Ночная жизнь (ЛП) - Гартон Рэй "Артур Даркнелл, Джозеф Локи". Страница 39

Какой бы красивой она ни была, ей, вероятно, лучше было бы умереть. Каслбек знал, что если ему придётся выбирать между тем, чтобы оказаться в руках этих вампиров или смертью, он бы выбрал последнее.

Карен чувствовала себя намного лучше. Во многом помогло то, что сейчас она находилась в освещённой комнате с красивой постелью и в бордовой шёлковой ночной рубашке. Здесь располагалась ванная с душем, которым она воспользовалась вскоре после того, как проснулась на большой кровати. Она приняла долгий горячий душ и надела ночную рубашку, однако всё её тело ещё болело, и она по-прежнему чувствовала себя грязной. Карен постаралась выбросить из головы образы всего, что она вытерпела со стороны тринадцати мужчин одновременно, тех, кто эякулировал на неё. Потребовалось много времени, чтобы всё это смыть - она боялась, что образы никогда не исчезнут.

В комнате находилась одна дверь, но она была заперта. Дверная ручка поворачивалась, но над ней виднелся засов с защёлкой с другой стороны.

Комната была оборудована телевизором и стереосистемой, в ней также находились диван, стул и небольшой журнальный столик, всё в кремовых и землистых тонах. На стене над диваном висела красочная абстрактная картина.

Какой бы комфортной ни была обстановка, Карен всё ещё боялась. Она больше не ощущала вялости и постепенно восстанавливала силы, однако опасалась того, что произойдёт дальше. Её тело повсюду болело. Немного помог горячий душ, но она по-прежнему чувствовала себя так, как будто её избили. Она напомнила себе, что так оно и было.

Карен сидела на диване и смотрела телевизор, когда услышала движение за дверью. Она быстро схватила пульт, выключила телевизор и поджала под себя ноги.

Дверь распахнулась, и вошла Аня, неся поднос с бутылкой шампанского, двумя бокалами и чем-то ещё.

Вместо того чтобы смотреть на поднос, Карен быстро выглянула за Аню через открытую дверь. Всё, что она увидела, было частью стены, прежде чем Аня пинком закрыла дверь.

- Надеюсь, ты любишь шампанское и икру, - сказала Аня, ставя поднос на кофейный столик. На подносе также виднелась горка икры в центре тарелки, окружённая крекерами.

- Я люблю икру, - произнесла Карен хриплым голосом.

- Хорошо. Давай, не стесняйся.

Карен поставила ноги на пол и наклонилась вперёд, взяла крекер и зачерпнула его уголком немного икры. Ей хотелось есть. Пока она это делала, Аня вытащила пробку из бутылки шампанского и налила его в два рифлёных хрустальных бокала. Она протянула бокал Карен, подняла свой и провозгласила:

- За тебя и за меня.

Карен не ответила на жест, а отпила немного шампанского.

- По какому случаю? - спросила она.

- Я думала ты знаешь. Тебя привели сюда, в мою квартиру в этом здании. Я никогда ей не пользуюсь, поэтому я перевела тебя сюда. У тебя есть одежда, телевизор, музыка, если хочешь. Я полагала, что ты, по крайней мере, будешь благодарна.

- Я благодарна. Очень благодарна. Но как долго я пробуду здесь? Когда ты меня отпустишь?

- Кто знает, Карен, - с улыбкой сказала Аня, садясь на диван, - может быть, при достаточном количестве шампанского и икры, ты сама не захочешь уходить.

- Это не отвечает на мой вопрос.

Аня вздохнула и отпила шампанского.

- Твоим друзьям сказали, что ты не вернёшься. Что ты - цена расследования против нас.

- А что с Кейси? Где она?

- У тебя слишком много вопросов, не так ли?

Карен ничего не ответила. Она зачерпнула ещё икры на крекер и съела её. Ей было интересно, слышит ли Аня урчание в её животе.

- Мы с тобой какое-то время будем вместе, Карен, - сказала Аня. - У нас сложатся отношения, и я полагаю, что они должны быть честными, не так ли? Поэтому я скажу тебе, где Кейси. Она мертва. Ей отрезали голову и отправили Дэйви Оуэну. Это его цена за то, что он взорвал "Шоу Девочек" в 1987 году, убил кучу вампиров и чуть не разоблачил нас. Ты же находишься в этой уютной квартире, пьёшь шампанское и ешь икру. Ты понимаешь? Я пытаюсь донести тебе, что если бы я хотела твоей смерти, ты бы уже была мертва. Так что можешь расслабиться. Ты боишься меня, а я не хочу, чтобы ты боялась.

Карен откинулась на спинку кресла и долго смотрела на свои колени. Она думала о Кейси, о Дэйви, и горло её жгло от слёз. Но она сдерживала их. Она была полна решимости не плакать перед этой женщиной.

- Ты... ты когда-нибудь отпустишь меня? - спросила Карен, не поднимая глаз.

- Давай, ты будешь беспокоиться об этом позже, Карен, - сказала Аня. Она наклонилась вперёд и налила ещё шампанского в бокалы на журнальном столике. Затем придвинулась ближе к Карен на диване и положила левую руку ей на плечи. - Попробуем ещё раз произнести этот тост, - предложила она, поднимая бокал. - За нас.

Через мгновение Карен подняла свой бокал и с музыкальным дзиньканьем коснулась им бокала Ани.

- За нас, - произнесла она, отхлебнув шампанского. В голове у неё закружилось, и она снова почувствовала себя ослабевшей. - Я не... я не... - Карен сделала глубокий вдох и выдохнула. - Я традиционной ориентации.

Аня улыбнулась, пододвигаясь ближе, и сказала:

- Я не имею ничего против.

Карен хотела пошевелить головой, но не смогла, и губы Ани прижались к её губам. Аня открыла рот и легонько провела языком по губам Карен. Та хотела запротестовать, оттолкнуть её, но волна физической слабости прошла сквозь неё, и она медленно завалилась на бок, с Аней сверху, всё ещё целующей её.

Аня села и поставила бокалы с шампанским на край столика. Она смотрела прямо в глаза. Когда Аня снова поцеловала её, силы покинули тело Карен, как кровь из раны. Комната погрузилась во тьму, и она не могла видеть ничего, кроме Аниных глаз. Она чувствовала, как руки Ани двигаются по её телу, и они, казалось, испускали электрический ток, заставивший Карен дрожать.

Аня тянула ночную рубашку всё выше и выше, и Карен села так, чтобы Аня могла снять её через голову, затем легла на диван обнажённой, а Аня медленно, легко провела кончиками пальцев по всему телу Карен. Её глаза постепенно закрылись, когда она погрузилась в свои ощущения. Это было похоже на порхание крыльев бабочек по всему её телу.

Сердце Карен забилось быстрее, дыхание стало прерывистым. Руки сжались в кулаки по бокам, когда электричество пробежало по её телу, и она стала влажной. Она уже не чувствовала дивана под собой, в мире не существовало ничего, кроме ощущения кончиков пальцев Ани, пробегающих по всей её поверхности. Карен потеряла счёт времени, и казалось, что это длится вечность, а единственным звуком, который она могла слышать, являлся стук её сердца в ушах.

Когда Аня снова поцеловала её, Карен сдалась и открыла рот. Их языки встретились и переплелись. Затем Аня поцеловала её в шею, в плечо, в грудь, потом прижалась ртом к левой груди Карен. Она покусывала сосок Карен, пока тот не стал твёрдым, как камешек, затем перешла к другой груди, и всё это время кончики её пальцев продолжали скользить вверх и вниз по телу Карен.

Аня облизала весь треугольник каштановых волос между ног Карен. Пальцами правой руки она раздвинула половые губы и медленно провела языком вверх-вниз между ними, поцеловала их, пососала и покусала.

Карен вскрикнула, когда Аня накрыла ртом её возбуждённый клитор, сильно всосала его и быстро провела по нему языком, затем ввела в неё палец, потом ещё один. Карен вцепилась в диван и, стиснув зубы, толкнула бедра вперёд, прижавшись ко рту Ани.

Она ощутила резкое покалывание в паху, но почти не заметила этого, потому что Аня в это время трахала её своими пальцами. Она не слышала сосущих звуков из-за грохота сердца.

Карен почувствовала, что растворяется в жидкой массе, превращаясь в лужу на диване. Она слышала свои собственные крики экстаза словно издалека, взрываясь от одного оргазма к другому. Те приходили большими волнами, которые захлестнули её и заставили раствориться.

Был момент, когда всё, даже ощущения, померкло, и она плыла в абсолютной безмолвной тьме, забыв обо всём на свете. Потом чувства снова нахлынули волна за волной.