Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила. Страница 56

— Ну не знаю, насколько ее это устроило. Вообще мы после свадьбы мало пересекались, на нейтральной территории, а потом и то заглохло. В доме ее мужа я ни разу и не была. Я подозреваю, что он ее и отговорил со мной и Митькой общаться. Он и раньше, когда мы еще иногда тусовались вместе, на нас как-то настороженно поглядывал, будто боялся, что мы ее чему-то нехорошему научим.

— Ну и бог с ним, Оля, у каждого свои тараканы. Ты сама вряд ли горишь желанием с ним встречаться, так какая разница, что он о вас думает?

— Да мне просто Нери жаль, мы с ней не чужие все-таки, в детстве косичками мерились! — с жаром воскликнула Оля. — Он же ее съест и не подавится, я ее, кстати, после свадьбы открытым текстом так и предупредила. Ты, конечно, слышал про самок богомола?

— Кто же о них не слышал? Правда, не все знают, что они поедают партнеров только когда голодны и нет другой пищи, а отнюдь не из мизандрии. И в таком случае под раздачу могут попасть и детеныши.

— А вот знает ли кто-нибудь, что в природе есть и обратные случаи?

— То есть самец может съесть самку? — удивился Айвар.

— Ну не то чтобы съесть. Но у некоторых земноводных, например, самец выдавливает икру из убитой им самки и оплодотворяет ее, — пояснила Оля. — Это уже не объяснишь голодом, просто элемент брачной игры! Когда-нибудь она опомнится, да будет уже поздно, собственная жизнь мимо пройдет. Ведь Нерина и о международной деятельности грезила, и об искусстве, а сейчас не знаю даже, работает ли она вообще. Но детей у нее точно нет, так что скорее всего, она в основном лапшу варит и мужа ублажает. Между прочим, и дядя Андрей в последнее время счастливым не выглядит.

— А с ним ты продолжаешь общаться?

— Ну да, он всегда дружил с моими родителями, они часто друг к другу в гости заходят. Уж ему-то Костя ничего не запретит! И потом, ему очень нравится Павлик, он ведь любит детей, мечтает, наверное, о своих внуках, но пока без толку. Так вот как-то раз он увидел его рисунки и знаешь что сказал? «Будь это сын Айвара, я бы не удивился, что у него такие фантазии». Впервые за несколько лет вслух о тебе вспомнил, но я сразу поняла, что ему эта история не дает покоя...

— Ну что же, Оль, я не удивлен, ему очень хотелось верить, что я действительно виноват и он все делает правильно. Я не желаю этому человеку ничего плохого, и вообще теперь понимаю, что мы с ней с самого начала затеяли какую-то ерунду. Но тогда у меня, наверное, представления о любви и семье застряли где-то на уровне четырнадцатилетнего возраста. Это в другом аспекте я хорошо разбирался, как ты, увы, знаешь. Но не слишком ли это было жестоким наказанием за глупость? Ты не думай, я не жалуюсь, просто до сих пор не понимаю.

— Да не то слово, — вздохнула Оля. — Но все-таки почему он сказал именно так? Я все хотела спросить: если бы тебе тогда удалось остаться в Питере, твое убеждение насчет детей могло бы измениться?

— Это уже рискованный вопрос, Оленька, — сказал Айвар мягко, но серьезно. — Хотя был момент, когда меня действительно занесло и мало ли что могло бы случиться... Давай будем исходить из настоящего.

Немного помолчав, он вдруг спросил:

— У тебя точно все хорошо?

— Да, — тепло сказала женщина, — я ведь еще тебе главное не сказала: мы с Лешей решили подать заявление.

— Серьезно? — тихо обрадовался Айвар и осторожно положил руку на ее плечо.

Оля кивнула и ее нежные щеки зарумянились. Она добавила:

— Когда вы с Налией снова будете в Питере, приезжайте в гости. Мы пышную свадьбу не планируем, просто распишемся и устроим маленький праздник с родителями и детьми. Но для вас наш дом всегда открыт, знай об этом.

— Только как муж отнесется к тому, что ты общаешься с другом своего бывшего парня?

— Ты мой друг, а вернее все-таки близкий человек, — решительно ответила Оля. — И он это поймет, можешь не переживать.

— Я очень за тебя рад, — сказал Айвар, улыбаясь. — В гости мы непременно приедем, благо у нашей организации много дел с Россией. Завтра я еще деда Гришу хочу проведать: Митя говорит, что он очень меня ждет. Слава богу, старик молодцом держится.

— Это правильно, дед будет просто счастлив увидеть, каким ты стал! Он все это время за тебя переживал, говорил, что ты его просто к жизни вернул. Я вижу, ты продолжаешь носить его подарок?

Она кивнула на часы легендарной советской марки «Победа» на руке Айвара.

— Ну конечно, — серьезно ответил Айвар. — Они ведь принадлежали его отцу, тот их получил за боевые заслуги. Я сначала не решался их принять, но дед сказал, что на тот свет их все равно не забрать, а здесь они еще неизвестно к кому попадут. Ну ты же его знаешь! И он решил их подарить именно мне...

Айвар приумолк, будто из-за чего-то смутившись. Оля улыбнулась и потрогала его за плечо.

— Ладно, пойдем, а то ребята нас ждут к десерту. Тут потрясающее кофейное меню: кленовый раф, клубника в шоколаде, топленый ореховый латте, — Оля озорно подмигнула.

— Да уж, — поморщился Айвар, — мне эти названия до сих пор в кошмарах снятся. Нет, за настоящим кофе уж лучше вы приезжайте к нам! А тут я скорее чаю выпью, его у вас гораздо приличнее делают.

Расстались они очень тепло, с пожеланиями оставаться на связи и встретиться в следующем году. У Айвара и Налии были еще одни сутки до отлета в Эфиопию, и он посвятил это время поездке к Митиному деду, а заодно попросил Олю хотя бы ненадолго показать ему Павлика. Она предложила ему с утра подъехать к садику, куда отводила сына каждый день. Айвар привез ему яркий эфиопский кафтанчик горчичного цвета, с красивой вышивкой, а обещанную сумму перевел Оле на карту еще до приезда в Питер.

Увидев малыша, Айвар невольно залюбовался. Блестящие темные волосы, длинные ресницы и яркие глаза удивительно сочетались с мягкими славянскими чертами лица от матери, — задорными и в то же время мечтательно-безвольными. Павлик охотно подал ему свою маленькую ручку и улыбнулся.

— Можно его подержать? Он не испугается? — спросил он у Оли.

— Ну что ты! Вон как он смотрит, — сказала она одобрительно. — Ты же ему сразу понравился.

Оказавшись у Айвара на руках, малыш явно обрадовался и нисколько не смутился, хотя прежде никогда не видел чернокожих.

— Давай будем знакомы, Павлик, — тихо сказал мужчина. — Можешь меня называть просто Иви, если хочешь. Надеюсь, что мы с тобой подружимся, правда?

— Ты из Африки? — вдруг спросил мальчик с удивительной для его возраста серьезностью. — Я сразу догадался.

— Да, об этом не так легко догадаться, что и говорить, — рассмеялся Айвар, повернувшись к Оле. Та улыбнулась и сказала:

— Я вижу, вы нашли общий язык? Он тебе нравится?

— Просто чудо, — тихо сказал Айвар и осторожно погладил мальчика по щеке. — Знаешь, Оля, теперь мне кажется, что я снова обрел в этом городе что-то родное. Только уже не былое, не призрачное, а самое настоящее.

Когда Айвар, вернувшись в гостиницу, собрался поехать к деду Грише, жена удивила его сообщением, что они с Олей договорились после работы выпить кофе и пройтись по магазинам, чтобы выбрать платье для будущей свадьбы.

— Почему она хочет пойти именно с тобой? — спросил Айвар.

— Ну не с женихом же идти по таким делам! — рассмеялась Налия. — Мы вчера разговорились, было интересно, так почему бы еще не пообщаться? К тому же, мне показалось, что у нас с ней схожие вкусы.

— Я бы и не подумал, — неуверенно сказал Айвар. — Ладно, я рад, что вы друг другу понравились, да и подруг у нее вроде бы нет... Ты только не слишком смущай ее, Налия, она тихая, скромная девушка, а то я тебя знаю.

— Приняла к сведению! Да не волнуйся, я ее не съем, — усмехнулась Налия и дурашливо выпятила роскошные губы — это всегда очень умиляло Айвара.

Вечером она сказала мужу, что Оля долго «прибеднялась», но в конце концов доверилась ее советам и купила очень романтичное платье из ажурного трикотажа. Закончив дела, супруги решили напоследок прогуляться по историческому центру города. Налия жалела, что нет времени посмотреть на окраины, которые, с точки зрения обоих супругов, говорили о городе гораздо красноречивее, чем «открыточные» панорамы.