Наследство Валентины - Коултер Кэтрин. Страница 13

Старая Бесс поудобнее устроила поднос на коленях Джесси и расплылась в сияющей улыбке.

– Съешьте все, что я принесла, мисс! Вот увидите, я в два счета поставлю вас на ноги! Будете у меня, как пушистый котеночек!

– Котеночек с лысинкой, – вставил Джеймс.

– Вам необходимо отремонтировать дом, Джеймс. Простите, Бесс, но я не голодна.

– Были бы голодны, если бы не позволяли мистеру Джеймсу вас дразнить. Идите-ка оба отсюда!

Джеймс, направляясь к двери вместе с Оливером, бросил через плечо:

– Ешь, Джесси. Предпочитаю видеть тебя толстой, не костлявой соплячкой, которая подсматривает за гостями, прижав нос к стеклу.

– О чем это ты, Джеймс? – удивился Оливер.

Джесси прикрыла глаза, сминая между пальцами ломтик бекона, и как сквозь сон услышала ответ Джеймса:

– Собственно говоря, я имел в виду не окно, а потомок и ее уши, а не нос.

– Вот как, – кивнул Оливер, – а я уже начал недоумевать.

Когда на следующий день к дому Джеймса подъехал экипаж с Глендой и миссис Уорфилд, решившими забрать Джесси, Джеймс сначала подумывал, как бы удрать. Он даже заранее выставил дозорного Джипсома, помощника Ослоу, который должен был свистнуть дважды. Джеймс как раз успел бы оседлать Тинпина и лететь куда глаза глядят. Но план, к сожалению, не удался. Джеймс успел добраться лишь до верхней ступеньки, когда Томас открыл дверь, чтобы приветствовать миссис Уорфилд и Гленду. Что, дьявол побери, случилось с Джипсомом?

– Миссис Уорфилд – пролепетал он, взяв себя в руки, – рад вас видеть, мэм. Гленда! Я собирался отнести Джесси чай. А где Оливер?

– Мы ваши спасители, Джеймс, – объявила Гленда, вплывая в гостиную, как всегда, с обнаженной до последних пределов приличия грудью. – Мы приехали избавить вас от Джесси. Она, наверное, непрерывно жалуется? Впрочем, как обычно. Уверена, вам тяжело пришлось.

– Ничуть. Джесси сегодня чувствует себя гораздо лучше. Хотите последовать за мной или подождете в гостиной?

– О, мы, конечно, пойдем, – уверила Гленда и направилась к Джеймсу, не сводя глаз с застежки его брюк.

Она встала чуть ниже, с таким расчетом, чтобы груди чуть касались его рукава. Но миссис Уорфилд одарила их благосклонным взглядом.

– Да, – кивнула она, – пойдем проведаем милую Джесси.

Милая Джесси чувствовала себя отвратительно. Голова раскалывалась. Джеймс не позволял ей читать «Федерал газетт», объясняя, что голова только еще больше заболит. Ей все надоело. Она хотела, чтобы пришел Джеймс, с ним можно поспорить или поссориться... или просто поглядеть на него. И когда он неожиданно появился на пороге, Джесси показалось, что солнечные лучи прорвали черные тучи. Она широко улыбнулась, но тут заметила Гленду и мать, протиснувшихся мимо Джеймса, и улыбка поблекла.

– О моя дражайшая Джесси, – промолвила миссис Уорфилд, хмурясь.

– Ах, сестрица, какая ты уродливая с этими растрепанными волосами и повязкой на лбу!

Джеймс на мгновение прикрыл глаза.

– Здравствуйте, мама, Гленда. Все в порядке. Я просто плохо выгляжу. А где папа?

– Твой дорогой папаша сказал, что у него нет времени приехать за тобой. Ты вывела его из себя, Джесси, своими последними проделками! Бедному Оливеру пришлось ночевать в чужом доме, чтобы спасти твою репутацию!

Но папа обещал вернуться за ней и даже подмигнул, и Джесси поняла, что он решил избавить ее от визита матери. Значит, не удалось.

Джесси с тоской взглянула на чайник в руках у Джеймса и осмелилась возразить:

– По-моему, папе здесь понравилось. Он объяснял Джеймсу, сколько всего потребуется, чтобы привести дом в порядок.

– Верно, миссис Уорфилд. Ваш муж прекрасно провел время, – подтвердил Джеймс.

«И выпил весь мой бренди», – добавил он про себя.

Гленда расхаживала по маленькой спальне, глядя в пространство. Джеймс долго не мог понять, что это значит, и наконец сообразил – она преподносит ему себя в выгодном свете – со всех сторон. Не слишком неприятное зрелище.

Повернувшись, она мило улыбнулась хозяину:

– Почему бы нам не спуститься вниз, Джеймс, пока мама поможет Джесси одеться?

– О Господи, – охнула мать, – я забыла одежду. Придется тебе надеть платье, в котором ты была прошлой ночью.

Джесси вспомнила о своих брюках и побледнела. Джеймс, ставя поднос, весело заметил:

– Простите, миссис Уорфилд, но дождь совершенно испортил платье. Бесс пыталась спасти его, но безуспешно.

– Твой папа так и не сказал, почему ты разъезжала верхом под дождем, Джесси. Тысячу раз я твердила тебе, что такое поведение не пристало молодым девушкам. Что же нам теперь делать?

– Если Джеймс одолжит мне свою ночную сорочку и халат, я смогу вернуться домой.

– С удовольствием, Джесси, – пообещал Джеймс, слегка кланяясь.

– Так мы спустимся вниз, Джеймс? – осведомилась Гленда, подходя к нему очень близко.

Он почувствовал аромат розового масла и едва не чихнул.

– Думаю, не стоит, Гленда, – покачал он головой. – Миссис Уорфилд, позвольте мне снести Джесси вниз. Но сначала я достану халат. Джесси, не двигайся, сейчас приду.

Гленда, дождавшись, пока Джеймс вышел из комнаты, повернулась к сестре:

– Джеймс так красив. Он расспрашивал тебя обо мне?

– Не припомню.

– Конечно, расспрашивал! Ведь я танцевала с ним балу у Попплтонов! Он сразу же подошел ко мне, стоило мне появиться в зале. Не сводил с меня глаз и все повторял, как грациозно я танцую.

Джесси упрямо покачала головой. Гленда отдернула руку от мокрого пятна на стене:

– Я тебя знаю, Джесси! Вынудила его обратить на себя внимание, не так ли? Притворилась, что больна, и ему пришлось оставить тебя ночевать! Готова побиться об заклад, что ты стонала и закатывала глаза, лишь бы не дать ему уйти! Он держал тебя за руку, верно? Так вот, вовсе не желал этого делать, сестричка! Он даже не считает тебя женщиной, и ты это знаешь.

– Довольно, Гленда, – велела миссис Уорфилд, нервно оглядываясь.

– А теперь ты заставляешь его тащить тебя вниз по лестнице! Какой позор, Джесси! Клянусь, ты нарочно испортила платье!

– Довольно, Гленда, – повторила мать, видя, что Джесси бледна как смерть. – Возможно, твоей сестре действительно нездоровится. Оставь ее в покое. Выгляни в окно, дорогая. А, Джеймс, вот и вы.

Джеймс машинально шагнул к кровати и уже собрался надеть на Джесси халат, но миссис Уорфилд громко охнула:

– О нет, Джеймс, так неприлично! Нет, милый мальчик, лучше прогуляйтесь с Глендой, пока я переодену Джесси. Гленда, иди с Джеймсом.

Джеймс понес Джесси вниз. Съежившись от неловкости, она камнем повисла у него на руках, замкнувшаяся, ушедшая в себя. Даже он чувствовал это. Джеймс успел подслушать большую часть разговора с Глендой, и угрызения совести за то, что он избавляется от Джесси, терзали его. Вероятно, жизнь девушки в родном доме совсем не легка. Неудивительно, что она все время проводит с лошадьми. Джесси чистила стойла. Чинила сбрую. Ездила верхом и участвовала в скачках. И, как правило, приходила первой. Так что, похоже, вполне способна справиться со своей мамашей и завистливой сестрой, а если же нет... что ж, ей было куда скрыться – конюшни не так уж далеко от дома.

Джеймс донес ее до экипажа и бережно усадил.

– Ну вот, все в порядке. Завтра приеду узнать, лучше ли тебе. Лежи подольше. Побереги себя.

И, улыбнувшись миссис Уорфилд и Гленде, добавил:

– Леди, хорошенько позаботьтесь о Джесси. У нее была тяжелая ночь.

– Непонятно почему, – пробормотала Гленда, пожирая глазами то место, которое находилось у него пониже пояса.

– Еще успеем узнать, – успокоила ее миссис Уорфилд, милостиво позволяя Джеймсу помочь ей устроиться в экипаже.

– Подвинься, Джесси, – велела она и улыбнулась Джеймсу.

– Спасибо за то, что приютили ее.

«Приютил... словно бездомного щенка», – горько подумала Джесси.

Джеймс смотрел вслед катившемуся по длинной аллее экипажу. Сквозь гравий, которым была усыпана аллея, пробивалась сорная трава. Нужно послать кого-нибудь выполоть ее и разровнять гравий граблями. Все такое голое, неустроенное! Хорошо бы посадить еще деревья – вязы и дубы. Марафон должен утопать в зелени, выглядеть процветающим поместьем. Джесси права, черт бы ее взял! Здесь требуется так много труда. Есть к чему приложить руки!