Угроза мирового масштаб 4 (СИ) - Лекс Эл. Страница 46

Значит, Выдра в свое время тоже обходился без магии, когда боролся с подземной рекой. Не знаю, как выжил он, но…

Я перевел взгляд на Один-Два, потом на реку, потом обратно и уточнил:

— Мне нужно оказаться на том берегу?

— Да, Камаль-хан.

— И я свободен в выборе методов?

— Да, Камаль-хан.

— Отлично. — Я улыбнулся, разбежался и головой вперед прыгнул с «пристани» в бурлящие воды реки…

Но я до них не долетел. В полете я махнул рукой, рассекая пространство перед собой, и провалился в Изнанку с ее вечным холодом и серостью.

Фигуры вокруг подернулись серым пеплом и застыли, размазанные в движении. Клокочущая река подо мной замерла каплями, сорванными с гребней волн, и обрывками белой пены.

Ожидая сразу чего угодно, я коснулся ладонями неровной поверхности воды, уже приготовился, что провалюсь в нее, как в желе, но поверхность оказалась твердой, как ей и положено быть в остановленном (или сильно замедленном) времени.

Чудом разминувшись с острыми пиками вздыбленных волн, я перекатился по застывшей водяной поверхности, больно впечатываясь ребрами в ее перекаты, и поднялся на ноги. Вода отлично держала меня, совсем как асфальт или бетон, и я, даже специально пошаркав подошвами, не смог изменить конфигурацию волн.

То, что нужно. То, чего я и ожидал.

Перепрыгивая средней высоты водяные пики и огибая самые высокие, я трусцой пробежал десяток метров, отделяющие меня от противоположного берега, подпрыгнул, цепляясь за каменную пристань одной рукой, а другой в этот момент прорезал над головой окошко, выпускающее обратно в реальность.

В итоге для всех наблюдателей я сперва исчез на одной стороне реки, а спустя мгновение — уже подтягивался и забрасывал ноги на другую. Если бы я сам такое увидел, то решил бы, что в деле замешана магия (и оказался бы прав, ведь мой нож тоже являлся магическим артефактом, к счастью, не потерявшим своей силы в мертвой зоне, как и маномат), но наклы прекрасно знали, где мы находимся и чем эта зона знаменита.

И тем не менее, они совершенно не удивились. Спокойно посмотрели на то, как я забираюсь на пристань и даже не спросили, почему я сухой. Прямое подтверждение их же слов — методы им не важны. Им нужен результат.

Уважаю.

Я поднялся на ноги и посмотрел на Первых. Они, поймав мой взгляд, одновременно кивнули, а Один-Один даже улыбнулся:

— Блестяще, Камаль-хан. Время для второго испытания. Ты готов?

— Ведите, чего уж. — Я хмыкнул. — Что там надо будет? По магме пробежаться? В одну прорубь нырнуть, из другой вынырнуть?

— Нет, Камаль-хан, все намного проще… И одновременно сложнее. Намного сложнее…

Глава 24

Проще, сложнее…

Прямо как с самими наклами, с которыми с одной стороны общаться намного проще, нежели с прочими людьми, а с другой — в разы сложнее. Проще — потому что они ничего не скрывают и говорят все как есть, как думают.

Сложнее — потому что того, что они говорят, почти всегда недостаточно для того, чтобы полученной информацией можно было толково распорядиться.

Вот сейчас — что значит «проще и одновременно сложнее»?

Так я и спросил, но, как я и думал, Один-Один не ответил. Только произнес:

— Прошлый Камаль-хан, когда искал встречи с нами, столкнулся со многими опасностями, не только с подземной рекой. После этого он столкнулся с самим воплощенным страхом и смог выжить даже в его логове… Именно это тебе и предстоит — встретиться с воплощенным страхом.

Я уже встречался с воплощенным страхом — в моем мире изредка на болотах встречались небольшие жабки с огромными глазами, которые умели наводить галлюцинации на всех, кого считали опасными.

Это было их защитным механизмом против врагов, а основан он был на том, что жабки заставляли каждого увидеть то, чего он боится больше всего. Говорили даже, что появились эти пресмыкающиеся в ходе какого-то магического эксперимента, и по счастливому (для них) стечению обстоятельств не вымерли, а зажили очень даже припеваючи, хоть и очень мало где из-за высоких требований к окружающей среде.

Так что да — с воплощенными страхами я уже сталкивался.

И они ничего не смогли со мной сделать, поскольку единственный мой страх — это проиграть Вальтору в нашем многолетнем противостоянии. А проиграть Вальтору — это значит погибнуть от его рук, поскольку и он и я знаем, что, пока я живу, я не перестану с ним бороться.

Бедная гипножабка чуть не лопнула от натуги, когда перед ней встала дилемма, как показать человеку, который не мертв, его собственную смерть…

Пройдя метров двести мы остановились возле очередной двери, ведущей неизвестно куда, и Один-Один сделал приглашающий жест рукой, намекая, что дверь предстоит открывать мне.

— А сделать-то что надо? — спросил я, так и не поняв, чего от меня хотят.

— Самую малость, — улыбнулся Один-Один. — Просто выйти через другую дверь. Только и всего.

— И сколько там до нее, до другой двери?

— Метров сто, не больше.

— Но по пути я встречусь с воплощенным страхом? — уточнил я. — Все верно?

Как-то очень уж легко все звучало… Для меня, конечно, легко.

Кто-то другой на моем месте, наверное, уже догадался бы, о чем или о ком идет речь и… не знаю, наверное, начал бы трястись от страха в ожидании неизбежного? Видимо, именно на это и был расчет.

Один-Один лишь кивнул, не переставая улыбаться в бороду.

— Ладно. — Я пожал плечами. — Увидимся на той стороне.

Я толкнул дверь и вошел в нее, услышав, как у меня за спиной кто-то зашушукался. О чем конкретно, я уже не расслышал — дверь закрылась, отделяя меня от сопровождающих.

Пещера, в которую меня привели, разительно отличалась от всего того, что я видел у наклов до этого. Здесь даже свет не был проведен, и единственное, что помогало мне не утонуть во тьме полностью — это россыпи небольших, слабо светящихся зеленым, грибов, которые росли кое-где по углам.

Конечно, до полноценного источника света им, растущим прямо возле пола, было далеко, но достаточно для того, чтобы худо-бедно различать очертания окружения.

Можно было снова воспользоваться магией и обеспечить себе не просто мое любимое высококонтрастное зрение, но и полноценное ночное…

Конечно же, нельзя! Я ведь все еще в мертвой зоне, и подобные трюки тут не провернуть!

Все, что оставалось — это пользоваться светом от грибов, а когда я нагнулся и срезал ножом небольшой пучок с общей длинной ножкой (пытался оторвать, но грибы тянулись, как резиновые, и отрываться отказывались) и поднял над головой, как факел, и вовсе стало почти хорошо. Наконец можно было рассмотреть пещеру повнимательнее…

И понять, что от всех прочих структур наклов она отличалась не только отсутствием освещения, но и самой своей архитектурой.

Ведь насколько все прочие туннели и каверны у наклов были хорошо обработаны, порой до идеальной гладкости, приведены в красивый и функциональный вид, настолько же здесь было наоборот.

Этой пещеры явно никогда не касались руки человека, если не считать двери, конечно. Неправильной формы, то сужающаяся, то расширяющаяся, поросшая не только сталактитами и сталагмитами, но еще и наростами на стенах, пещера явно имела такой вид с самого своего появления.

Сюда пробили вход, закрыли его дверью и больше ничего с ней делать не стали, оставив ее в первозданном виде… Ну, может, еще пробили второй проход с другой стороны, если Один-Один не обманул. Все остальное оставили на откуп природе.

В пещере было тихо, только где-то далеко слышался слабый перезвон капель, падающих на ровную водную гладь. Здесь ничем не пахло, даже сыростью, чего я подспудно ожидал, и уж тем более ничего не было видно. Ничего опасного, по крайней мере.

Подняв гриб над головой, чтобы круг света, источаемый им, был как можно больше, и шансы споткнуться о какую-то хрень были минимальны, я пошел вперед, перешагивая через особенно крупные наросты камня.

Прошагав метров пятьдесят, я столкнулся с первой проблемой — проход практически исчез, превратившись в узкий лаз, если не сказать расщелину. Она рассекала скальную породу сверху вниз, но, когда я посветил в нее грибом, то оказалось, что протискиваться надо всего-то полметра. При условии того, что у меня есть мой нож, которым я быстренько срезал выступающие куски породы, это вообще не препятствие, поэтому буквально через минуту я уже оказался на той стороне, которая полностью соответствовала «этой». Разве что здесь не было видно светящихся грибов.