Это было в Китае (СИ) - "Hell.ena". Страница 94

– Т..ты что делаешь? – лишь шепотом выдохнул я, а перед глазами резко промелькнули все его предыдущие приставания, которые уже успели произойти за эти три недели. Но они же были по ошибке или по игре, а сейчас-то мы.. трезвые почти!

Я тут же заерзал под его весом и даже поднял правую руку, уперев ее в его обнаженный грудак, с усилием нажимая в попытке оттолкнуть подальше, а левая же уже была настойчиво прижата к кровати. Фостер загадочно молчал и хитро смотрел на меня, покусывая нижнюю губу, его рука настойчиво поднималась все выше, к плечу, а на моей коже после его пальцев оставались колкие и мучительно приятные мурашки. Мне из-за этого невозможного и даже кайфового ощущения уже хотелось мысленно убиться об стену головой, а потом расшибить и его. Нет, наоборот.

Я сумасшедший! Меня к кровати прижал полуголый парень, а я лежу и даже толком не попытался его с себя сбросить.. А самое постыдное заключалось в том, что во мне едва теплился какой-то непонятный, чудовищно нездоровый интерес: настолько ли его губы мягкие, как кажется внешне?

Меня словно током прошибло, стоило только вспомнить тот кошмар, что приснился мне в самолете. Уже почти все забылось, даже то, что я почувствовал тогда во сне, но смириться с такой непростительной фигней было просто невозможно. Я нормальный! Да и он тоже!

Зажмурившись, я снова дернул ногами, чтобы ударить козла, а потом вдруг истошно заорал от того, что он резко вцепился в мои плечи со страшным рычанием, словно и правда пытался вырвать мне руки. Да я чуть не скончался от этой чертовой неожиданности, поэтому принялся яростно материть ушлепка, надеясь, что зазорный румянец на щеках не заметен при свете небольшого светильника. Какую хрень я себе навыдумывал! Он опять надо мной прикололся, а я.. я..

– Ты.. ты че, бля, творишь, скотина?! – попытавшись его стукнуть хотя бы своим лбом, истерически взревел я, на что противный урод лишь засмеялся и самодовольно теперь на меня смотрел. А у меня, между прочим, чуть сердце не остановилось от страха!

– Вырываю руки, как и предупреждал, – коротко пожал плечами он, все еще нависая надо мной, а я шумно сглотнул, стараясь не смотреть на него, поскольку меня невыносимо испугало еще и то, что меня почему-то стали посещать какие-то ужасные мысли!

– Фу, ты воняешь! – брезгливо поморщившись, протянул я и уже почти спихнул удивленного Чмостера обратно на его сторону кровати, но силенок мне все равно не хватало, особенно под легким градусом в крови и под конец дня.

– Да ну, я чистил зубы, – возразил он, сделав такое обиженное лицо, что я нервно захохотал, но то, в каком мы до сих пор находились положении, меня по-прежнему сильно смущало и напрягало.

Только со Стивом я мог вот так спокойно валяться на кровати, он даже, бывало, сидел прямо на мне, когда мы дурачились, а тут.. Здесь ведь почти что то же самое, тоже страдаем фигней, но я не могу отделаться от тягостного ощущения, что что-то было не то.

– Хрен знает, но мне и своего перегара хватает! – в очередной раз очень многозначительно перекосившись, буркнул я, а чмырь, услышав мой ответ, вдруг широко заулыбался и максимально приблизился к моему лицу, сталкивая нас носами и едва не касаясь моих губ своими губами. И из-за этого противное, странное тепло и сладкое чувство какого-то головокружительного предвкушения против воли ударили в низ живота.

Быстро и недвусмысленно облизнувшись и сделав глубокий вдох, он уже буквально перечеркнул в одночасье всякие мои сомнения, а потом, когда я уже обеспокоенно прикрыл глаза в ошеломленном ожидании этого неправильного прикосновения.. он просто щедро обдал меня своим жарким, до тошноты пропитанным алкоголем дыханием, от которого меня даже повело.

Обезумевшее сердце пропустило удар, и Фостер снова резко отстранился, оставляя меня наедине со всем абсурдом моих поспешных суждений наедине. А осознав, что только что произошло, а точнее, чего, к превеликому счастью, не произошло, я болезненно поморщился и, поспешно выдав брезгливое «буэ», еще сильнее вжал голову в подушку, сходя с ума от сокрушительного смущения и непонимания самого себя. Да он издевается надо мной!

– Фостер, мать твою! – истерично возмутился я, нахмурив брови и изогнув губы в отвращении, так как от такого конкретного перегара я едва не проблевался.

– Том.

– Том, мать т.. блять, – я даже не сумел договорить, как сам же громко и безудержно рассмеялся, расслабляясь так приятно и словно невесомо.

И после этого внезапного приступа освобождения себя от лишнего эмоционального перенапряжения мне все же удалось спихнуть этот давящий груз со своего тела. Творится определенно что-то совершенно непонятное: я называю чмище по имени, и от этого мне даже не хочется вырвать себе язык.

Фостер уже удобно развалился на своей половине кровати и с нескрываемо довольной и источающей вселенское ликование улыбкой уставился в телевизор. То он душит меня, то просит называть Томом, что я и делаю.. Нет, это я зря сделал все-таки. Вырвалось.. Был Фостером, Фостером, как минимум, и останется!

Я устало вздохнул, до сих пор не веря в то, что я только посмел представить несколько секунд назад, и все же не смог сдержать утомленного зевка, когда тоже взглянул на яркий экран телевизора. В глазах неприятно и неостановимо зарябило, изнуряя и без того настрадавшийся за последнее время мозг, который пощады от меня, похоже, теперь вообще не дождется.

А в фильме те самые девушки пытались обезвредить бомбы, которые оказались под сиденьями каких-то важных шишек, ведущих свои государственно важные переговоры. Напряженная музыка, крупный план симпатичной китаянки с красными губами, и все.. разминировано. Все облегченно выдохнули, но надо еще обезвредить последнюю, и если кто-то встанет со стула или шелохнется, то всем придет пиздец. Включая баб, хоть они и такие симпатичные.

– Дай я, я сделаю! – кричит еще одна писклявая девица, которая выглядит откровенно как легкомысленное дитя, если сравнивать ее с более солидными на вид компаньонками. Ей разрешают, чем и вызывают на себя мой праведный гнев телезрителя.

– Дуры тупые! Сейчас же все взлетят нахер! – недовольно взревел я, махнув рукой в сторону экрана и пренебрежительно фыркнул.

Кто ж дает бабам заниматься такими важными операциями?! Ну, это же фильм, тут якобы вообще не придерешься ради хлеба и зрелищ. Хорошо, хоть с субтитрами, а то лично я большей частью вообще не понимаю, что они там балаболят.

Порывисто хохотнув, Фостер коротко взглянул на меня, а потом, с какими-то своими непонятными мыслями, скрытыми от любопытного меня, покачал головой и снова повернулся к экрану. Я же широко зевнул, рискуя нанести урон своей челюсти из-за размаха открытия рта, и, наплевав на фильм, ненадолго закрыл глаза с безмятежной улыбкой на губах.

Если честно, то мне сейчас было невероятно легко, даже в обществе Фостера, и даже после случившегося. Тупо вот так кино посмотреть, сначала, конечно, немного подраться, хоть это больше было похоже на приятельскую перепалку, но все равно.. Я нормально общаюсь с зазнавшимся мажором, которые меня бесят до крошения зубов! А причины ведь у меня на то были..

Я был бесконечно счастлив. Ничто не беспокоило меня, я никуда не торопился, а просто пришел домой с прогулки с моей любимой собакой Нерой. Она радостно лаяла и облизывала мои руки, показывая, как меня любит, и виляла своим длинным хвостом.

– Ты моя ми-илая, – посмеиваясь, умильно приговаривал я и любовно гладил ее мягкую светлую шерсть, как вдруг меня окликнула мама, оказавшаяся рядом, и я поднял на нее взгляд с радостной улыбкой.

– Сынок, – ласково позвала она, и я тут же поднялся с пола, без промедления подходя к ней и оказываясь в теплом объятии. – Мы завтра к Смитам поедем погостить, – говорила мама, поглаживая меня по спине, а я лишь улыбнулся и молча стал ластиться к ней, как Нера ластилась ко мне недавно.

Потом мама вдруг еще крепче прижала меня к себе, нежно поцеловала в макушку и словно другим голосом, измененным и даже низким, сказала: