольфа. Младший, Ингор, был земледельцем. Хозяйство его процветало, потому что он знал колдовские слова, помогавшие росту хлеба, и потому Ингор тоже с каждым летом становился богаче.

Рольф возвращался домой из похода, он поднимался на ладье по огромной реке Сене. Он привел с собой дюжину рабов, шестерых мужчин и шестерых женщин, захваченных в трех маленьких поселениях, на свое несчастье устроившихся чересчур близко к реке.

Один из пленников был гордый и сильный воин, ни в чем не уступавший викингам, захватившим его в плен. Ему просто не повезло, и победители понимали это. Он был болен с тот день, когда они пришли, и все же он бился с ними, пока не рухнул на землю, поверженный и ранами, и сжигавшей его лихорадкой. Он был одет наряднее, чем все остальные пленники, и это викинги тоже отметили, однако пленник не сказал, кто он и как его имя. Все видели, что он человек одаренный и умеет резать руны, но никто не мог угадать в нем наследника гордого рода, обладавшего огромным богатством и властью в той области Франции. Он случайно оказался в деревне в тот роковой день, потому что хотел навестить художника, у которого он учился.

И теперь этот человек стал рабом, как и все остальные пленники. Рольф ценил его и держал при себе, он дозволял ему резать руны и был изумлен, когда увидел, что его пленник может не только писать, но и украшать резьбой драгоценные камни и дерево. Соседи прослышали о его ремесле и отовсюду стали стекаться в дом Рольфа. Радпор, средний брат, захотел купить этого раба, но Рольф отказал ему.

От гостей, собиравшихся в доме Рольфа, раб получил много серебра. По их просьбе он украшал резьбой спинки стульев и шкатулки для женских украшений, делал и перстни и ожерелья. Скоро мастер прославился и скопил столько серебра, сколько было нужно, чтобы уплатить Рольфу выкуп и вернуть себе свободу.

Он предложил Рольфу все свои деньги, но Рольф отказал ему. Он оставил рабу деньги, но сказал, что не отпустит его. Он сказал также своему рабу, что восхищается его искусством и хочет, чтобы тот остался с ним и полюбил свой новый дом и новую родину.

Рольф никогда не обижал этого человека. Его дружинники гадали порой, ведет ли он так себя из дружеского расположения к рабу или же боится, как бы тот не выпустил ему кишки – ведь пленник, как мы уже знаем, был отважным воином, и силы давно вернулись к нему.

Раб долго молчал, но, в конце концов, он не мог больше таиться. Рольф просил раба довериться ему и поклялся честью, что сохранит его слова в тайне и не причинит ему вреда. Раб все еще колебался; тогда Рольф сказал, что раб должен открыться ему, даже если это означает, что им придется расстаться. И хотя раб все еще сомневался, он не мог отказаться от надежды вернуться домой и поведал Рольфу свое имя, назвал свой богатый и могущественный род, наследником которого был, и просил Рольфа поступить так, как подобает другу (ведь Рольф только что назвал себя его другом), и помочь ему вновь занять подобающее положение.

Рольф прижал раба к своей груди и просил верить ему во всем, вновь и вновь повторяя, что останется его другом. Он сказал рабу, что непременно поможет ему вернуться домой. А теперь скажите мне, как же поступил Рольф на самом деле?

Ларен с минуту помолчала, потом обернулась к Олафу Торагассону:

– Скажи мне, господин, – произнесла она, слегка кланяясь ему, – что бы ты сделал, будь ты на месте Рольфа?

Олаф Торагассон наклонился вперед, озирая своих людей и рабов, пристроившихся у порога большой комнаты. Он громко объявил;