Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара. Страница 74

Кэйси испытала странное облегчение. Ей хотелось думать, что он намеренно оставил начало записок в столе, чтобы она нашла их. Однако это заставило ее вспомнить и о беспокойстве Джордана. Она вздохнула и осторожно спросила:

– Я натворила дел?

Джордан не ответил – что, как она понимала, было явным подтверждением. Он пожал плечами.

– Не знаю. Дарден теперь живет с другой женщиной. Может быть, он не обратит на это внимания.

– Маловероятно, – заявила Кэйси. – Патологические личности так просто не расстаются со своими идеями. Он доберется до нее, хотя бы для того, чтобы заявить ей, что он до сих пор имеет на нее права. Он будет подкарауливать ее. Он будет скрываться в тени. Он будет преследовать ее до тех пор, пока весь прогресс, которого она достигла, не сойдет на нет. – «Она родственница. Как помочь?» – Она сказала, что снимает квартиру на холме. Там безопасно?

– Консьержа там нет, но входная дверь запирается.

– Да уж, великолепно, – саркастически заметила Кэйси. – Ему остается только подождать, пока кто-нибудь другой откроет дверь, а потом с улыбочкой пробраться внутрь, сказав, что идет навестить дочь. Никто не подумает, что мужчина в таком возрасте может представлять угрозу. Ой-ё-ёй!

– Он не доберется до квартиры Мег, пока не узнает ее имени. Мег Хенри для него ничего не значит.

– Зато Кэйси Эллис – значит. Я всякий раз исправно представлялась. И говорила, что я из Бостона.

– Он найдет в телефонной книге адрес твоей квартиры, но квартиру ничто не связывает с особняком, а Мег работает в особняке.

Кэйси нервно сглотнула и выразительно зажмурилась. Джордан понял.

– Ох, черт, – пробормотал он.

Не открывая глаз, Кэйси проговорила:

– Я оставила свою визитную карточку редактору газеты. Это моя новая карточка, одна из тех, что я сделала у Кинко с адресом своего нового офиса. – Она открыла глаза и тихо провыла: – Я хотела помочь! Я не знала, где находится Литтл-Фоллз, поэтому отправилась искать. Я понятия не имела о том, что Дженни считают погибшей. – Она жестко посмотрела на Джордана. – Потому что я не знала о последних страницах.

– Ну, я в этом не виноват. Я вообще не знал, что он оставил что-то тебе. Когда он отдавал мне последние главы, я решил, что он разбил записки на части для безопасности. Он никогда не говорил мне о том, что я должен хранить их для тебя.

– А я не спрашивала, что у тебя есть и что тебе известно. – Нагнувшись, она спрятала лицо в коленях. – Я хотела помочь, действительно хотела помочь! Он никогда не просил меня ни о чем. Мне так хотелось сделать все правильно. – Снова распрямившись, она злобно посмотрела на Джордана. – Да, у меня есть способность все портить. Я действую, не раздумывая. У нас была очень эмоциональная беседа. Я явилась в эту закусочную и во всеуслышание спрашивала, как они могут быть уверены, что Дженни погибла, если тело не было найдено. Я предположила, что ее могло снести вниз по течению, а потом она выбралась и ушла. Я спрашивала, куда она могла пойти. А потом, когда они спросили меня, считаю ли я, что она жива, я во всеуслышание ответила утвердительно. И что теперь?

– Опасность, – ответил Джордан.

– Может, никто Дардену не скажет? – с надеждой проговорила она, но выражение его лица не оставляло надежды.

– О твоем посещении очень скоро узнает весь город, точно так же, как он узнает, если Дарден выйдет на тропу войны. Если мой отец об этом услышит, он позвонит.

– Твой отец знает, что Дженни жива?

– Нет. Но он знает, что это из-за нее я уехал. Он сможет сложить два и два – сроки и все такое – и позвонит. Каким бы сомнениям я ни подвергал его методы охраны порядка, в его уме я не сомневался никогда.

– Значит, нам остается только ждать?

– Да, прямо сейчас – только это.

– А надо предупредить Дженни? Он с минуту обдумывал это.

– Пока нет. Нет смысла ее заранее пугать.

– Она меня возненавидит.

– Нет. Она тебя обожает. С самой первой вашей встречи она только и говорит мне о том, какая ты умная, милая и красивая. – Он остановился. – Я ей не возражал.

У Кэйси сладко заныло внутри. Когда он смотрел на нее таким взглядом – сексуальным и понимающим, – он снова был ее садовником. Но теперь она знала, что он был не только им, а еще предпринимателем, художником и спасителем Дженни Клайд. Чтобы понять все это, требовалось время.

Она посмотрела на свои часы. Было уже почти восемь, дневной свет за окном постепенно превращался в сумерки. Неожиданно ей захотелось оказаться в саду. Она нуждалась в успокоении, которое он приносил ей. Но пока она не могла отправиться туда. У нее было еще одно, более важное дело. Поднимаясь, она негромко проговорила:

– Нужно навестить маму. Джордан встал одновременно с ней.

– Я подвезу тебя.

– Не нужно. Моя машина здесь. А если тебе позвонят, чтобы предупредить о Дардене?

Он достал из кармана мобильник – меньше и гораздо современнее, чем ее.

– А! – сказала она. – Мне стоило догадаться. Джордан проводил ее вниз по лестнице и через заднюю дверь к джипу.

Он уверенно ориентировался в городском движении, точно зная, куда ехать. Когда он остановился прямо перед клиникой без всяких указаний с ее стороны, она спросила:

– Ты сам привозил сюда цветы от Конни?

– Иногда. Но твою мать я никогда не видел, если ты об этом.

Кэйси это и имела в виду. Она вспомнила об их разговоре в Публичном Саду, когда она впервые рассказала ему о Кэролайн. Он тогда выразил искреннее сочувствие. Он задавал уместные вопросы. Ничто из того, что он говорил, не противоречило тому, что ему известно о положении Кэролайн. Он вполне мог своими руками ставить цветы к ней на столик, даже говорить с ней, и все равно его вопросы были подходящими.

Кэйси открыла дверь и выбралась из джипа. Повернувшись, чтобы поблагодарить его, она увидела, что он уже почти обошел машину. Легонько коснувшись ее спины, он повел ее к лестнице, и она не стала сопротивляться. Сразу после того, как Кэролайн оказалась в клинике, Кэйси часто бывала здесь с друзьями. Наиболее близкие подруги Кэролайн из Провиденса до сих пор иногда навещали ее, и Брайанна тоже порой приходила с Кэйси. Когда Кэйси была здесь с кем-то, это обеспечивало ей связь с миром живых, и душевная боль была не такой невыносимой.

Кэйси улыбнулась женщине за столиком дежурной и направилась вверх по лестнице, сопровождаемая Джорданом. Остановившись на пороге палаты матери, она перестала думать о Джордане, и все ее мысли заняли капельница, кислородная трубка и монитор сердечных сокращений. Это было ново.

– О Господи! – тихонько прошептала она.

– Когда ты в последний раз разговаривала с доктором? – спросил он.

– Сегодня днем, когда ехала из Мэна. Но слышать – это одно, а видеть – совсем другое.

– Мне подождать в коридоре?

Она отрицательно покачала головой. Ей хотелось, чтобы он был рядом. Если бы она была одна, пустота внутри стала бы просто всепоглощающей.

Кэролайн лежала спиной к двери. Кэйси обошла кровать, по пути включив маленькую настольную лампу, которая осветила чудесный букет абрикосовых роз. Кэйси коснулась их, чтобы показать Джордану, что они ей нравятся, и подошла к матери. Она поцеловала Кэролайн, но лишь спустя минуту смогла достать из-под простыни ее руку. Она казалась холоднее, чем обычно. Присев на краешек кровати, Кэйси, согревая, прижала ее к горлу в том самом месте, где застрял ком.

Наконец справившись с ним, она попыталась придать своему голосу радость, которой не ощущала. Глаза Кэролайн были полуоткрыты, что означало, что пока она не погрузилась в ночной сон.

– Привет, мам. Как ты? – Когда Кэролайн не ответила, она с надеждой в голосе продолжила: – Ты заставила докторов перепугаться. Но эта трубка должна помочь. Твое дыхание не стало хуже.

Оно не стало и лучше, – сквозь приоткрытые губы вырвался негромкий хрип.

Но Кэйси продолжала веселым тоном:

– Смотри, кто со мной пришел. Это мой друг. Я думаю, – шепотом прибавила она и коротко взглянула на Джордана.