Хозяйка замка (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна. Страница 35

— Ты можешь остаться и работать в Национальной галерее. Тебе ведь предлагали там продление контракта? Или в Британском музее. Слышала, там как раз ищут специалистов твоего уровня.

Я помотала головой. Старой доброй Англии с её лордами и привидениями с меня было достаточно.

— Энн, — еще неодобрительнее проговорила Лиззи, — ты не можешь всё время так поступать.

— Как?

— Бежать. Это неправильно.

— Лиззи, я не бегу. Просто развиваюсь как специалист. Работаю там, где мне это интересно. Что в этом плохого?

— И потому ты уже несколько лет не была дома?

О…Вот опять. Лиззи вбила себе в голову, что знает, как мне лучше быть дальше.

— Я не была дома потому, что там меня никто не ждет, — вздохнула я.

— Еще бы. Ты ведь так изящно сжигаешь все мосты, — кивнула Лиззи.

— Лиззи, давай не сейчас, я очень устала, — честно призналась я.

Лиззи понимающе кивнула.

— Я постелю тебе в гостевой спальне, — сказала она, всё еще не сводя с моего лица обеспокоенного взгляда.

Через некоторое время, когда за окном уже забрезжил рассвет, мы были готовы ложиться спать. И я в который раз порадовалась, что график работы Лиззи свободный. Иначе мне сейчас было бы очень стыдно.

— А я ведь с самого начала знала, что не стоит начинать эти отношения, — вздохнула я в сотый раз.

— Ты могла бы посоветоваться со мной, — обиженно вставила Лиззи.

— Прости, я думала, что ты скажешь мне обратное, — честно призналась я.

— Я бы сказала тебе слушать свое сердце, — возразила Лиззи.

— Спасибо, в следующий раз, когда очередной английский аристократ предложит мне работать на него и делить с ним постель, я вспомню твою мудрость, — пообещала я,грустно улыбнувшись.

Мы обе рассмеялась. Потом Лиззи подошла ко мне. Обняла и сказала:

— Не жди. Слушай свое сердце сейчас.

Глава 21

Квартира Лиззи сияла самыми светлыми тонами, это поднимало настроение даже в серые дождливые дни.

Белоснежный остров кухни. Светло-бежевый диван. Пушистый белый ковер. И посреди всей этой белизны смело, словно упав с кисти художника, были разбросаны яркие акценты. Лимонные занавески. Подушки с ярким красным рисунком. Жёлто-красная мозайка кухонного фартука явно в восточной стилистике.

После темных стен и узких коридоров Кеннет Кастл обстановка в квартирке Лиззи казалась смелым шагом в будущее, к которому мне было не так легко снова привыкнуть.

Следующие несколько дней я провела в полном безделье. Отоспалась после переезда. Лиззи сводила меня на живительный шоппинг. Я начала просматривать предложения по работе.

Джон звонил вечером первого дня после приезда. Наверняка, чтобы сказать, что я оставила в замке часть вещей, тех, что хранились в его спальне, куда перед отъездом мне не захотелось входить.

Брать трубку я не стала. Просто поставила номер телефона в список «Спам». Слышать вновь ледяной голос Джона мне не слишком хотелось.

После того как я несколько привела свои мысли в порядок, я решила посвятить свободное время прогулкам по музеям. Смешно, но за время своего контракта с Национальной галереей, я мало где бывала кроме её больших хранилищ. Теперь же я обошла почти весь Лондон. Было приятно неспешно побродить по залам, любуясь картинами, как турист, а не рассматривая их, с точки зрения реставрационных работ.

Барнаби Льюис встретил меня в Британском музее.

Был уже вечер, когда большинство туристов рассасывались по пабам, театрам, и другим манящим приключениями местам вечернего Лондона. Но мое приключение было здесь. В одном из залов, посвященных британским портретистам.

— Привет, Анна! — я отметила, что он произносит мое имя совершенно не так, как Джон.

Ни один человек на свете не говорил «Ания» с такой теплой интонацией. Но я постаралась подальше откинутьвоспоминания о мягкости в голосе Джона.

Барнаби подошел ко мне быстрым шагом, протянул руку.

Кроме нас с ним в зале находилось еще трое посетителей, но он не замечал никого, кроме меня.

Я подала руку старому другу. Барнаби крепко пожал её. Его фишкой было делать всё очень быстро и очень импульсивно. Маленького роста, стройный, еще не старый, но с уже заметной лысиной на круглой большой голове, Барнаби успевал в сто мест разом, всегда громко говорил, а также весьма живо выражал все свои эмоции, за что друзья звали его «попрыгунчик Барнаби». Ведь англичане всегда очень сдержаны. И не относятся серьезно к тем, кто открывает карты своих чувств без стеснения.

Не знаю даже, как обладая таким непоседливым живым нравом, он выбрал кропотливую и медленную работу реставратора. Но, между тем, в Национальной галерее Барнаби ценили. И я сама считала его одним из лучших специалистов, с которыми мне приходилось работать. А также одним из тех, к чьему мнению и заключениям я часто прислушивалась.

— Как я рад снова видеть тебя в Лондоне! — провозгласил он.

— Мне тоже очень приятно снова быть здесь, Барнаби, — мягко ответила я.

— Спасибо, что назначила встречу, а то я сам буквально сгорал от нетерпения позвонить тебе! — выпалил Барнаби, и его круглое лицо просияло радостью.

— Неужели? — улыбнулась я.

— Да. Честно, я ужасно завидую шансу, который тебе выпал. Поработать над сольным проектом! Я бы с радостью поменялся с тобой местами! — продолжал солнечно сиять Барнаби.

«Да, — подумала я, — если бы Джон нанял для реставрации Барнаби, то многих проблем удалось бы избежать. Например, Барнаби бы точно не стал спать с Джоном».

Между тем, меня так и подмывало спросить: обнародовал ли мистер Лайсер-кумир Барнаби что-либо о неизвестном шедевре Джорджа Ротшильда. Хотя, вряд ли. По двум причинам. Во-первых, о счастливой находке такого рода уже вовсю гудели бы все сми.

На родине Ротшильд был весьма известен и почитаем. Во-вторых, в этом случае Барнаби бы точно не выдержал и позвонил мне первым. Ничего этого не произошло. Значит, бедняге Джону пришлось немало дать на лапу оценщику, чтобы купить его молчание.

Впрочем, часть меня злорадствовала, думая, что теперь, когда тайна известна, Джону не столь сладко спится в своей башне.

— Расскажи, как тебе Кеннет Кастл? — спросил Барнаби.

— Очень красивый, величественный замок, — немного поразмыслив, ответила я, — а проект оказался необыкновенно увлекательным.

Действительно, что может быть увлекательнее приступов паники, вызванных периодическими явлениями привидения?

— Ты закончила работу достаточно быстро. Думал, твой контракт продлится примерно полгода,– продолжал как ни в чем ни бывало светскую беседу Барнаби.

Его темные небольшие глазки лучились теплом, а большой рот растягивала приятная улыбка.

Кажется, до него не дошло никаких сплетен, и я могу сама рассказать ему свою версию первой.

— Я переспала с лордом замка, а потом невовремя вернулась его вредная жена, и нам пришлось закончить веселье, — сказала я.

— Что⁈ — глаза Барнаби округлились, а рот распахнулся так забавно, что я с трудом сдержала смех.

Мой добрый знакомый всё-таки был англичанином до мозга костей и теперь действительно напоминал деревянную игрушку, прискакивающую после нажатия на пружинку.

— Шучу, — быстро солгала я, — портрет, над которым я работала, оказался небольших размеров. Мне удалось закончить всю работу за три месяца.

— А…

Барнаби неловко улыбнулся, и мне стало немного стыдно перед ним. Не стоит вымещать злость на Джона, говоря глупости другим людям.

— Я хотела поблагодарить тебя за материалы по Ротшильду, — начала я подбираться к тому, для чего на самом деле назначила встречу Барнаби.

— Не за что, — махнул тот рукой, — хотя я был весьма удивлен твоему интересу.

— Работая в замке с целой галереей семейных портретов, я не могла не заинтересоваться одним из самых прославленных портретистов Соединённого Королевства. Там было даже несколько портретов, авторы которых отчаянно пытались скопировать работу мастера.