Импульс - Коултер Кэтрин. Страница 41

— Пожалуй, по крайней мере с виду. Но кто знает? У нее острый язычок, но это даже забавно. И хватит тебе придираться к ней.

— Ее мать лежит в коме в клинике на Лонг-Айленде. Она попала в аварию — преступник скрылся, и, как сказал свидетель, он был пьян, его машина виляла вдоль дороги. Я выяснил это сегодня утром.

Глубокая долгая тишина воцарилась на линии.

— Вам не кажется странным, Доминик, что Рафаэлла находится здесь, когда ее мать в любой момент может умереть?

Молчание продолжалось. Маркус вздохнул.

— Поразмышляйте над этим. Если вы не передумаете приглашать мисс Холланд в резиденцию, то вечером я привезу ее.

— Возьми один из мотороллеров. Не стоит тебе пока летать вертолетом. Кроме того, у меня только один вертолет в рабочем состоянии. Его я тебе не отдам. — Доминик засмеялся, а Маркус, недовольный, нахмурился.

— Хорошо. Просто подумайте над тем, что я сказал.

— До встречи, мой мальчик. Ах да, Маркус, не стоит рассказывать ей о том, что ты выяснил. Есть еще кое-что, о чем я собираюсь разузнать. Так что предоставь это мне.

Маркус повесил трубку и откинул голову на спинку кресла. Он не был уверен, что правильно поступил, рассказав Доминику о матери Рафаэллы. Просто ему очень хотелось, чтобы она покинула остров. Маркус совсем не желал, чтобы она пострадала или погибла. Но у Доминика не было причин обижать ее, если только… Представив Рафаэллу в постели с Домиником, Маркус в отчаянии закрыл глаза. Но он все же был твердо уверен в одном: Рафаэлла Холланд никогда в жизни добровольно не ляжет в постель с Домиником Джованни.

В конце концов Маркусу удалось отогнать от себя эти мысли. И он тут же вспомнил о голландцах. Ему никак не удавалось выбросить их из головы, он хотел понять, почему они отравились. Насколько Маркусу было известно, Доминик никогда не прибегал к пыткам. Совсем другое дело — Делорио, этот маленький сукин сын с садистскими наклонностями. Но, черт побери, он же был в это время в Майами, где, судя по всему, встречался с Марио Калпасом. Торговля наркотиками? Вопреки указаниям Доминика? Маркус вспомнил один-единственный инцидент, когда Делорио действовал самостоятельно: провернул сделку по купле-продаже наркотиков с какими-то колумбийцами. Делорио вышел сухим из воды, но люди из Организации по борьбе с наркотиками разузнали об этой сделке достаточно, чтобы обвинить Доминика, и пообещали добраться до него. Делорио заработал на этой сделке добрую четверть миллиона долларов. Маркусу довелось наблюдать, как Доминик сжигал каждую из стодолларовых купюр на глазах у разъяренного сынка. Казалось, что Делорио хватит удар, но этого не произошло. А какое-то время спустя одна из служанок — молоденькая девушка, приехавшая с Антигвы, — была найдена изнасилованной и избитой. Девушка божилась, что понятия не имеет, кто это сделал. Ей хорошо заплатили и отправили домой, на Антигву. Маркус не сомневался, что это дело рук Делорио. Доминик и словом не обмолвился о происшедшем, только заметил, что сыну пришло время жениться и он знаком с одной молодой леди, которая нравится ему… — понравится и Делорио.

Мысли Маркуса вернулись к первому покушению на жизнь Доминика. Попытки выяснить что-либо о голландцах не привели ни к чему конкретному. Среди торговцев оружием у Доминика было много конкурентов, и конкурентов жестоких.

Маркус знал, что в восьмидесятые годы легальная торговля оружием почти совсем затихла, в то время как полулегальный и черный рынки изобиловали возможностями делать бизнес. Взять хотя бы Антонио Чинчелли, крупного итальянского торговца. В прошлом году его чуть не разоблачила итальянская полиция: выяснилось, что мелкий производитель оружия с юга Италии, чьими услугами он пользовался, переправлял мины и другие виды оружия в Иран. Чинчелли вышел сухим из воды, но среди других обвинил в своем фиаско Доминика и поклялся отомстить ему. Маркус предполагал, что Доминик откупился от итальянской полиции, используя свое влияние в коррумпированной части правительства, но ему так и не удалось подтвердить свои догадки фактами.

Кроме Чинчелли, был также Оскар С. Блэйк, гражданин США, родившийся в Западной Германии и работавший для ЦРУ. Тот в основном скупал советское оружие, поскольку его было сложнее проследить в США и оно недорого стоило. Блэйк был человек-кремень, настоящий профессионал, заявлявший, что не занимается ничем, кроме бизнеса. Было ли это правдой? Маркус не знал. Не мог он пропустить и Родди Оливера. Тот был настоящим безжалостным психопатом. Вдобавок могущественным, до того могущественным, что это не укладывалось в голове. Маркус с Домиником обсуждали и этих людей, и многих других. Все они обладали большим влиянием, все были жестокими и решительными. Эти люди называли себя бизнесменами, но игры, в которые они играли, были смертельно опасными.

Что означала «Вирсавия»? Почему, черт побери, никому не удалось выяснить, откуда взялся этот вертолет? И откуда это дурацкое название? Странно, но Маркусу больше хотелось узнать именно это. Имя человека; организовавшего нападение на Доминика, интересовало его меньше. Естественно, между названием вертолета и тем человеком существовала тесная связь. По крайней мере должна была существовать.

Маркус не хотел, чтобы Рафаэлла появлялась в резиденции. Делорио не оставит ее в покое. Паула будет сводить с ней счеты. С чего это ей вдруг взбрело в голову писать биографию Доминика Джованни? Ведь он не был вторым Луисом Рамо. Не был Доминик и героем. Он был преступником. И даже не преступником-романтиком, хотя и мог казаться таким, когда пускал в ход свой интеллект и обаяние. Его личность была известна узкому кругу людей, в основном это были работники федеральных органов и полицейские Сан-Франциско, Чикаго и Нью-Йорка.

Доминик был преступником, и Маркус еще десятилетним мальчиком узнал о его существовании. Он жил тогда в Чикаго и хорошо знал тестя Доминика, Карло Карлуччи. При мысли об этом человеке сердце Маркуса сжималось от боли.

Почему выбор Рафаэллы пал на Доминика? Сегодня вечером Маркус собирался задать ей этот вопрос.

В шесть часов вечера Рафаэлла открыла дверь своей виллы, услышав стук Маркуса. Он стоял на пороге и самоуверенно усмехался.

— В этом шелковом платье ты неплохо выгладишь, но, я думаю, это тебе и без моих слов известно. Еще одна дизайнерская вещь?

— Имя дизайнера тебе все равно ничего не скажет, так что мы даже говорить об этом не будем.

Платье оставляло открытыми плечи, что дало Маркусу повод заметить:

— Без лифчика. Мне это очень нравится.

— А мне не нравится вон то, — проговорила Рафаэлла, разглядывая мотороллер и шлем, который ей надо было надеть. — Откуда мне знать, управляешь ли ты этой штуковиной лучше, чем вертолетом.

— Обхвати меня руками и сиди смирно.

Маркус завел мотор, и они помчались. Рафаэлла тесно прижалась грудью к спине Маркуса.

— Ты мне еще за это ответишь.

— Но не раньше, чем я остановлю мотороллер. Маркус несся без остановки до тех пор, пока они не добрались до обломков вертолета.

— Слезай, — приказал он и первый перекинул ногу через сиденье.

— Зачем мы остановились здесь?

— Я хочу у тебя кое-что спросить, и ты должна сказать мне правду, а иначе я вытрясу ее из тебя.

Рафаэлла так и застыла на месте, обхватив себя руками.

— Как я и предполагал, мне удалось выяснить еще кое-какие подробности, касающиеся вас, леди. Например, что ваша мать лежит в больнице при смерти, а вы летаете тут над Карибским морем на частных вертолетах, не зная, как лучше подъехать к Доминику. Зачем? И не лгите мне, госпожа Холланд. Я уже достаточно хорошо изучил вас — вдоль и поперек, если можно так выразиться.

Что сказать? Как Маркус узнал об этом? Рафаэлла не старалась особенно заметать следы, поскольку Доминик Джованни, проверив ее нынешние связи, ни за что не смог бы догадаться, что она его дочь. Наверное, он не узнал бы Рафаэллу, даже подойди она к нему и скажи: «Привет, папочка. В 1964 году ты был знаком с Маргарет из Нью-Милфорда?»