"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 46

В начале июня во главе малой рати к Смоленским посадам подошло войско Даниила Щени. Пока ратники возводили туры и рогатки, Михаил Глинский начал вести тайные переговоры со знатными смоленскими людьми, склоняя их к сдаче города.

Сам Василий с братьями Юрием и Семёном выступил с большим войском из Москвы 8 июля. Войско было велико, до восьмидесяти тысяч. В их основе было две тысячи служилых татар и огромный обоз с «пушками великими». В середине июля войско подошло к Смоленску, окружило город плотным кольцом, чтобы мышь не проскочила, не то что посыльный к Сигизмунду. Василий распорядился поставить шатры для себя и приближённых в виду города, чтобы самому наблюдать за осадой и штурмом.

После возведения укрепления 29 июля начался обстрел города из осадных орудий, в чём немало преуспел Стефан. Наёмник-пушкарь точно клал в цель одно ядро за другим. Стены города представляли тогда дубовые срубы, на манер избы сложенные, внутрь засыпалась и утрамбовывалась земля, а снаружи дубовые брёвна обмазывали толстым слоем глины от поджогов. Но ядра из «великих» пушек крушили прочный сруб. Пушки стреляли с утра до вечера. «…заколебалась земля и друг друга не видели, ибо весь град в пламени и дыму вздымался. И страх великий напал на горожан, и начали из града кричать, чтобы Великий государь пожаловал, меч свой унял, а бою велел перестать, и они хотят государю бить челом и град сдать».

Сто сорок пушек сделали своё дело, над воротной башней выбросили белый флаг. Смоленский наместник Юрий Сологуб и местный епископ Варсонофий пришли в шатёр Великого князя просить о перемирии. Василий Иванович потребовал сдать город. Сологуб просил дать один день на размышления и переговоры с князьями смоленскими и боярами. Василий Иванович отказал, и на следующий день пушечный обстрел продолжился. Простой люд собрался на площади и стал требовать сдачи города на милость московского князя. Под давлением и угрозами ночью открыть ворота власть имущие согласились сдать город. В Смоленск отправились для обсуждения условий сдачи сын боярский Иван Шигона-Поджигин и дьяк Иван Телешов. Государь московский пообещал в случае сдачи города отпустить всех воевод и ратных людей, кто не пожелает пойти на московскую службу. Бояре и князья, хоть и нехотя, 31 июля отворили городские ворота, пошли к шатру Великого князя челом бить и крест на верность целовали. Юрий Сологуб, а вместе с ним до сотен разного чина ратных людей присягать Москве отказались и были отпущены. По прибытии в Литву Сологуб был обвинён в сдаче крепости без боя и казнён.

Василий Иванович распорядился войти в город с частью войска Даниилу Щене и велел всех людей смоленских к целованию привести. После молебна, совершённого епископом Варсонофием, люди клялись в верности московскому государю и крест на том целовали. Смоленск почти на сто лет стал русским. Позже, в 1522 году, при подписании перемирия, Литва признала принадлежность Смоленска Москве. Город был снова захвачен поляками в период Великой Смуты.

На радостях по взятию Смоленска по возвращении в Москву на месте сбора большой рати перед походом Великий князь основал Новодевичий монастырь.

Почти сразу после сдачи Смоленска Москве присягнули Мстиславль, Кричев и Дубровна. Михаил Львович Глинский, перейдя на сторону Москвы со своим кланом после мятежа 1507–1508 годов, получил на кормление в московских землях два города – Ярославец и Боровск. После взятия Смоленска князь рассчитывал получить город в свой удел, но Василий Иванович отказал. Глинский обиделся. Как так? Он способствовал – выписал наёмников-пушкарей, подговаривал знатных людей города к сдаче, и вдруг отказ? И Глинский предал снова.

После взятия Смоленска Великий князь повелел продолжать военные действия. На Оршу пошёл отряд Михаила Глинского, на Борисов – Михаила Голицы-Булгакова, на Друцк – его брата Дмитрия Булгакова, на Минск – Ивана Челядина. Когда войско Глинского подошло к Днепру, к Михаилу Булгакову прибежал один из доверенных слуг Глинского, сообщил, что Михаил Львович переписывается с Сигизмундом. Михаил с сотней ратников помчался к Глинскому, который уже собрался бежать, бросив своё войско. Михаила Львовича схватили, под сильным конвоем отправили к Смоленску, к Великому князю. Глинский на допросе отпираться не стал, да и бесполезно, при нём нашли письма к Сигизмунду. Князя заковали в железо и отправили в Москву.

Великому князю бы остановить наступление, вернуть отряды Челядина и братьев Булгаковых, ведь Сигизмунд через предателя Глинского узнал о маршрутах, численности отрядов, поставленных им задачах. Василий Иванович совершил ошибку, не отменив своё приказание о походе.

Глинский в темнице оставался долго. В 1526 году Василий Иванович женился во второй раз, на племяннице Михаила Глинского, Елене Васильевне. Молодая княгиня через год смогла выхлопотать у правящего супруга для дяди свободу под поручительство многих бояр и пять тысяч рублей, сумму по тем временам огромную. В 1530 году Михаил уже ходил вое-водой казанским, после смерти Великого князя в 1533 году Глинский вошел в опекунский совет при малолетнем Иване, в котором были оба брата Василия и двадцать бояр. Вдовствующая Великая княгиня сыном не занималась, завела любовную связь с конюшим, боярином Иваном Фёдоровичем Овчиной-Телепнёвым-Оболенским. Михаил Глинский прямо обвинил Елену Васильевну в неподобающем поведении, за что его бросили в тюрьму, где он и умер через год.

Сигизмунд собрал сильное войско, 14 тысяч польской тяжёлой конницы, три тысячи польской пехоты, две с половиной тысячи наёмников и ополчения шестнадцать тысяч. Поляками командовал гетман Ян Свирщевский, наёмниками Войцех Самполиньский, а литовцами Константин Острожский и Ежи Радзивилл. Войско пошло от Минска к Борисову. Сигизмунд надеялся, что Глинский без боя сдаст свой отряд. При поляках множество пушек, наёмники имели аркебузы и пищали, а конница – латные доспехи максимилиановского типа. Воины отрядов русских – Челядина и братьев Булгаковых – были вооружены легко: луки, сабли, шестопёры. Огнестрельного оружия – пушек, пищалей не имели.

Польско-литовское войско 24 августа перешло реку Березину, сбило сторожевой дозор русских на реке Бобр. Гонец из дозора успел предупредить воевод о приближении противника. Русские отошли на левый берег Днепра и встали на реке Крапивне, между Оршей и Дубровно. Константин Острожский стал вести переговоры с русскими воеводами, на другом берегу Днепра стояли московские ополченцы. Между тем поляки немного выше по течению возводили мост через Днепр для переправы артиллерии и конницы. Острожский затягивал переговоры, чтобы поляки успели завершить строительство. В ночь на 8 сентября поляки переправили пушки, пехоту и конницу. Утром Острожский уже выстроил на поле войско в две линии. В первой – конница, во второй – пехота, пушки спрятали в ельнике.

Русское войско выстроилось в три линии. Бой начался атакой полка правой руки под командованием Михаила Булгакова. Атака сначала развивалась удачно, погибли знатные польские паны – Ян Заборовский и барон Слукецкий.

В контратаку пошла тяжёлая польская конница Януша Сверчовского, и атака русских захлебнулась. Челядин смотрел на бой со стороны и Булгакову не помог, старая зависть помешала.

Челядин ввёл в бой основные силы. Литовцы стали отступать, причём преднамеренно, продуманно втягивая русских в узкое место между оврагами и ельником, под пушки. Засада полякам удалась. Множество пушек открыли огонь и расстреляли русских. Избиение русской рати довершила польская тяжёлая конница. Уцелевшие русские полки обратились в бегство, но значительная их часть оказалась прижата к берегу Крапивны, где понесла огромные потери. В плен попали 611 человек только знатных людей – бояр, детей боярских. В их числе И. Челядин, Булгаков-Голица, Пронский, И. С. Семитно-Ярославец, Сивиндук-мурза, Борис и Пётр Ромодановские, К. Д. Засекин, Пётр и Семён Путяшичи, Борис и Иван Стародубские, Данила Басманов, И. Колычев, многие другие. Счёт пленных простых ратников шёл на тысячи.