Это было в Китае (СИ) - "Hell.ena". Страница 117

– Чертов ублюдок! Нн.. ненавижу! – а потом, продолжая слабо ударять в его в грудь, просто послал все к чертям и подался ему навстречу, крепко хватая за расстегнутую рубашку и с небывалым напором отвечая на поцелуй, от которого сердце начинало биться в утроенном темпе, а сам Фостер, похоже, даже опешил.

Казалось, мне окончательно сорвало последние тормоза, ведь алкоголь рьяно и неостановимо бушевал в крови. Я почти что не соображал, чем я был ведом в тот миг, и все еще пытался объяснить самому себе свое ужасное, непростительное поведение.

Не сумев сдержать в молчании родившийся вопрос, я отстранил козла на жалкие миллиметры от себя и задал его.

– Какого хрена ты опять это делаешь?!

– Ну, не целовать же тебя при всех, – волнующе обжигая меня горячим дыханием, с улыбкой отвечал уже сориентировавшийся Фостер.

Его руки жадно и заинтересованно проходились по моим бокам, часто сжимая и пощипывая, потом спускались к бедрам и возвращались обратно. Я же непередаваемо чувствовал, как в низу живота томительно покалывает и сводит все сильнее от того, что я, хоть и с трудом, но осознавал, что невероятно хотел этого. Да, я очень хотел, чтобы меня снова зажали и безо всяких вопросов начали целовать.

Пусть я несказанно пожалею об этом, когда протрезвею, но сейчас я не могу стоять и так просто бездействовать, пока Фостер шумно засасывал мою нижнюю губу, лаская своим языком, который вскоре толкнулся чуть дальше, настойчиво требуя впустить его, но я вдруг пьяно улыбнулся и лишь плотнее сжал губы. Щас.

С глухим рыком он властно раздвинул мои губы и вскоре все равно оказался внутри, сломив слабое сопротивление, тут же находя мой язык и будто неразрывно переплетаясь с ним в горячей схватке. Несколько секунд, и я вытолкнул его, засасывая губами и чуть оттягивая, от чего Фостер замычал, но я все равно чувствовал, что он снова заулыбался. Меня просто распирало от непонятного, не поддающегося всякому описанию кайфа, стоило только представить, что на этот раз партнер куда сильнее меня, и сейчас он беспардонно затолкал свои горячие ладони под мою футболку, и от этих невозможных касаний мне даже в голос стонать хотелось. В паху постепенно накапливалось и стягивалось напряжение, растущее с новой бесконтрольной силой, а тело просто горело и неумолимо слабло от уверенных и сильных прикосновений.

Одной рукой я крепко держался за его плечо, чтобы не упасть, слепо надеясь на сонные способности своего тела, хотя, думаю, меня бы в любой момент подхватили, если бы притяжение земли все же окончательно взяло надо мной верх. Второй рукой я касался его шеи, проводя по теплой, странно приятной на ощупь коже большим пальцем и уже сразу и всей ладонью.

Фостер вновь весь горел, то ли от всего выпитого, то ли от простуды, а его пухлые, мягкие губы не расставались с моими губами, так же резко и настойчиво переплетаясь с ними и терзая. И стоило мне лишь на несколько мгновений закрыть глаза и чуть расслабиться, как я чувствовал, что меня с особой силой одолевает сон, а вокруг все куда-то плывет и неимоверно кружится.

Фостер терся об меня своим возбужденным членом сквозь джинсовую ткань, и это, если быть честным, отчетливо напрягало и приводило в вопиющий ужас, так и заставляя оттолкнуть парня от себя и сбежать. Но я не делал этого, продолжая этот запретный и такой новый для меня поцелуй, от которого уже свело скулы, воздуха в легких почти не осталось, и сердце, что так отчаянно и тревожно билось в груди, требовало новых вдохов, которые мешал полноценно делать грубо ласкающий меня рот.

Мне тоже хотелось сжать рукой свой отвердевший член или коснуться его как-то иначе, уже не в силах переносить эту мучительно сладкую пытку, и я все же неуверенно и даже со стыдом подался бедрами Фостеру навстречу, сделав единственный, крошечный шаг, который едва не отправил меня на пол. Я протяжно простонал, получив долгожданное и такое приятное касание, после чего тут же оказался в сильных руках, а до моего слуха добрался самодовольный голос:

– Я же говорил, что тебе нравится, – жарко шептал Фостер, покрывая влажными поцелуями уже мою шею, и от этих фантастических ласк у меня по коже без конца носились колкие мурашки, от которых мне уже безумно хотелось избавиться и продолжать ощущать их, борясь с самим собой.

Мне казалось, что я опьянел еще сильнее, поскольку я даже не мог вспомнить, что до этого твердили на этот счет мои непримиримые принципы, ранее заставлявшие гнать этого человека от себя, который делает мне настолько приятно.

Губы вдруг плотно сомкнулись на моей коже, оттягивая и алчно засасывая ее, а я послушно откинул в сторону голову, раскрывая рот и жмуря глаза от потрясающего, необыкновенного удовольствия, сопротивляться которому у меня уже отпало всякое желание. Под своими ладонями я чувствовал упругие ряды кос, змеями извивавшихся по затылку Фостера, который я прижимал к себе еще теснее, требуя еще и еще, и я беспрекословно получал то, что хотел.

Поцелуи спускались все ниже, и я, себя не помня, просто сходил от них с ума, и вдруг Фостер отстранился, взявшись за края моей футболки и тут же потянув их вверх. От этого странного и отрезвляющего действия я резко очухался и глухо впечатал ладони в его обнаженную грудь, попытавшись отпрянуть назад.

– Том.. – дрогнувшим голосом настороженно прошептал я и ощутил большой, удушающий ком в горле, возникший словно из ниоткуда.

Нет, я что-то.. заигрался, и надо это прекращать..

– Не бойся, Билл, – его мягкий мурлыкающий шепот словно околдовывал меня, запрещая всякие мысли, призывающие к прекращению того невероятного безумства, в которое он утягивал меня.

Когда уголка моих губ трепетно коснулся легкий, совершенно не знающий страсти поцелуй, я снова растерял всю свою хвалимую бдительность и всякий контроль, вновь ощутив, как края футболки поползли вверх, обнажая живот, и я все же поднял вверх руки, позволяя себя раздеть.

Я дурак.. пора остановиться, а я засовываю голову еще дальше! Но конца света же не случится, если я позволю Фостеру зайти немножко дальше? Потому что если я сейчас это все прекращу, я умру на месте..

Футболка вскоре была отброшена, и по спине тут же без промедления заскользили горячие ладони, и я, поджав губы, чуть прогибался в спине от невероятного, лишающего меня разума удовольствия. Потянувшись к своему члену и стиснув зубы от легкого облегчения, я нетерпеливо потер его через джинсы, и меня просто расперло от эмоций и приятных ощущений. Как сладко..

Я вдруг сам подался вперед и, чуть склонив голову, прижался к раскрытым губам Фостера, просто балдея от ненормального, будоражащего ощущения, что я целую другого мужчину. Причем сам.. Это уже психбольница.. Я попал.

Несмело положив ладони на его лопатки и чувствуя тонкие косы под пальцами, я рыкнул и, отстранившись и переместив след своих касаний на горячую шею, нетерпеливо впился зубами в нее, тут же смачивая языком укушенный участок и ставя ответную отметину. Фостер шумно дышал, вдруг громко кашлянув и подрагивая, и крепко стиснул пальцы на моих открытых боках, медленно, но уверенно опуская их на ягодицы.

Мне даже нравился запах его кожи, который я все равно крайне четко слышал, хоть и через свой собственный неслабый перегар, и продолжал к нему прикасаться, оттягивая в сторону ворот рубахи, которую я резко стянул с одного плеча, смещая дорожку своих укусов-поцелуев дальше. Это было что-то невозможное и невообразимое, но, так или иначе, я все это делал и остановиться все равно пока так и не мог..

Шумно дыша, я провел ладонью по его рельефной спине и в итоге расположил ее на животе, на твердых и таких притягательных кубиках пресса, на которые восхищенно пялился уже столько времени, но только сейчас, прикасаясь к его совершенному торсу, я уже не думал о качалке, точнее, думал о ней, но уже в последнюю очередь.

Рубаха скоро и вовсе упала к нашим ногам, но когда я почувствовал, что Фостер ловко и нагло расстегнул мои джинсы и медленно потянул их вниз, то понял, что этого я допустить уж точно не мог.