Убийство по-домашнему - Райс Крейг. Страница 35

Через минуту дверь открылась, и на пороге появилась Селена.

— Привет, любимый, — сказала она. — Марни уже успела предостеречь тебя от меня? Наверняка. Не зря я видела этот подозрительный блеск в её глазах.

Она подошла к кровати и села на нее. Взяла меня за руку и, чуть откинув голову назад, рассмеялась своим чувственным смехом.

— Извини, любимый, что я явилась так поздно. Но у меня возникли осложнения с Нэйтом.

В эту минуту я был совершенно счастлив.

— А чего он хотел?

— Он злится, что я сплю здесь. Считает, что поскольку мне уже не нужно притворяться твоей женой, я должна перебраться в какую-нибудь из этих мрачных гостиных в другом крыле дома. Он уперся, как осел. Я объяснила ему, что в этом гипсе ты не представляешь для меня никакой опасности, что ты и так уже видел все, что можно было увидеть, и поэтому нет смысла устраивать теперь этот переезд. — Она наклонилась и поцеловала меня в губы. — И кроме того, все эти разговоры так мучительны.

— Это ужасно. — Её руки были обнажены. Я слегка передвинул ладонь по ее теплой гладкой коже. Туманно подумал: «Бедный Нэйт», но очень туманно.

Она опустилась на подушки.

— Любимый, — сказала она, — ты не имеешь понятия, с какой радостью я жду завтрашнего дня. Ты действительно ангельски добр. Разве не чудо, что все обернулось так счастливо? Ты знаешь, я убеждена, что Горди никогда не был бы настолько трезв, чтобы продекламировать это стихотворение. — Её глаза испытующе посмотрели на меня из-под густых ресниц. — Бедный Горди! Я очень привязана к нему. Говорю тебе искренне, но иногда… это страшно — быть женой пьяницы. Ты понимаешь меня, любимый?

— Я не понимаю, как жизнь вообще может быть для тебя страшной, — ответил я. — В конце концов Горди не один на свете. По тебе сходит с ума Нэйт.

— Нэйт, — глубоко вздохнула она. — Да, думаю, ты прав. Нэйт уговаривает меня развестись с Горди и выйти замуж за него.

— В самом деле? — резким тоном спросил я.

— Поэтому он так горячо помогает нам. Сначала он не хотел впутываться в это дело, но когда я сказала, что не могла бы решиться выйти за него без цента… Ведь если уж дело должно было дойти до развода с Горди, то было бы лучше, чтобы он был богат и отвалил мне какую-нибудь приличную сумму, верно?

Она лежала на спине, с сияющим лицом глядя в потолок. От явного бесстыдства её слов у меня на секунду сперло дыхание. Значит, вот каким способом Френды получили бесценную помощь доктора Крофта… Селена выступила в качестве приманки, доведя молодого врача до того, что он поставил на карту всю свою профессиональную карьеру. «Бедный Нэйт», подумал я вторично, но уже не так туманно.

— Значит, по окончании дела о наследстве ты собираешься развестись с Горди и выйти замуж за Нэйта? — спросил я.

— Ах, любимый, как мучительно думать о таком далеком будущем! Должна признать, что Нэйт очень мил. Но он чуточку высокомерен. Тебе так не кажется?

Она повернулась на бок, так что её лицо оказалось прямо напротив моего. Её пальцы начали небрежно перебирать рукав моей пижамы. Она сдвинула его чуточку повыше, разглядывая мою руку.

— Любимый… какие у тебя руки! Они всегда приводили меня в восторг. И какие мускулы! Как у атлета.

Просто поразительно, как не соответствовала реакция моих чувств реакции ума. Я внезапно вспомнил циничные слова Марни. Она почти дословно предсказала поведение Селены. Однако вместо того, чтобы отнестись к этому как к предостережению, я чувствовал удивительное возбуждение и радость.

— Знаешь что, любимый? — Селена поглаживала светлые волосы на моей руке. — Я никогда не чувствовала себя лучше, чем в роли твоей жены. Это постоянное притворство было невероятно возбуждающим, так же как меня возбуждает прикосновение к тебе. Мне это очень нравится. — Она придвинулась еще ближе и поцеловала меня в губы. — Рядом с тобой у меня быстрее бежит по жилам кровь. А это так приятно.

Она чуть отодвинулась и вытащила у меня из-под бинтов прядь волос, которые начала наматывать себе на палец.

— Любимый… Ты действительно не знаешь, кто ты?

— Действительно.

— А может быть, ты женат?

— Может быть…

— На какой-нибудь отвратительной бабе с морщинистой шеей и в бигуди.

— И это не исключено.

— Любимый! Тебе не кажется, что было бы замечательно, если бы к тебе никогда не вернулась память?

Я погладил её по щеке.

— Ты действительно так думаешь?

Глаза у неё были мечтательные, сонные.

— Мне кажется, что именно поэтому ты так возбуждаешь меня. Кто ты? Неизвестно. Никаких привычек. Никаких запретов. Просто… мужчина. Да, мужчина. Ох, как бы я хотела, чтобы к тебе никогда не вернулась память!

— Я нравлюсь тебе таким?

Она чарующе улыбнулась.

— Безумно. Пусть к тебе не вернется память, пусть не вернется! Я разведусь с Горди. Буду богата. Безумно богата. Ты тоже сможешь разбогатеть, если потребуешь у Горди солидную сумму. Мы уехали бы вместе и занимались чудесными вещами. Ты был бы частью меня. Тем, что я сама создала. Я научила бы тебя всему, всему с самого начала… — Руки Селены приблизились к моей груди. — Как только тебе снимут гипс, я научу тебя всему… — прошептала она.

Кровь словно молотом стучала мне в виски. Я не мог сдержать этот стук, хотя он причинял почти физическую боль. Я помнил о Нэйте. Я также помнил о Йене. Но мне все это было совершенно безразлично.

— Любимый… — шепнула она мне на ухо, так что я почувствовал тепло её губ. — Любимый… скажи мне… ты меня любишь?

— Люблю ли я тебя? — Я схватил её за плечо и отодвинул, чтобы иметь возможность взглянуть ей прямо в глаза. — Любить… возможно, это неподходящее слово, если говорить о тебе… Как ты думаешь?

— Любимый! — Она рассмеялась низким, глубоким голосом. — Подумай только… ты и я!..

Она вскочила с кровати, волосы рассыпались у неё по плечам. Она обошла вокруг кровати и встала так, что я не мог её видеть.

— Ты мой самый дорогой…

— Я слушаю тебя, Селена.

— Я раздеваюсь. Повернись.

— Я лежу отвернувшись. Все в порядке. Там, где ты стоишь, я все равно тебя не вижу.

— Я знаю, что ты меня не видишь, именно это я и имею в виду. Повернись.

Я повернулся на кровати. Селена стояла между мной и окном. Она расстегнула платье на спине и позволила ему упасть на пол. Улыбнулась мне, показывая белые зубы между приоткрывшимися красными губами.

— Ты и я, любимый, — сказала она.

Глава 17

Когда на следующее утро Йен пришел, чтобы разбудить меня, Селены уже не было в комнате. Первый взгляд на гигантского голландца напомнил мне, что наступил Великий День. Дело в том, что его могучее тело, обычно обнаженное до пояса, теперь скрывалось под белой рубашкой. Кроме неё, на нем был серый летний костюм и черный вязаный галстук. Он выглядел неуклюже и неубедительно деловито. Очевидно, ему внушили, что нельзя непрерывно смеяться, поэтому весь ритуал он совершал молча и с серьезным видом. Он умыл меня и — насколько позволял гипс — одел в легкий серый костюм с траурной повязкой на рукаве. Затем усадил в кресло и накрыл колени наименее ярким пледом, какой ему удалось найти. Сделав все это, он выкатил мое кресло на застекленную веранду, где уже собралась за завтраком вся компания.

Я с первого взгляда почти не узнал миссис и мисс Френд. Миссис Френд обычно тоже одевалась в черное, но яркий грим и искусная прическа производили эффект фривольности, одетой во вдовье платье. Теперь все было по-другому. Лицо совершенно не накрашено, волосы собраны в простой узел на затылке. На ней не было никаких драгоценностей, и, кроме того, ей удалось каким-то образом пригасить свой темперамент и напустить на себя вид слабой скорбящей вдовы.

Обе молодые женщины тоже были одеты во все черное. Меня поразило, как сильно этот цвет изменил Марни. Она выглядела так, как, по её собственным словам, должна была выглядеть при жизни отца: маленькая испуганная мышка, готовая скрыться при первом же громком слове. Только Селене не помогли эти перемены. Несмотря на плохо сшитое платье и гладкую прическу, она по-прежнему выглядела привлекательно и соблазнительно.