Наследник - Коултер Кэтрин. Страница 24

— О нет, конечно, нет, — поспешно промолвила леди Энн.

— Вы, я полагаю, граф Страффорд, милорд? — обратился гость к Джастину, выпустив руку леди Энн.

Несколько секунд оба джентльмена разглядывали друг друга явно оценивающе, затем граф небрежно промолвил:

— Да, я граф Страффорд. Леди Энн сказала нам, что вы племянник первой жены покойного графа.

Молодой человек поклонился.

— Ах, Боже мой, — спохватилась леди Энн, — где мои манеры? Мой дорогой граф, позвольте вам представить вашу кузину Элсбет, дочь Магдалены, и мою собственную дочь, Арабеллу.

Леди Энн не удивилась, что обаятельный молодой француз удостоился теплого приветствия даже со стороны ее обычно надменной дочери — Арабелла одарила его улыбкой, которая затмила бы и розы в саду у Энн. Элсбет присела в реверансе, не проронив ни слова. Она отступила, предоставляя Арабелле первой ответить на приветствие.

— Хотя мы с вами не являемся родственниками, граф, — сказала Арабелла с присущей ей прямотой, — я все же рада вашему приезду. Приятно познакомиться с вами, сэр.

Француз улыбнулся. Он не стал целовать ее ладонь, всего лишь поклонился ей. Леди Энн отметила про себя, что он очень хорошо воспитан.

Гость повернулся к Элсбет:

— Ах, моя маленькая кузина, какая удача встретить столь очаровательную представительницу нашей достойной семьи. Вы так же красивы, как ваша матушка — та же милая улыбка, нежный взгляд. У моего отца была ее миниатюра, и ее черты запечатлелись в моем сердце с самого раннего детства.

Вместо того чтобы поцеловать ее руку, граф обнял ее за плечи и расцеловал в обе щеки. Элсбет залилась краской от смущения, но не отстранилась. Она смотрела на него как зачарованная.

Молодой человек улыбнулся всем присутствующим лучезарной улыбкой и, распахнув объятия, воскликнул:

— Вы так добры ко мне, в сущности, чужому для вас человеку. Хотя мы в родстве только с моей маленькой кузиной, я уже считаю всех вас своими родственниками. — Он умолк, продолжая смотреть на них с простодушным обожанием.

Граф понял по лицам трех женщин, что ему следует наконец проявить гостеприимство, и промолвил, как показалось Арабелле, подчеркнуто холодно:

— Monsieur, позвольте мне пригласить вас немного погостить в Эвишем-Эбби, если, конечно, у вас нет неотложных дел. Если же…

— Я собирался поехать поохотиться к друзьям в Шотландию, — быстро перебил его гость, с притворным сожалением разводя руками на французский манер, так что графу захотелось его стукнуть. — Но я уверяю вас, милорд, что пребывание в вашем доме доставит мне большое удовольствие. Я буду счастлив принять ваше приглашение.

В этот момент граф подумал, что Жервеза де Трекасси неплохо было бы пристрелить.

— Вот и отлично, граф, — сказала Арабелла.

— Ах, прошу вас, зовите меня, пожалуйста, Жервез. Что такое мой титул? Просто титул, и больше ничего. Вы видите перед собой несчастного эмигранта, которого корсиканский выскочка лишил всего и сделал бездомным скитальцем.

— О, как это ужасно, — прошептала Элсбет, и слезы показались у нее на глазах.

«О Господи, этого еще не хватало», — подумал Джастин. Ему казалось, что его сейчас стошнит от отвращения.

— Да, но мне удалось спастись. И я приложу все усилия, чтобы вернуть то, что принадлежит мне по праву, после того как корсиканец будет разбит или Господь покарает его страшной смертью. У вас ангельская душа, моя дорогая Элсбет, — вы так близко к сердцу принимаете мои несчастья. Как вы похожи в этом на свою мать. Тетушка Магдалена была доброй, нежной женщиной, почти святой.

Граф с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть при этих словах. Его черные брови взлетели вверх — слишком уж сладким показался ему тон молодого человека. В черных глазах француза вспыхнул расчетливый огонек, когда он взглянул на Элсбет, и граф невольно подумал о приданом Элсбет — десяти тысячах фунтов. Молодой человек был одет богато, с иголочки, как денди, и граф уже мысленно представлял себе, как Эвишем-Эбби разоряют настойчивые требования кредиторов.

— Мальчик мой, — сказала леди Энн, слегка прикоснувшись к руке гостя. — Сейчас время ленча. Я позвоню и прикажу лакею перенести из кареты ваш багаж. Надеюсь увидеть вас за ленчем — мы хотим познакомиться с вами поближе.

Молодой человек расцвел мальчишеской улыбкой, видно, намереваясь таким образом пробудить в леди Энн материнские чувства, подумал Джастин. А когда он промолвил, склоняясь к руке леди Энн: «Я ваш раб, миледи», — граф почувствовал к нему еще большее отвращение.

К вечеру граф был уже совершенно уверен, что Жервез де Трекасси не является ничьим рабом — скорее женщины попали в плен его обаяния. Даже Арабелла, его Арабелла, приняла французского гостя. Она все время улыбалась в его присутствии — столько улыбок она не расточала со дня приезда Джастина. Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось.

В течение последующих дней граф уже начал сомневаться, действительно ли он помолвлен. Он почти не виделся с Арабеллой. Если она не была на примерке свадебного платья вместе с портнихой и леди Энн, то каталась верхом с Жервезом, удила с ним рыбу в пруду, гуляла с ним по окрестностям, наносила вместе с гостем визиты соседям, а к графу — своему жениху — относилась с полнейшим безразличием. Но граф не мог упрекнуть ее в том, что она кокетничает с де Трекасси. Нет, он видел всего лишь, как девушка постепенно забывает свою печаль и обретает былую жизнерадостность. Он с удивлением отмечал, что она заметно повеселела, и ему становилось досадно, что не он является тому причиной. То, что Элсбет постоянно сопровождала Арабеллу в ее прогулках с Жервезом, его отнюдь не успокаивало. Джастин не мог отделаться от чувства несправедливости. Но поскольку он был граф и к тому же хозяин дома, он решил, что ему важно оставаться спокойным и невозмутимым. Поэтому он вел себя с веселой троицей как терпеливый и снисходительный дядюшка. Видя это, леди Энн удивленно вскидывала брови, а Арабелла втайне ужасно злилась на него за это напускное безразличие.

Граф нашел своего единственного союзника в лице доктора Брэниона. Именно доктор однажды вечером, когда леди Энн и молодежь играли в вист, причем Арабелла была в паре с Жервезом, заметил своим размеренным голосом:

— Молодой француз, по-моему, совершенно безобиден, хотя мне кажется немного подозрительным то, как он точно подгадал момент своего появления. Почему он не объявился раньше? Ведь покойный граф все-таки был его дядей. Так почему он дождался, пока дядя умер, и только тогда решил нанести вам визит? Да, подозрительно все это.

Граф заметил в ответ, не сводя глаз с молодого человека, который в эту минуту проигрывал леди Энн, и Арабеллы, которая лишь улыбнулась на промах своего партнера:

— Ваши тревоги, доктор, не лишены оснований. Пожалуй, стоит проверить прошлое нашего французского гостя.

— Не думаю, что его прошлый опыт может представлять какой-либо интерес — он еще слишком молод. Двадцать три года. Он всего четырьмя годами младше вас, Джастин. Для меня он совсем еще мальчик.

— А я, вероятно, кажусь вам стариком?

— Нет, не стариком, но взрослым мужем. Вы твердо знаете, кто вы и чего хотите. А что касается молодого графа… — Доктор Брэнион пожал плечами. — Мне бы очень хотелось узнать, о чем он думает и что замышляет. В любом случае его поведение не предвещает ничего хорошего.

— Его неистощимое обаяние заставляет меня думать, что он с ним родился. Он слишком обходителен и любезен, что довольно странно в его возрасте. Так он что-то замышляет? Что ж, посмотрим.

В этот момент француз вскинул руки, всем своим видом выражая отчаяние, и воскликнул:

— Элсбет, вы убили моего туза! Я этого не ожидал. Арабелла, умоляю вас простить мне эту ошибку, но чего еще ждать от меня, когда я окружен столь очаровательными леди? Хорошо, что мне удалось выиграть хотя бы два раза.

— Вы были невнимательны, Жервез, — укоризненно заметила Арабелла. Она была азартной любительницей виста, но тем не менее снисходительно улыбнулась своему незадачливому партнеру. — Поздравляю вас, Элсбет, матушка. Вы хорошо провели эту партию.