Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Малинин Евгений Николаевич. Страница 50

Я в растерянности уставился на свое сопровождение, но окружавший меня народ спокойно сидел в седлах, совершенно не переживая по поводу метаморфоз, происходящих с их логовом! «Ну а мне-то что волноваться?.. – неожиданно толкнулась мысль в моей голове. – Это ж не мой домик тает…»

Эта бодрая мыслишка значительно меня успокоила, так что у меня остался только чисто спортивный интерес – что будет с коротышкой, когда домик исчезнет полностью? Растает вместе со строением или шлепнется на землю? Я быстро решил в пользу второго варианта, поскольку, по моим представлениям, Твист ни за что бы не стал держаться за веревку, если бы это угрожало его благополучию.

И действительно, дотаяв приблизительно до середины, то, что я почитал за Храм, с громким хлопком исчезло. Карлик, оставшись без своей веревки, покатился на землю и еще раз громко выругался. Однако я даже не посмотрел в его сторону. Перед моими глазами открылось совершенно замечательное зрелище!

Дорога, по которой мы двигались, протянулась дальше за рассеявшийся мираж и, петляя, уходила вверх по высокому холму к обрыву, к пропасти. А за обрывом серой громадой высились каменные стены мощной крепости, подсвеченной зеленым заревом заходящего солнца. Угловые башни, выдвинутые несколько вперед, угрюмо нависали над самым обрывом, так же как это делали две невысокие надвратные башни, врезанные в середину фронтальной стены. Казалось, вся цитадель замерла перед броском через пропасть, и только ясно видимый поверх серой стены яркий золотой купол Храма наполнял общую картину некоей умиротворенностью, убеждал, что это не разбойничье гнездо какого-нибудь зарвавшегося барона, а мирное прибежище служителей некоей церкви. Между зубцами стен и башен в наступающей темноте мелькали слабые огоньки факелов, а над правой угловой башней полыхало огромное пламя, доставая, казалось, до самых небес. Зачем оно там горело?..

Мои очарованные мысли были прерваны самым грубым образом.

– Закрой рот, нам пора двигаться, – провизжал у моего сапога гнусный фальцет Твиста.

Пока я любовался открывшимся зрелищем, он успел подняться с земли, отряхнуться, забраться в свою таратайку и довольно долго понаблюдать за моей физиономией.

Его визг послужил командой для нашего сопровождения, и колонна рыцарей тут же пришла в движение. Мне волей-неволей тоже пришлось тронуть своего коня.

– Значит, понравилось тебе гнездо нашего Епископа? – не упустил карлик случая возобновить беседу.

– Да, впечатляет… – задумчиво ответил я.

– Отсюда не убежишь… – в тон мне протянул карлик.

Я посмотрел на него сверху вниз и с улыбкой ответил:

– Убежать можно откуда угодно, было бы желание.

Он ответил мне взглядом снизу вверх, вернул улыбку и чуть ли не пропел:

– Ну, желание-то у тебя будет… Большое желание!..

В этот момент с обеих обочин прямо из воздуха навстречу нашей колонне на дорогу выехали два рыцаря Храма. Они как две капли воды походили на тех, что сопровождали меня, вот только их маленькие щиты были зеркально черными. Что-то гортанно выкрикнув, они перегородили нам путь, но Твист, привстав с сиденья, что-то провизжал им в ответ. Оба стража навели на него свои щиты, и через секунду их кони отступили назад, пропуская нас.

Скоро передняя пара моего сопровождения замерла на краю обрыва, прямо напротив ворот цитадели. Вся наша колонна встала. Прошло не менее десяти минут, пока наконец над воротами что-то звонко не клацнуло, и к нашему берегу пропасти начал рывками выдвигаться перекидной мост. Вот он остановился, упершись в серый, замшелый камень скалы, и на него тут же вступила лошадь одного из храмовников. Вторая лошадь пошла по мосту сразу же за первой. Третья за второй. А я с легким трепетом наблюдал за этой процессией. Мост, предложенный нам в качестве переправы к крепости, был длиной в пару десятков метров при ширине не более полуметра. Лошади рыцарей безусловно были привычны к этому настилу, а вот как будет перебираться через пропасть мой иноходец и, тем более, что будет делать на мосту пара Твистовых козлов со своей тележкой, было мне совершенно непонятно.

Наша очередь переправляться подходила все ближе. Я галантно пропустил рогатый скот вперед и с изумлением увидел, что по мосту потопал только один из козлов, а второй как ни в чем не бывало трусил рядом по воздуху, вот только стука его копыт не было слышно. А шарабан карлика и вовсе просто повис над пропастью и его колеса даже не вращались. Тут-то я и припомнил утверждение Ворона, что Твистова повозка может летать.

Между тем первый из всадников почти достиг ворот, и они начали медленно, торжественно открываться. Рыцарь, не останавливая своего мерного движения, едва протиснулся в образовавшуюся щель. Следующий проехал уже свободнее, а ворота продолжали неспешно открываться, пока не распахнулись настежь, аккурат перед шарабаном карлика.

Захваченный зрелищем парящего над пропастью козлиного возка, я только в этот момент понял, что моя лошадка, ни в чем не уступая вышколенным лошадям храмовников, мерно передвигается по узенькой полосе моста.

Вот мой иноходец вошел в открытые ворота, прошел широкую, гулкую арку в стене и оказался в широком, замощенном серым камнем дворе.

«Вот и Храм…» – подумал я с неожиданно нахлынувшей тоской, когда мой конь остановился и устало опустил голову.

Глава девятая

Я лежал на довольно жестком топчане. Кроватью мое ложе назвать было никак нельзя, так что это был именно топчан, деревянный, прикрытый простеганным матрасиком двухсантиметровой толщины. Более того, топчан был установлен в самом настоящем каземате, отличавшемся от узилищ Таганки, Бутырки и Крестов только наличием крохотной, но отдельной туалетной комнаты. А попал я сюда исключительно благодаря беспредельному гостеприимству господина сих мест – Епископа.

Едва я только слез с коня во дворе епископской цитадели, как ко мне с двух сторон подошли двое монашков. Каждый из них был с меня ростом и вдвое шире в плечах. Капюшоны их ряс были вольготно откинуты на плечи, и я прекрасно разглядел их довольные, улыбающиеся, абсолютно дружелюбные бандитские хари. Нет, я нисколько не преувеличиваю! На лбу одной из этих харь ясно проглядывало застарелое клеймо, свидетельствовавшее, что его обладатель «КАТЪ».

Эти два служителя Епископа дружелюбно положили мне на плечи свои здоровенные ручонки и предложили следовать за ними. Нет, кандалы с меня они сняли тут же, во дворе, так что я, конечно, мог помахать руками, чтобы немного размять их, но «следовать» за этими ребятами мне все равно пришлось. И проследовал я прямиком в этот миленький подвальчик, опустившись, между прочим, на третий подземный этаж.

Один из монахов, открывая толстую дубовую дверку, обитую полосовым железом, похвастал, что это лучшие гостевые покои во всем Храме! Я представляю, как выглядят худшие «гостевые» покои у столь гостеприимного хозяина!

Ну, в общем, я проснулся и лежал на своем довольно жестком топчане и разглядывал пейзаж, открывавшийся за широким, пронзительно чистым окном. Окно, конечно, было наведено чарами, но поскольку кроме него рассматривать все равно было нечего, я рассматривал его. За окном раскачивалось на ветру и мокло под осенним дождем одинокое дерево неизвестной мне породы. За деревом лежала покрытая маслянистой грязью, раскисшая дорога, а за дорогой мелкими обтерханными кустами начинался навсегда промокший лес.

Пейзажик, как я догадывался, был подобран с умыслом – так, чтобы он как можно сильнее угнетал мою психику и снижал сопротивляемость моего организма. Только вот хозяин этого заведения немного не рассчитал – я не обладал артистической натурой своего друга Паши, так что окружающая обстановка только бесила меня и заставляла придумывать и смаковать варианты расправы с местными инквизиторами. При этом рассчитываться им предстояло отдельно за меня, за моих друзей, за королеву Кину, за… пейзаж за окном, за отсутствие ужина, за наличие в моем тонком тюфяке сосущих насекомых, за… за все остальное. При этом они должны были оставаться живы до самого последнего расчета! И это была самая трудная из стоящих передо мной задач!