"Фантастика 2023-157". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 68

При посвящении в рыцари кандидату давали пощечину — считалось, что это последнее оскорбление, на которое он может не отвечать, а оскорблением у джентльменов мог посчитаться любой жест или слово, поэтому звон клинков стал неотъемлемым атрибутом кофеен.

Не допущенные в заведение граждане получали удовольствие от зрелища легального, но незаконного убийства и здесь же делали ставки.

Церковь жестко осудила дуэли, как проявление двух смертных грехов — гнева и гордыни. А с точки зрения самих дуэлянтов поединок был, прежде всего, неотъемлемым правом. Он демонстрировал принадлежность к избранному кругу и наличие дворянской чести, которую можно и нужно было защищать с оружием в руках.

Я убедил Генриха, что излишне буйных и склонных к бунтарству дворян желательно из общества удалять и давал читать записи споров, приведших к дуэлям. Очень часто спор заканчивался дилеммой: убивать короля и всю его семью, или нет. Почти всегда побеждали сторонники короля.

Это были наши ребята — хорошо тренированные бойцы, которые всё время проводили в фехтовальных залах. Это была их работа. Профессиональные дуэлянты целенаправленно уничтожали английскую элиту и вынуждено переезжали с места на место. Для персональной идентификации они имели отличительные знаки в виде клановых перстней. Дабы не пересекаться в поединках.

Помня, что из себя представляли «джентльмены» моего времени, мне хотелось «смягчить» звериный оскал английского аристократизма.

Волевым королевским решением я национализировал все храмовые университеты, выкупил их у короны и постепенно заполнил их «своими» учениками.

Во время переписи населения переписчики выявляли крестьян и горожан, желающих дать образование своим чадам, но не имеющих такой возможности. Этих детишек и приняли в девять школ при университетских колледжах, а впоследствии они наполнили и сами университеты.

Студентов, проходивших обучение, гнать не стали, но перепрофилировали. Знатоков права, хоть общественного, хоть конфессионального везде было хоть отбавляй и университетское образование ничего кроме него не давало. Мои преподаватели наполнили университеты наукой.

— Вам, Мартин, надо создать свой «монашеский орден», — уже в который раз сказал ему я, когда мы ехали в замок Фрамлингем. — Слишком уж эти «иезуиты» размахнулись. Они повсюду, их проповедники и миссионеры.

После каждой лекции у Мартина была неделя личного времени, пока студенты самостоятельно и с помощью кураторов изучают заданную им тему в библиотеках и готовятся к семинарам.

— Не хочу, Питер. Я слишком разносторонний, чтобы ограничивать себя конфессиональными рамками. Я не мистик, а учёный. Алхимик. Физик. Вы, кстати сказать, обещали мне лабораторию.

— И сдержал своё обещание. Вас ждёт в замке приятный сюрприз. И всё же… Давайте подумаем, если вы не хотите «орден», какую организацию вы бы возглавили?

— Тайную, — бросил Мартин. — Не хочу быть публичным лидером. Надоело. И опасно. Хочу тихо сидеть в лаборатории, проводить опыты, изготавливать яды. Я давно говорю вам, что пришло время создать не богословский колледж, а общеобразовательный. Я бы такой возглавил. И уже там, из умных голов мы бы слепили глобальную тайную организацию.

— Строить новый колледж долго. Нужны средства. Сейчас у нас есть достаточно колледжей и в Кембридже, и в Оксфорде. Например, ректор Королевского Колледжа в Кембридже уже слишком стар и готов сложить с себя полномочия. Берите этот колледж. И стройте в нём своё тайное общество.

— А, пожалуй, я соглашусь, уважаемый милорд. Королевский Колледж — это звучит! Но там, как я знаю, нет младшей школы. А она очень нужна. Надо растить «строителей» новых общественных отношений и разрушителей чужих традиций. Воспитывать, а не перевоспитывать. Мы назовём наше тайное общество «масоны» [65].

— Масоны? — Удивлённо переспросил я. — С чего это вам пришло в голову это название?

— Я — логик. Простая логическая ассоциативная цепочка. Вы сами сказали: «стройте». А строят из камня. Вот и пришло на ум — «масоны». И Христос назвал Симона — Петром — камнем. Камень, как метафора, употребляется во многих конфессиях. Да и Бог, часто называется в завете «камнем». А мы будем — «каменщики».

— Это вы только сейчас придумали, Мартин? — Спросил я настороженно.

— Нет, конечно. Я ещё в Германии своих ребят называл «камнями», а себя считал «каменщиком». Я много тратил сил, чтобы «огранить» эти «камни». Чтобы из камня что-то построить, надо придать ему форму. Из кирпича получаются простые конструкции, из многогранников — сложные, из бриллианта украшения.

— Странная у вас логика. Растить будете «строителей», а называете «каменщики».

— Строителями будут те, кто не поднимется выше. У тайной организации должно быть минимум три уровня: легальный, нелегальный, и тайный. А тайных может быть сколько угодно.

Мы ехали то верхом, то в коляске на стальных рессорах и современных, накачанных воздухом, шинах. Это изобретение бразильских мастеров быстро прижилось и распространилось среди аристократов. Стоили такие колёса очень дорого.

Старая римская дорога довела наш отряд до рыночного городка Стоу, где мы всегда останавливались на ночлег в доме местного приходского священника. Священник симпатизировал Мартину и ждал его ежемесячный приезд с нетерпением и радостью. Однако в этот раз настроение святого отца Мартину отчего-то не понравилось.

— Что-то случилось? — Спросил его Мартин.

— Я рискую потерять свою сестру, уважаемый сэр Мартин, если доверюсь вам, но скорее всего, ей это уже не навредит. Что-то подсказывает мне, что она мертва.

— Не томите, отец, и поторопитесь, если всё так серьёзно.

Отец Льюис посмотрел на Лютера и вздохнул.

— Вчера сюда заходили по вашу душу три рыцаря и требовали у меня спрятать их здесь до вашего приезда. Они не скрывали, что хотели убить вас, Мартин.

— Но мы же путешествуем с отрядом охраны. На что они рассчитывали? — Спросил Мартин, и тут же сам и ответил:

— Хотя, отряд разместился бы в харчевне напротив… Да…

— У ворот их ждали ещё несколько спешившихся всадников.

— Вы отказали им и они похитили вашу сестру?

— И сестру и её двоих девочек. Чтобы я молчал.

— И кто это? Признали?

— Я их раньше не видел. Одеты неброско. Но мальчишка, сын конюха, сказал, что сбруя у коней дорогая.

Джон Льюис помолчал, и нерешительно добавил:

— Он признал одного из ожидавших у ворот, хоть и стояли они с высоко поднятыми воротниками кожаных плащей. Это был герцог Саффолк.

— Чарлз Брэнтон?! Здесь?! — Удивился я. — Он был здесь? Я видел его в Лондоне пять дней назад. Значит и ещё один герцог должен был быть рядом! Брэнтон — управляющий королевскими владениями в северном Уэльсе. Очень близок с Генрихом [66]. Чего вдруг он их похитил? Для невесты ваша сестра старовата.

— Они пытались уговорить меня вступить в заговор, чтобы убить Мартина, — сказал падре.

— Ух ты! — Воскликнул я удивлённо. — А меня они в расчёт не брали?! Что я буду против?! Считаю себя оскорблённым и требую сатисфакции!

— Вы шутите? — Переспросил Мартин. — Это же первые люди королевства!

— А мы с вами какие?

— Мы? Вы то, — понятно. А я…

— Они не знают, и вы не знаете… И никто не знает. Что вы тоже фигура.

Я внушительно посмотрел на падре.

— Давайте поужинаем и ляжем спать. Завтра обговорим.

Перекусили быстро. Много вина не пили. Легли спать.

За ранним завтраком, состоявшем из поджаренной солонины и яичницы, запитыми тем же вином, я молчал. Молчал и Мартин. Отец Льюис, по холостяцки суетясь возле плиты, тоже не решался заговорить.

Позавтракав, и не прощаясь с падре, мы сели на коней и вместе с сопровождавшими нас рыцарями ускакали на юг.