Страсти Челси Кейн - Делински Барбара. Страница 44

– Перед тем, как родить его?

– Она заплатила сполна за свои грехи, а затем мальчик убил ее. – У Донны внутри все оборвалось.

– Убил ее? Хантер?! – переспросила Челси.

– Ударил по голове.

Донна прикусила язык, чтобы не вскрикнуть. Челси была потрясена.

– Сколько ему было лет?

– Пять. Столько она продержала его взаперти в своей хижине. Он убежал от нее, ударив поленом по голове. Его нашли на дороге. Он ни с кем не разговаривал.

Ему было всего лишь пять лет. Донна едва сдерживала слезы. Совсем еще малыш. Всю жизнь он провел взаперти, как маленький зверек. Донна не проронила ни слова. Она ничего не говорила, когда речь заходила о Хантере. Она уже знала, к чему это может привести.

Достав кристаллик соли со дна коробки, она стала рассматривать его. В ее глухоте было одно преимущество – достаточно было отвернуться, и неприятный разговор проходил без ее участия. Поколебавшись, Донна решила, что должна дослушать Маргарет до конца, чтобы знать, как затем исправить положение.

– Она умерла от удара по голове, – продолжала Маргарет, – а там больше никого не было.

– Она могла упасть, – предположила Челси.

– Ее ударили.

– Это доказано?

– Да, но не в суде.

– А что произошло с мальчиком?

– Он был совсем ребенком, что с ним можно было сделать?

– Если бы решили, что он опасен, то его могли бы отдать в руки закона.

Маргарет выпрямила спину. Тщательно завернув сэндвич, она положила его в коробку и накрыла крышкой.

– Мой муж сказал, что мальчика нельзя обвинять за грехи его матери. Мой муж побеспокоился, чтобы его пристроили в семью из Корнера, где он и рос, пока не смог самостоятельно зарабатывать на жизнь. Затем мой муж подыскал ему работу. Он до сих пор о нем беспокоится. Оливер Плам – самый милосердный человек в городе.

С Донной чуть не случилась истерика, и даже Челси, которая не знала и половины истории, заметно побледнела.

– Не только милосердный, но и дальновидный. Насколько мне известно, Хантер очень хорошо работает.

– Он хулиган, – с ненавистью сказала Маргарет.

– Он прекрасно отремонтировал мой дом.

Маргарет поднялась:

– Вы его защищаете?

– Нет, – ответила Челси. – Я всего лишь сказала то, что знаю сама.

– Он не заслуживает хорошего отношения. Его мать была проституткой и родила убийцу. У меня есть газеты того времени, они хранятся в Историческом обществе. Там все написано. Если вам интересно, вы могли бы к нам зайти.

– Я так и сделаю.

– Мы открыты по понедельникам, вторникам и пятницам с десяти утра до часу дня, а по средам и четвергам – с двух до трех тридцати.

Челси кивнула:

– Я запомню.

Маргарет повернулась и ушла, не попрощавшись. Донна смотрела ей вслед, смотрела, пока Маргарет не отошла достаточно далеко. Затем она повернулась к Челси и впервые за долгие годы своей глухоты сказала без запинки:

– Все не так, все не так. Не верь тому, что она рассказала о Хантере. Кэти Лав упала, так показало вскрытие.

Челси взяла ее за руки:

– Ч-ш-ш-ш, не торопись.

Донна оглянулась – поблизости никого не оказалось, но на всякий случай она постаралась говорить совсем тихо:

– Он думал, что убил ее, вот почему он постоянно молчал первое время. Он боялся людей, ведь он никого не видел в своей жизни, кроме Кэти. Поначалу его мучили кошмары, и он с криком просыпался среди ночи. Я помню, как он засыпал днем на задворках школы, сжавшись в комочек. Мне было так его жалко!

Она часто думала о нем, особенно после рождения Джози. Когда она наблюдала, как ее сын играл с детьми во дворе, то представляла себе, как бы он себя чувствовал, если бы его мучили кошмары, если бы он боялся заснуть, если бы его дразнили и избегали в школе. Джози это не грозило, ведь он был Фарр, но у Хантера не было такого преимущества. У него не было вообще никаких преимуществ.

– Кто был его отец? – спросила Челси.

Донна пожала плечами.

– Разве об этом никто не знает?

Донна опять пожала плечами.

– Но сам Хантер-то знает?

Донна подозревала, что Хантер должен знать. Она даже подозревала, что ему хорошо заплатили за молчание, но не обвиняла его ни в чем. Жизнь обошлась с ним жестоко, и никакие деньги не смогли бы заменить то, чего он был лишен. Она не хотела ничего говорить Челси, ведь это были только догадки.

Донна не знала, что ей ответить, но вдруг увидела идущего к ним Мэтью.

– Посмотрите-ка, кто тут у нас сидит, – сказал он, расплываясь в покровительственной улыбке. – Вокруг вас все расцветает в этом уголке, мисс Челси. Вы выглядите очень патриотично.

– Разве? Спасибо, – сказала Челси.

– Нам не хватает в городе таких красивых женщин, как вы. Вы должны приезжать к нам чаще. – Он протянул ей коробку с ленчем: – Дай, думаю, посмотрю, не остались ли вы без ленча. Но, похоже, меня уже опередили. Я просил их приготовить что-нибудь новое, что-нибудь, знаете, вроде цыпленка гриль, но уважаемые дамы не захотели отказаться от куриных котлет. Должно быть, это не совсем обычно для вас, мисс Челси.

– Необычно? – переспросила она и, подняв брови, посмотрела на Донну.

– Я имею в виду, – поморщился он, – куриные котлеты.

– Нет, отчего же? Мне нравятся куриные котлеты, – сказала Челси и откусила от своего сэндвича, который все еще держала в руке.

Мэтью просиял:

– Ну, тогда у нас все не так уж и плохо. Вы не собираетесь ли, к примеру, на баскетбольный матч после обеда?

– Конечно. – Челси посмотрела на Донну. – А ты?

Донна хотела ответить, что она только заглянет на баскетбольную площадку, а затем будет занята подготовкой традиционного ужина с жареным мясом в городском сквере. Но она не хотела разговаривать с Челси в присутствии Мэтью. Он обязательно сказал бы что-нибудь гадкое в адрес ее голоса. Не дождавшись ответа, Челси посмотрела на Мэтью.

– Рад буду проводить вас туда, – сказал он. – Я видел, вы наблюдали парад в одиночестве. Вы не должны избегать нашего общества. Правда, некоторым вы здесь не по душе, но если вы будете со мной, то все будет в порядке. Как насчет того, чтобы я был вашим комментатором? Вы ведь никого у нас не знаете. Будете путать игроков, а я могу вам рассказать, кто за кого играет, у меня о каждом есть… ну, скажем, небольшая история. Ну вы знаете, что я хочу сказать.

Донна знала, что он имел в виду. Мэтью любил обливать грязью всех, кто хоть в чем-то превосходил его. Когда речь шла о баскетболе, к которому у него не было никакого интереса, а точнее – способностей, он переполнялся желчью.

Челси, слава Богу, отказалась.

– Я планировала прогуляться, посмотреть на художественную выставку-распродажу. Видите ли, я люблю двигаться, и мне трудно усидеть на одном месте.

– Это замечательно, – глубокомысленно заметил Мэтью, понимающе кивая. – Я и сам такой. У нас и правда есть что посмотреть в городе Четвертого июля, но давайте договоримся, что если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, то вы без обиняков обратитесь ко мне.

Отдав салют одним пальцем, он подмигнул Челси и ушел, не удостоив Донну даже взглядом.

ГЛАВА XII

Челси ходила по городскому скверу, рассматривая изделия ручной работы местных умельцев. Особенно ей нравились декоративные свечи, настенные коврики из чистой шерсти и вырезанные из дерева сувениры. Самыми же примечательными оказались стеганые одеяла, сделанные, несомненно, в Швейной Гильдии. Одно из них, огромное, сшитое из полос, выполненных разными женщинами, даже собирались отправлять в Вашингтон на выставку "Возвращаясь к американским истокам". Одеяла поменьше предлагались к продаже. Челси влюбилась в самое маленькое одеяльце, которое как раз подошло бы для детской кроватки. Подумав, она предпочла купить два одеяла побольше, чтобы повесить их в гостиной своего нового дома, в котором еще не чувствовалось теплоты и уюта.

Решив, что заберет одеяла попозже, Челси направилась дальше. Встречая в толпе знакомое лицо, она улыбалась и радовалась, когда ей улыбались в ответ. Это было так важно для нее сейчас, когда ее мучило одиночество и она просыпалась среди ночи от страха и холода. Она знала, что во многом виновата беременность, которая обострила все ее чувства. Она никогда прежде не была матерью, и обычная уверенность в себе покинула ее, уступив место нервозности и постоянному беспокойству. Она хотела бы выговориться кому-нибудь, почувствовать дружескую поддержку и понимание, но Сидра была далеко, а по телефону всего не скажешь. Кроме того, Сидра никогда не была беременной.