Суженая для падшего (СИ) - Рунова Юна. Страница 7

— Не смей решать за меня, что мне нужно, а что нет! — холодно ответил мой будущий муж, но в его глазах я увидела такой яростный огонь, что казалось ещё мгновение, и воздух между нами закипит.

— Зато вы за меня уже всё решили! — не ожидая от себя такой храбрости, прокричала я. — Если бы я могла решать сама, то никогда не стала бы вашей женой!

В это мгновение я увидела, то чего боялась больше всего: на лице Михаила с немыслимой скоростью проступали ужасные шрамы. В страхе я вскочила с места.

— Глупым детям не положено ничего решать! — рявкнул на меня Михаил, и я испуганно сделала шаг к двери. — Немедленно сядь и ешь!

Он был ужасен! В его глазах пылало пламя ада, а сам он стал мощнее и больше, грозя выпирающими мышцами разорвать ткань рубашки!

Вместо того чтобы послушаться, я выскочила из столовой и побежала наверх. Я бежала, не останавливаясь, и молила небо, чтобы он не отправился за мной. Залетев в свою комнату, я захлопнула дверь и, увидев, что на ней нет замка, заскочила в ванну и закрылась на щеколду. Это было глупо, Михаилу, скорее всего, не составило бы труда сорвать щеколду и войти внутрь, но вид закрытого замка действовал на меня успокаивающе.

Эти несколько фраз, которые я решилась сказать, и то, как на них отреагировал мой жених, лишили меня всех сил. Прислонившись спиной к двери, я вслушивалась в тишину, вздрагивая от малейшего шороха, но ничего не происходило. Из глаз катились слезы: я ничего не смогу изменить! Михаил чётко дал понять, что мне от него не сбежать! Обессилено скатилась вниз и села на пол, продолжая вслушиваться.

В голове мелькали образы из прошлого: первые занятия по вокалу со стареньким концертмейстером одного из Петербургских театров, путешествие по Европе с Белкой, сёрфинг у берегов Доминиканы с Соней, улыбающийся дядя Вова вместе со мной на крыше под звёздным небом. Будто картинки в калейдоскопе, самые счастливые воспоминания сменяли друг друга, застилая глаза слезами. Обхватив руками коленки, я закрыла глаза.

Мне было так холодно и одиноко, рыдания угасали, а я теряла связь с реальностью. Чьи-то сильные тёплые руки подхватили меня, окутав таким спокойствием, что я прижалась в ответ к этому источнику тепла. Мне хотелось, чтобы меня всегда обнимали вот так: бережно и нежно. Теплые пальцы скользнули по моему лицу, и руки исчезли. Я обиженно всхлипнула, но не смогла открыть глаз.

— Госпожа Сюзанна, проснитесь, — меня кто-то еле ощутимо погладил по плечу, и я приоткрыла глаза.

Спальню наполнял мягкий свет бра, а у кровати стояла Клодия. Горничная тревожно всматривалась в моё лицо, а я удивлённо разглядывала её странный внешний вид, который представлял собой смесь готического образа Мартиши из семейки Аддамс и наряда, характерного для работницы Квартала Красных Фонарей. Довольно легкомысленно и необычно!

Клодия улыбнулась и сделала шаг к кровати. Интересно, а как я вообще оказалась в кровати? Я ведь была в ванной! Вспомнились тёплые и такие заботливые руки, но я отмела это воспоминание. Приснится же такое!

— Давайте я поправлю вам причёску и макияж? И необходимо сменить платье, это помялось. Не стоит невесте плохо выглядеть во время церемонии, — как всегда из горничной лился поток слов. — Вы, наверное, удивлены моим внешним видом? Это я так нарядилась в честь венчания! — пока Клодия говорила, я успела встать с кровати и зайти в ванную.

Посмотрев на щеколду, я убедилась, что замок цел. Странно, как я могла не помнить, что вернулась в комнату и легла на кровать? Слушая из ванной нескончаемый звон рыжего колокольчика по имени Клодия, я с грустью всматривалась в своё бледное лицо.

— Госпожа Сюзанна, всё в порядке? — прекратив рассуждать о нарядах и макияже, спросила горничная.

Я поспешила выйти к ней и, увидев в зелёных глазах тревогу, ласково улыбнулась:

— Да, всё отлично. Я просто не помню, как оказалась в постели, — шутливо ответила я.

Клодия улыбнулась и повела плечиком:

— Наверное, господин Д’Эсте вас уложил, он последний к вам заходил, — она хитро прищурила глаза. — Итак, приступим.

В течение получаса горничная колдовала надо мной, причём мне на мгновение показалось, что она действительно что-то шептала себе под нос, а на кончиках её пальцев периодически загорались и гасли золотистые искорки.

Пока Клодия приводила меня в надлежащий невесте вид, я всё время возвращалась к удивительному сну-воспоминанию. Мне не верилось, что после произошедшего между нами в столовой Михаил мог так бережно отнести меня в кровать. Зачем ему это делать? Если бы он что-то испытывал ко мне, то не стал бы насильно жениться, а попытался бы мне понравиться!

— Всё готово! По-моему, просто великолепно! — довольно сообщила Клодия, и я невольно с ней согласилась.

Новое платье, явно не из моего чемодана, было больше похоже на свадебное. Скорее всего, оно и было свадебным. Кружевное, с воротником, плотно облегающим шею и грудь, и юбкой полностью укрывшей ноги полупрозрачным кремовым водопадом. Рукава были совсем короткими и прятали под собой лишь мои дрожащие плечи. Волосы Клодия заколола в замысловатую прическу, оставив несколько локонов спадать у висков. Почти незаметный макияж глаз и лёгкий блеск на губах дополняли образ.

— Вот, — горничная протянула мне туфли на низком каблучке. — Выбрала самые удобные.

— Спасибо, Клодия! — поддавшись порыву, я обняла девушку.

Горничная отстранилась и заглянула мне в глаза:

— Не бойтесь, я уверена, вы будете очень счастливы! — заверила она меня. — Главное, помните, чтобы ни случилось сегодня, вы можете верить только господину Д’Эсте. Он никогда не даст вас в обиду!

Я внутренне расхохоталась, вспоминая искажённое гневом страшное лицо Михаила. Что за монстр мой жених? Может, он из тех чудовищ, что в день съедают по девственнице?

В дверь постучали, и Клодия впустила в комнату Теодора:

— Госпожа Сюзанна, вы прекрасны, — улыбнувшись, сделал комплимент мажордом, чем ужасно меня смутил. — Прошу, — он жестом пригласил меня идти за ним. — Господину очень повезло, — прошептал он, склонившись ко мне.

Ему, может, и повезло, но не мне! Внутри всё кипело от злости и отчаяния, я шла, еле переставляя ноги, стараясь хоть как-то оттянуть неизбежное. Михаил стоял у подножья лестницы, вместо привычного костюма жениха на нем были чёрные брюки и рубашка в тон моему платью. Рукава были небрежно закатаны, обнажая сильные руки. Волосы непокорными волнами окружали его лицо. Как же он красив! Если бы ещё неделю назад мне сказали, что я стану женой этого мужчины, я бы не поверила!

Бархатные глаза посмотрели на меня, и весь мир будто перестал существовать. Восхищение так явно читалось в его взгляде! На мгновение оно сменилось непонятной мне эмоцией… Боль? Тоска? Сожаление? Почему я увидела, как эти чувства притаились на дне его тёмных гипнотических глаз? Кого он жалел? Меня? Если так, то почему не отпустил?

Подойдя к лестнице, жених обхватил руками мою талию и, легко подняв вверх, поставил перед собой. Мы стояли слишком близко, Михаил не убирал своих рук, отчего по телу расползались сотни обжигающих мурашек. Он был таким высоким, что, глядя прямо перед собой, я видела лишь его грудь, обтянутую тканью рубашки. Запах мужского тела, смешанный с ароматом сандала кружил голову.

— Ты очень красивая, — еле слышно сказал он и убрал руки так резко, что я зашаталась.

В следующее мгновение жених набросил мне на плечи старый дорожный плащ. Затягивая на моей шее завязки, он смотрел на меня, его глаза лихорадочно сверкали. Затем Михаил накинул мне на голову капюшон, закрывший от глаз окружающий мир, и запахнул полы плаща:

— Чтобы ты не услышала, не снимай этот плащ! Пока ты в нем, они тебя не увидят. Не говори и не пытайся подсмотреть, когда будет можно, я сам его с тебя сниму. Ты поняла? — жёстко спросил Михаил, а я, абсолютно ничего не понимая, кивнула. — Главное, помни, не пытайся подглядывать! От этого зависит твоя жизнь!

— Господин, я выйду первым, хочу размяться, — звякнув чем-то, невозмутимым тоном сообщил Теодор.