Принцип исключения - Аркади Алина. Страница 6

– Там ещё история какая-то была с судом, обвинениями, тюремным сроком…

– Всё верно. Обвинения сняли позже, дело закрыли.

Ко всему, что интересует Воропаеву, я готова. Наивно было полагать, что никто не спросит о Парето, услышав фамилию Островская. Думаю, по этой причине отец настаивал на смене фамилии для меня, но я готова, и если кто-то предположит, что мне есть чего стыдиться, он заблуждается.

– Что ж, данный момент прояснили. – А вот теперь улыбка женщины искренняя и максимально довольная, словно она только и ждала подтверждения своим догадкам. – Давайте перейдём непосредственно к вашему портфолио. – Открывает рядом лежащую папку. – После травмы вы выходили на лёд?

– Да. Через год встала на коньки, но о профессиональной карьере пришлось забыть, поэтому переквалифицировалась в тренеры. Последний год работала с младшей группой. Начинающими. К документам приложены рекомендации моего наставника и руководителя спортивной школы.

– Да-да, вижу, – просматривает листы, останавливаясь на моей фотографии и откладывая её в сторону. Не такая? Или же меня уже откинули? – Таисия Константиновна, я очень рада, что вы выбрали для работы именно наш город и школу. Нам необходимы специалисты с европейской школой фигурного катания, и вы как нельзя кстати появились в нужный момент.

– То есть я принята? – задерживаю дыхание, словно перед казнью в ожидании вердикта, но спокойный тон Воропаевой даёт надежду, что я задержусь в этом городе.

– Однозначно! У нас как раз набрана младшая группа, но они пока без наставника. Уверена, вы сможете найти к ним подход и воспитать достойных спортсменов.

Радость безмерна, а сердце колотится настолько сильно, что, кажется, даже Воропаева слышит, как оно грохочет.

– Спасибо, – стараюсь сдерживать радость, чтобы не показывать, как я желала получить это место. Так учил папа. – Когда приступать?

– Завтра. Но, – и сейчас она скажет то, что не очень меня порадует, – через неделю у нас торжественное мероприятие – пятнадцать лет нашей школе. Естественно, о выступлениях младшей группы речи не идёт. Но нас обязательно посетит мэр, а также известные в определённых кругах лица, дети которых посещают тренировки. Как любому родителю, им хотелось бы посмотреть на навыки и способности тренера, поэтому советую вам выступить. Достаточно короткой программы без сложных элементов. Если вы согласны, я прямо сегодня внесу вас в программу.

– Согласна. Если вы не против, я откатаю часть номера, представленного на чемпионате три года назад.

– Конечно, не против, Таисия. Это будет замечательно.

Воропаева едва не хлопает в ладоши, а я покрываюсь колючими мурашками, удивляясь, почему выбрала программу, перечеркнувшую мою карьеру. Но согласие уже дано, а номер озвучен, отступить означает потерять место и прямо сегодня вернуться домой. И пока я к этому не готова. Не готова расстаться с Гришей до момента чёткого и однозначного отказа.

– А сейчас пойдёмте.

Маргарита Анатольевна поднимается, утягивая меня за собой, но успевает вручить папку секретарю с указаниями на мой счёт. Радует, что оформление в отделе кадров обойдёт меня стороной, оставив время на действительно важные моменты.

С интересом осматриваюсь по сторонам, когда мы пересекаем большой холл, чтобы затем выйти к огромному катку, окружённому трибунами. Невероятный по своим размерам купол венчает арену. Под ним закреплены четыре экрана, позволяющие зрителям на последних рядах наблюдать за происходящим на льду.

– Нравится?

– Очень, – восторгаюсь, осматривая своё новое место работы и предвкушая завтрашний день.

– О, а вот и девочки! Эля, Света! – Ни крик Воропаевой откликаются две девушки, которые тут же спешат в нашу сторону. – Познакомьтесь, наш новый тренер – Островская Таисия Константиновна. Это Элина Рамазанова, – указывает на высокую смуглую девушку лет тридцати, – и Светлана Ветрова, – мне кивает вторая: рыжая, с приятным лицом, усеянным веснушками. – Девочки закончили профессиональную карьеру, став в нашей школе тренерами. Эля занимается со средней группой, Света набрала свою в прошлом году. Таисия займётся начинашками, – оповещает коллег, которые ни разу не перебили начальницу.

– Добро пожаловать.

– Приятно познакомиться.

Девушки настроены доброжелательно, от них исходит тепло и позитивный заряд, чему я рада, потому как на прежнем месте с коллегами мне не повезло. «Херов серпентарий» – именно такой комментарий отвесил папа, посмотрев со стороны на работников Школы фигурного катания. Именно тогда он и дал согласие на мой отъезд, позже убедив и маму.

– Вы пообщайтесь и покажите, пожалуйста, Таисии, как у нас тут всё устроено. Завтра её первый рабочий день. Родители с детьми соберутся к одиннадцати.

Воропаева разворачивается на каблуках, чеканя шаг прочь от нас, пока три пары глаз провожают её взглядом.

– Марго сегодня в хорошем настроении, – хмыкает Эля, складывая руки на груди. – Предполагаю, благодарить нужно тебя.

Девушки сосредоточенно изучают меня, не стесняясь, осматривают, делая, вероятно, какие-то свои выводы. А я не совсем понимаю, обрадовал их факт положительного настроя начальницы или же огорчил и меня ждёт новый серпентарий с более ядовитыми особями.

– Расслабься. – Света улыбается, похлопывая меня по плечу. – Мы рады новеньким. С Марго никто долго не работает. Год максимум, а потом уезжают или меняют место работы.

– Почему?

– Сука она, – заключает Эля. – Классическая конченая сука.

– В каком плане? – желаю уточнить, чего мне ожидать от такой приветливой, как мне показалось, Воропаевой.

– Во всех, Тася. Можно же тебя так называть? Конечно же, только между собой, – уточняет рыжая девушка, а я согласно киваю. – С воспитанниками только официально. Пойдём.

Девчонки занимают место по бокам от меня и, взяв под руки, ведут вдоль трибун, чтобы затем выйти в боковой проход. Коридоры со множеством дверей, каждая из которых подписана, что удобно.

– Так, здесь у нас дополнительный корпус для тренировок. Их три помимо основного катка. Зал для аэробики и хореографии, – отворяет дверь, позволив заглянуть. – Составляем расписание, чтобы работать поочерёдно. Раздевалки, душевые, помещение для ведущих и приглашённых гостей, если проводятся соревнования. А это наша комната. – Света вталкивает меня в небольшое помещение, в котором несколько стульев, диван, стол, барный холодильник и телевизор на стене. – Здесь можно отдохнуть между занятиями, попить чай и оставить вещи. Дверь обязательно закрываем, ключ дам.

– А кроме вас ещё есть сотрудники?

– Конечно. – Эля плюхается на диван, откидываясь на мягкую спинку. – Здесь много людей работает. Просто ты пришла утром, тренировки обычно после обеда начинаются, а обслуживающий персонал трудится вечером или до десяти. У меня занятия в час, у Светы в четыре три раза в неделю. С завтрашнего дня начинаем интенсивную подготовку к празднику. Знаешь о нём?

– Да. Откатаю короткую программу. Воропаева сказала, что это необходимо для того, чтобы родители воспитанников понимали, на что способен тренер.

– Я тебя умоляю, – цокает Света, закатывает глаза. – Ей нужно новое, желательно очень смазливое личико для привлечения спонсоров. А ты идеально подходишь!

– Для чего? – непонимающе смотрю на девочек.

– Обычно после соревнований и праздников проходят приёмы, а богатые козлы, приносящие деньги Марго, не прочь развлечься с красивыми фигуристками.

– Мне это не нужно… – шепчу, пока не понимая, какая связь между моими внешними данными и спонсорскими взносами. – И вообще, я даже с парнями не встречалась никогда.

Девчонки затихают, тяжело вздыхая и переглядываясь.

– Непросто тебе будет.

– Я приехала сюда работать. Мужчины, тем более старые козлы, меня не интересуют.

Меня интересует один. Тот, что сейчас ждёт в машине у ворот школы и, вероятно, бесконечно зол, чтобы ему приходится тратить время на несущественные занятия.

– Тогда совет: заканчивается мероприятие, и сразу тихо ускользаешь с глаз Марго. Через час берёшь трубку и говоришь, что уже давно дома, вернуться не можешь.