Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.. Страница 23

Мои щёки ярко вспыхивают, когда я осознаю, что только что сказала.

Мои парни.

Мои.

Ох.

Говорила же вам, что влюблюсь в каждого парня. Я падка на романтику.

— Я и так уже сказал слишком много. Иди в класс, и мы обсудим это позже. — Папа выпрямляется, оглядывая школу и группу членов Студенческого совета, сжав губы в тонкую линию. — Это что, какой-то бунт? — спрашивает он меня, и через мгновение я понимаю, что мы сменили тему с убийства на мальчиков. Судя по выражению лица моего отца, я предполагаю, что они имеют примерно одинаковый вес в его сознании. — Притворяться, что встречаешься с ними со всеми вот так.

— Э-э, веришь или нет, мои отношения с ними не имеют к тебе никакого отношения, — огрызаюсь я, сильно хмурясь. — И не думай, что я просто уйду и оставлю всё как есть. Ты знаешь, что кто-то пытается убить меня, и ты ничего не собираешься с этим делать?

Папа оглядывается на меня, и по выражению его лица я могу сказать, что он боится за меня, по-настоящему напуган.

— Я бы отдал свою жизнь, чтобы защитить тебя, Шарлотта, — говорит он, а затем уходит в направлении административных кабинетов, оставляя меня ошеломлённо стоять позади него.

— Ты в порядке? — спрашивает Черч, когда парни присоединяются ко мне возле леса, и я поворачиваю обеспокоенное лицо в их сторону.

— Почти уверена, что мой отец только что признался, что кто-то пытается меня убить, — уклоняюсь я, и мы все на мгновение замолкаем. Одно дело что-то подозревать, и совсем другое — получить подтверждение. Фантастика. Выпускной класс, в юбке, пять парней, три убийцы у меня на хвосте.

Это должно быть весело.

Вечная команда (ЛП) - img_4

Я едва успеваю закончить два урока, как Марк пробирается ко мне со своими приятелями-футболистами на буксире, загоняя меня в угол прямо перед математикой, единственным уроком в течение дня, где поблизости нет никого из парней.

Он тормозит меня посреди коридора, но меня это не волнует. Я не боялась его, пока была в брюках, и я не боюсь его в юбке.

— Ну, ну, кто же знал, что Чак Карсон на самом деле такой привлекательный под этими уродливыми очками? — он протягивает руку, чтобы коснуться моих волос, но я отталкиваю его руку, заставляя смеяться его и всех его глупых друзей. — В чём дело, Чак? Я думал, ты любишь члены. Ты уже трахаешься с пятью разными парнями, так что тебе с ещё одного?

— Приятно осознать, что ты гомофоб и сексистская свинья, — огрызаюсь я в ответ, прищуривая глаза. У меня просто пальцы чешутся вытащить перцовый баллончик и пустить его в ход. — А теперь убирайся к чёрту с дороги.

Марк снова лишь насмехается надо мной, эта жестокость в его поведении становится только хуже с каждым днём. В прошлом году он был невыносим. В этом году он просто кошмарный. Больше всего на свете мне хотелось бы пнуть его по яйцам — если, конечно, они у него есть.

— Что, если я не хочу убираться с твоего пути? — спрашивает Марк, подходя ближе ко мне, пытаясь запугать меня своим размером. Слишком плохо. Я его не боюсь. Даже не задумываясь, я протягиваю обе ладони и толкаю его так сильно, как только могу, отбрасывая на несколько шагов назад, прямо на его приятелей по футболу.

— Девушка ты или нет, я надеру тебе задницу, — рычит он, отталкивая своих друзей и направляясь ко мне.

Ему не удаётся уйти зайти очень далеко.

Мистер Мерфи встаёт между нами, заставляя Марка отшатнуться в сторону, чтобы избежать того, что он планировал сделать со мной, с нашим учителем.

— Насколько я помню, вас только что наказали и назначили дежурить в саду до конца семестра, мистер Грэндэм. Это выпускной класс; мне бы не хотелось снова писать на вас жалобу. — Вместо обычной мягкой, милой улыбки мистер Мерфи выглядит смирившимся, как будто на самом деле написание на кого-то жалобы может вызвать приступ тревоги или что-то в этом роде. По крайней мере, он выглядит так, будто действительно сделал бы это — кстати, это был бы его первый раз, когда он отчитывает студента.

Нахмурившись, Марк убегает по коридору как раз в тот момент, когда мои парни выходят из-за угла. Глаза Спенсера расширяются при виде нашего друга «Адама», стоящего передо мной, и он обменивается взглядом с близнецами. Черч, кажется, не особенно удивлён, но Рейнджер взбешён.

— Что, чёрт возьми, задумал Марк? — спрашивает он, стремительно подходя, чтобы встать рядом с нами, а затем переводя свой свирепый взгляд на самого мистера Мерфи. — А как насчёт вас, Адам? А? Вы не хотите нам кое-что объяснить?

Лайонел Мерфи долго молча смотрит на Рейнджера, а затем опускает голову, почти со стыдом.

— Встретимся после занятий в моём кабинете, — говорит он, поднимая голову, и в его бледно-голубых глазах читается глубокая печаль.

— Зачем? Чтобы вы смогли признаться в том, что натворили? — продолжает Рейнджер, отказываясь сдаваться. Он делает шаг вперёд, но мистер Мерфи уже отворачивается и направляется обратно в свой класс. Тем временем Марк потратил впустую большую часть моего перерыва, поэтому вместо того, чтобы перекусить, раздаётся звонок, сигнализирующий о том, что пора идти на третий урок.

Рейнджер незаметно наклоняется и сует мне в руку один из батончиков гранолы домашнего приготовления, аккуратно завёрнутый в многоразовую пищевую плёнку из пчелиного воска, которая ему так нравится, и перевязанный изящной розовой ленточкой. Мои щёки становятся примерно такого же цвета, когда я прижимаю его к груди. Черч тем временем протягивает один из двух мокко с белым шоколадом, которые Меринда готовит только для него. Я едва сдерживаюсь, чтобы не подпрыгнуть вверх-вниз от возбуждения. Я уверена, Черч это замечает, и он улыбается так, как умеет только он — как будто улыбка — значит всё.

— Как вы думаете, что всё это значило? — рассеянно спрашивают близнецы, наблюдая за дверью класса, как будто какая-то подсказка могла выпрыгнуть им на глаза.

— Понятия не имею, — отвечает Черч таким же ровным и стоическим голосом, как всегда. — Но я полагаю, что мы скоро это выясним.

Вечная команда (ЛП) - img_4

После школы мы вшестером встречаемся за дверью кабинета мистера Мерфи. Он уже ждёт нас, приглашает войти, прежде чем закрыть и запереть дверь и опустить шторы на окне, выходящем в коридор.

Пока мы стоим там, пребывая в различных состояниях неловкости (я), гневе (Рейнджер) и любопытстве (все остальные), мистер Мерфи не торопясь готовит чашку чая, а затем садится за стол. Он выглядит измученным и лет на десять старше, чем был сегодня утром.

— Вы готовы признаться или как? — спрашивает Рейнджер, останавливаясь только тогда, когда Черч бросает на него взгляд, который очень ясно говорит: успокойся, мой друг. Мистер Мерфи слегка съёживается, его щёки забавно розовеют, как у меня, когда мальчики дразнят меня из-за секса, или как у Рейнджера, когда он видит пушистого котёнка.

— Вы уже спрашивали меня о Дженике, — начинает мистер Мерфи, и очень быстро в комнате воцаряется тишина. Всё тело Рейнджера напрягается, когда он обхватывает руками спинку стула перед собой и наклоняется вперёд, сапфировые глаза сверкают, как ночное небо. Наш учитель английского поднимает глаза со слезами на глазах, а Рейнджер отшатывается, как будто ему дали пощёчину, в гневе сжимая челюсти. Не думая об этом, я наклоняюсь и хватаю его за руку, слегка сжимая её. Почти сразу же замечаю в нём перемену, и маленький цветок радости раскрывается внутри меня.

Цветок радости?

Господи, неудивительно, что я не поэт.

— Вы сказали, что, по-вашему, это выглядело так, будто мы могли встречаться… — Мистер Мерфи достаёт конверт из плотной бумаги из верхнего ящика стола и очень осторожно пододвигает его к нам. Он отпускает руку, и предмет заманчиво оказывается между нами и ним. — Вы не ошиблись насчёт этого.