Наследство Валентины - Коултер Кэтрин. Страница 21

Джеймс вышел вместе с ней.

– Пойдем, Джесси. Я провожу тебя домой. Это самое малое, чем я могу отплатить тебе за помощь.

Они ехали бок о бок по Шарп-стрит к Ватерлоо-роуд, а потом свернули на Калверт-стрит. Снова пошел дождь – с неба нескончаемыми потоками хлынула ледяная вода. Стояла непроглядная тьма, на мрачном небе – ни единой звездочки. На обоих были шляпы, но это мало что меняло. Дул сильный ветер, и косые струи били по спинам, забирались под воротники. Внезапный порыв ветра сорвал шляпу Джесси и закатил в канаву. Девушка поспешно схватилась за виски, но было слишком поздно.

– О Господи, – выдохнула Джесси, – эта была последней, что я смогла найти в сундуках.

Джеймс протянул свой цилиндр. Но девушка лишь покачала головой, и Джеймс снова нахлобучил его. Они дрожали от холода, молча проклиная дождь, и каждый гадал, о чем думает спутник. Наконец Джеймс, не выдержав, спросил:

– Джесси, почему ты сидела на дереве?

– Чтобы спасти вас.

– Спасибо, ты меня спасла. Но с какой целью ты оказалась на дереве с самого начала?

– Чтобы спасти вас.

Джеймс вздохнул, глотнув при этом дождевой воды.

– Я так и думал. Ты знала, что затеяли Гленда и твоя мать?

– Да, я действительно подслушивала, к счастью вас, Джеймс. Так что нет смысла рвать и метать по этому поводу.

– О, ни за что. Но если бы ты не спасла меня от Мортимера и вероятной смерти, что бы ты сделала, Джесси? Прикончила Гленду, если бы та попыталась упасть в обморок, или начала бы расстегивать мои брюки?

– Нет, просто выстрелила бы в землю у ваших ног. Гленда ненавидит оружие и подпрыгивает, как ошпаренная, услышав выстрел. Она помчалась бы со всех ног обратно в бальный зал.

– Но почему ты хотела спасти меня от Гленды?

Лишь сейчас Джесси осмелилась взглянуть на него. Мокрые волосы прилипли к лицу, плечам и спине. Губы посинели от холода. Она, должно быть, чувствует себя так же отвратительно, как выглядит.

– Я должна была это сделать, – выговорила она наконец и, пришпорив Бенджи, послала его вперед.

Мерин послушно потрусил рысцой, торопясь поскорее добраться до теплого стойла.

– Я промок и замерз, – окликнул ее Джеймс. – И на мне места живого нет. Тебе, конечно, тоже не сладко. Так и быть, Джесси, я оставлю тебя в покое, но с условием, что завтра после скачек ты обо всем мне расскажешь.

– Нет.

– Что?!

– Нет смысла снова рисковать тем, что нас застанут вдвоем, Джеймс. Забудьте об этом. Не хотела бы я еще раз вас спасать, так что будьте поосторожнее со всеми этими подлыми жокеями.

Она рванулась вперед и вскоре свернула на прекрасную широкую подъездную аллею, над воротами которой красовались буквы из кованого железа:

«Конюшни и племенная ферма Уорфилдов».

Джеймс не помчался за ней, не попытался подгонять Димпл, добродушную старую кобылу, помнившую его еще мальчишкой. Она не любила торопиться. И хотя дождь ей нравился не больше, чем хозяину, лошадка понимала – если без устали перебирать ногами, вскоре она окажется дома.

Если бы Джеймс мог заглянуть в будущее и узнать, что случится в последующие два дня, он, вероятно, поддался бы искушению оседлать коня, уехать на север и никогда больше не возвращаться в Балтимор.

Глава 10

Дождя, слава Богу, в этот день не случилось, но беговые дорожки были покрыты лужами, и в воздухе разливалась ледяная сырость. Поэтому дамы не сочли нужным приехать, да и из мужчин лишь самые закаленные делали ставки. Впрочем, сегодня они предавались этому с гораздо меньшим энтузиазмом, чем обычно. Однако напряжение не ослабевало. Все любили скачки на четверть мили, обещавшие короткую, жестокую борьбу.

В третьем заезде Джеймс должен был скакать на Консоле. Конь рвался в бой, возбужденно пофыркивая и закидывая голову. Ослоу потрепал серого по мускулистой холке и заметил:

– Погоди немного, старина, мистер Джеймс покажет тебе, что такое настоящая скачка.

– Точно, – согласился Джеймс и быстро проверил подпругу, машинально подтянув ее, как только Консол выдохнул. – Ну а теперь немного пройдемся и поболтаем.

Он увел коня подальше от толпы, не переставая объяснять:

– Сегодня мы оставим попытки сбросить Джесси в канаву. Может, на следующей неделе, но не сегодня. Вот жокей Мортимера Хэки – дело другое. Видел того сморщенного бродягу, которого привел старик Мортимер?

Консол повернул голову и утвердительно фыркнул.

– Совершенно верно. Я заставлю его пожалеть, что на свет родился.

Жеребец снова фыркнул.

Сегодняшняя дистанция была особенно опасной и скользкой из-за камней и сломанных веток. Джеймс припал к шее Консола, не прекращая тихо беседовать с ним. Потом прислушался. Консол готов. Ему скучно. Он хочет вырваться на волю и полететь.

Консол в два счета обогнал Джесси, скакавшую на вороном трехлетке Джигге. В заезде участвовало двенадцать лошадей. Копыта утопали в мокрой земле, комья грязи летели во все стороны, перепачканные с головы до ног жокеи громко ругались.

Консол заплясал бы от радости, если бы Джеймс позволил. Он мчался, как ветер, не боясь острых камешков, готовый прикончить любую лошадь или жокея, попытавшихся бы помешать ему.

Заметив слева жеребца Мортимера Хэки, Джеймс прошептал Консолу:

– Вот он. Задай ему жару.

Консол подался влево, ударил головой в холку соперника, так что тот споткнулся, а жокей, вылетев из седла, приземлился в луже. Сам же он пересек финиш, счастливый, словно викарий, который только что обратил в праведную веру последнего грешника в приходе.

Консол выиграл двести долларов и при этом, ничуть не устав, снова рвался в битву, однако Джеймс вручил его поводья Ослоу:

– Задай ему лишнее ведро овса. Он заслужил это. Выбил жокея Хэки из седла.

– Я видел. Молодец, парень, – проворчал Ослоу, гладя шею Консола.

Тот громко заржал.

В этот день состоялось еще шесть заездов, и скачки, возможно, продолжались бы, но после третьего вновь зарядил сильный ливень, разогнавший всех зрителей.

Джеймс пришел первым в пятом заезде и вторым в шестом. Бонни Блек, на котором скакала Джесси, взял первое место в шестом.

Ослоу с помощью трех конюхов накрыл лошадей попонами и повел их к ферме Марафон, как раз в тот миг, когда Мортимер Хэки загородил Джеймсу дорогу. Тот широко улыбнулся:

– Как ваша нога, Хэки?

– Чертов ублюдок, вы посмели сбросить моего жокея! Нарочно ударили моего коня своим! У жокея сотрясение мозга, и все из-за вас! Хулахен говорит, что пройдет не меньше трех недель, прежде чем он вновь сядет в седло!

Но Джеймс лишь невозмутимо зевнул.

– А вы пытались пристрелить меня, Хэки. Думаете, я подставлю другую щеку? Кроме того, ваш жокей вечно норовит пустить в ход хлыст. Его давно нужно было проучить.

– Еще один шаг, и на сей раз вам не поздоровится, мистер Хэки.

Джеймс поспешно вмешался:

– Джесси, Бога ради! Мортимер не хотел ничего плохого. Просто он немного расстроен, поскольку его жокей упал в третьем заезде.

Мортимер, прорычав что-то, погрозил им кулаком и ринулся прочь, едва не свалившись в глубокую лужу.

– Я все видела. Хорошая работа.

– Спасибо. Консолу тоже понравилось. Иногда, если захочет, он бывает ужасно злобным мерзавцем. Как ты себя чувствуешь, Джесси?

– Я? О, чудесно. А вы?

– Переживу. Уиндемы слишком стойкое племя, чтобы ныть и жаловаться.

Джесси молча кивнула и ушла, не обращая внимания на потоки воды, хлеставшие по лицу. Сегодня она без шляпы. Джеймс хотел было спросить, как родные обращаются с ней, но не решился. Кажется, все обошлось.

Дождь кончился так же внезапно, как начался. Ну и погодка – огненный шар солнца в два счета высушил землю, и стало жарко, как в преисподней. Но скачки на сегодня закончены – зрители и почти все участники разъехались по домам.