Укрощение - Лэкберг Камилла. Страница 43

— Да, отличная идея, — согласился Патрик. — Анника, ты готова взять на себя координацию этого совещания? Я понимаю, что сейчас выходные и со многими трудно будет связаться, но мне бы хотелось, чтобы это осуществилось как можно скорее.

— Конечно! — секретарь записала задание в свой блокнот, поставив рядом большой восклицательный знак.

— А правда, что в Гётеборге ты столкнулся со своей женой? — спросил докладчика Йоста.

Тот поднял глаза к небу:

— Видимо, здесь невозможно сохранить конфиденциальность.

— Что? Эрика была в Гётеборге? И что она там делала? Она опять сует нос не в свои дела?! — Мелльберг так рассердился, что зачесанные волосы соскользнули с его лысины на ухо. — Ты должен научиться держать в узде свою жену. Это никуда не годится — она всюду лезет и мешает нашей работе!

— Я поговорил с ней об этом, и она больше не будет, — заверил его Хедстрём, но почувствовал, как в нем снова пробуждается вчерашнее раздражение. Странно, как Эрика не понимает, что она может все испортить, что ее действия затрудняют работу полиции!

Бертиль строго посмотрел на него:

— Она тебя не очень-то слушается.

— Знаю, но я обещаю, что это не повторится. — Патрик осознал, как неубедительно звучат его слова, и поспешил сменить тему. — Ты можешь еще раз рассказать то, по поводу чего звонил мне вчера, Йоста?

— Которое из двух? — уточнил пожилой полицейский.

— Про оба визита. Особенно интересным мне представляется второй.

Йоста кивнул. Медленно и методично он рассказал о посещении Юнаса и о кетамине, пропавшем незадолго до того, как исчезла Виктория, а затем о том, как связал заявление Катарины с пропавшей девочкой. В заключение Флюгаре описал находку у нее в саду окурка.

— Отлично сработано! — оживился Молин. — Стало быть, с участка этой женщины прекрасно просматривалась комната Виктории?

Старый полицейский выпрямился — не часто его хвалили за проявленную им инициативу!

— Да, — подтвердил он, — можно заглянуть прямо в окно — и мне кажется, что человек стоял там, курил и шпионил за ней. Я обнаружил окурок как раз на том месте, где Катарина заметила стоящую фигуру.

— И окурок послан на экспертизу, — вставил Патрик.

Йоста снова кивнул:

— Само собой. Турбьёрн уже получил его, так что если на нем обнаружится ДНК, его можно будет сопоставить с ДНК подозреваемого.

— Не следует делать скоропалительных выводов, однако я склонен думать, что это преступник стоял там и шпионил за ней. Наверняка для того, чтобы выяснить привычки Виктории и потом похитить ее. — Довольный Мелльберг сложил руки на животе. — Мы ведь можем поступить так, как сделали в той деревушке в Англии? Проверить каждого жителя Фьельбаки и затем сверить с ДНК на окурке. И — раз! Этот мужик у нас в руках. Просто и гениально.

— Во-первых, мы не можем быть уверены, что речь идет о мужчине, — сказал Хедстрём, изо всех сил стараясь сохранить терпение. — Во-вторых, мы не знаем, является ли виновник обитателем этих мест, учитывая тот факт, где пропали другие девочки. Скорее многое говорит за то, что такая связь может иметь место в Гётеборге — там, где пропала Минна Вальберг.

— Ты всегда на все смотришь негативно, — ответил Бертиль, недовольный тем, что гениальный, по его мнению, план пустили под откос.

— Скорее реалистично, — отрезал Патрик, но тут же пожалел об этом. Раздражаться на шефа было бесполезно. Если он начнет отдаваться этому чувству, то не сможет заниматься больше ничем другим. — Я слышал, что вчера приходила Паула? — спросил он, чтобы сменить тему, и Мелльберг кивнул:

— Да, мы с ней разговаривали об этом деле, и этот факт об отрезанном языке напомнил ей о чем-то, что она читала в старом рапорте. Проблема в том, что она не помнит, что и где. Все-таки кормящая мать…

Начальник участка покрутил пальцем у виска, но, услышав гневное шипение Анники, поспешно опустил его. Если и существовал на свете человек, которого Мелльберг боялся прогневить, то это была секретарь участка. И еще, может быть, Рита, когда она была не в духе.

— Паула просидела пару часов в архиве, — сказал Йоста. — Но мне показалось, что она не нашла того, что искала.

— Нет, она собиралась и сегодня прийти, — Бертиль виновато улыбнулся Аннике, которая продолжала сердито смотреть на него.

— Важно, чтобы она понимала — эта работа оплачиваться не будет, — сказал Патрик.

— Да-да, это она понимает. Но, если быть до конца честным, мне кажется, что ей надо немного сменить обстановку, — добавил Мелльберг с редкой для него проницательностью.

Молин улыбнулся:

— Должно быть, дома она уже совсем извелась, если предпочитает сидеть в архиве.

Улыбка осветила все его лицо, и Хедстрём осознал, как редко его молодой коллега теперь улыбается. Надо и в самом деле приглядывать за Мартином. Непросто оплакивать умершую жену, быть отцом-одиночкой и одновременно участвовать в тяжелом и сложном расследовании.

Патрик улыбнулся Мартину:

— Да, но мы надеемся, что ей это что-то даст. И нам тоже.

Йоста поднял руку.

— Да, — обратился к нему Патрик.

— Я что-то все не могу успокоиться по поводу взлома в клинике Юнаса. Возможно, все же стоит опросить девочек из конюшни. Кто-нибудь из них все же мог что-то заметить, — предположил Флюгаре.

— Хорошая мысль. Ты можешь это сделать в связи с поминальной мессой сегодня во второй половине дня, если будешь действовать деликатно, — заметил Хедстрём. — Они наверняка будут очень расстроены.

— Да, и я могу взять с собой Мартина. Все всегда идет легче, когда не один, — ответил старый полицейский.

Патрик бросил взгляд на Молина:

— Не знаю, стоит ли…

— Все в порядке, я пойду с ним, — прервал его молодой человек.

На секунду Хедстрём заколебался.

— Хорошо, — произнес он наконец и снова обернулся к Йосте: — И еще ты будешь поддерживать связь с Турбьёрном о результатах анализа ДНК, хорошо?

Флюгаре кивнул.

— Отлично, — улыбнулся Патрик. — Кроме того, надо опросить соседей Катарины. Может быть, кто-то еще обратил внимание на человека, который прокрался на ее участок. И спросите семью Виктории, ощущали ли они, что за ними следят.

Йоста провел рукой по седым волосам, так что они встали дыбом:

— Думаю, они уже давно рассказали бы об этом. Мне даже кажется, что мы спрашивали, не заметили ли они кого-нибудь в окрестностях дома, но я могу посмотреть в протоколах.

— В любом случае поговори с ними еще раз, — распорядился Хедстрём. — Теперь нам известно, что кто-то в самом деле следил за домом. Сам я могу поговорить с соседями. А ты, Бертиль, — можешь ты стать связующим звеном и вместе с Анникой заняться подготовкой к общему совещанию?

— Само собой. Кому же еще это можно поручить? — с готовностью отозвался Мелльберг. — Ведь они захотят поговорить с начальником, отвечающим за работу следствия!

— Хорошо, тогда за дело, — произнес Патрик, однако сразу же почувствовал себя глупо, словно в отрывке из сериала «Следователи с Хилл-стрит». Но все оказалось не напрасно, потому что он снова увидел улыбку на губах Мартина.

— Через неделю будут новые соревнования. Забудь о том, что ты пропустила, и смотри вперед. — Юнас погладил Молли по волосам. Он не переставал удивляться, до чего же она похожа на свою мать.

— Ты разговариваешь, как этот самый доктор Фил, — буркнула его дочь в подушку. Радость по поводу будущей машины уже улетучилась, и теперь она снова дулась из-за несостоявшегося выступления.

— Ты очень пожалеешь, если не будешь тренироваться. Тогда нам и вовсе нет смысла ехать туда. А кто больше всех будет сердиться, если ты не победишь? Не я и не мама, а ты.

— Марте вообще плевать, — глухо проговорила Молли.

Перссон застыл и убрал руку:

— Стало быть, ты хочешь сказать, что все наши многокилометровые поездки, все те часы, которые мы на это потратили, не считаются? Мама… Марта потратила на твои выступления немыслимое количество времени и денег. Сказать такое — ужасная неблагодарность.