Измена. (Не)любимая жена олигарха - Марго Лаванда. Страница 4

Так, ладно, не стоит заставлять мужчину ждать.

Когда выхожу, Катерину отчитывает другая женщина, выше ее на голову, в черном, худая. Лицо недовольное, если не сказать злое.

– Ты что не понимаешь, что нельзя заставлять ждать хозяина? – из каждого слова хлещет презрение.

– Простите, это моя вина, – вступаюсь за горничную.

– Здравствуйте, Ромина, – тут же переключается на более приветливый, но все равно холодный тон. – Меня зовут Маргарита Сергеевна. Я управляющая в этом доме. Александр Михайлович ждет вас. Идемте, прошу вас.

Ну конечно, нельзя такого важного босса заставлять ждать – фыркаю про себя, но шаг прибавляю. Все равно едва поспеваю за этой женщиной, хотя она старше меня более чем вдвое. Туфли на высоких каблуках, идеально прямая спина. Словно раньше Маргарита Сергеевна работала моделью. Кто знает, может так и есть? Будет ли у меня возможность это прояснить? Мысли скачут как блохи. Холлы кажутся бесконечными, я продолжаю глазеть по сторонам – просто не могу иначе.

Может быть эта экскурсия неслучайна и богатый жених хочет показать мне свое могущество, чтобы впечатлить? Бесконечные предположения прерывает Маргарита Сергеевна, которая вдруг останавливается, распахивает дверь и предлагает мне войти.

Мужчина, мой будущий муж, сидит за большим письменным столом из красного дерева. Поднимает голову, окидывает пристальным взглядом. Я оказываюсь совершенно не готовой к встрече. Дышать трудно, чувствую легкое головокружение. Оболенский буквально излучает властность. Встает из-за стола, направляется ко мне, а у меня вдруг рождается острое желание выскочить обратно в коридор. Спрятаться за строгую управляющую, умолять ее показать дорогу обратно. На выход из этого лабиринта.

– Итак, Ромина. Интересное имя, – произносит хозяин дома.

– Назвали в честь бабушки.

– Прекрасно.

Что он имеет в виду? Какая вообще разница, как меня зовут?

В рецепторы проникает запах потрясающего парфюма, невероятно вкусного. Этот аромат усиливает и без того гипнотическое воздействие мужчины. Крупного, высокого, очень красивого. Он слишком близко. Кабинет слишком тесный. Тут так жарко! Ну конечно, ведь по центру горит камин! Настоящий, не электрический. Наполняет помещение уютным теплом. Только мне все равно ничуть не комфортно тут.

– Тебе страшно? – взгляд Оболенского тяжелый, он будто проникает под кожу, желая увидеть и узнать все досконально.

– Я немного нервничаю, да.

– Почему?

– Я не знаю…

Глупый разговор. Неужели он сам не догадывается, как мне непросто? Мало того, что брак договорной, так еще и самой к жениху ехать пришлось. Это унизительно.

Но сейчас мне не до гордости. Меня волнует совершенно другое. Я не справлюсь с таким хищником. Это совершенно не для меня. Чувствую себя рядом с ним маленькой и глупой. Не могу представить себя женой этого мужчины! От его взгляда по всему телу мурашки. Никогда в жизни я не встречала человека, чтобы от одного взгляда дрожь по всему телу. Мне это не нравится…

На Оболенском светлая рубашка, верхние пуговицы расстегнуты, так что видны жесткие черные волосы на груди. Мощная шея, широкий разворот плеч. Меня бросает в жар, горло пересыхает.

– Выглядишь так, словно сейчас хлопнешься в обморок. Все рассмотрела?

– Что, простите? Можно мне воды? – спрашиваю слабым голосом.

– Хочешь, чтобы я повторил? – выгибает бровь. – Хорошо. Это я должен рассматривать тебя, Ромина. Хотя я не против, ты тоже можешь смотреть. Тебе нравится, что ты видишь?

– Ваш дом очень красивый, – заставляю себя встретиться с холодной синевой его глаз. Хочется зажмуриться, я так и делаю, потому что мужчина вдруг запрокидывает голову и начинает смеяться.

– Красивый дом? Интересно.

Смех быстро прерывается. Пауза выходит тягучей, меня охватывает ощущение приближающейся опасности.

– Теперь моя очередь. Раздевайся.

Глава 4

– Что? – выдыхаю резко, закашливаюсь. Я, конечно же, ослышалась. Он пошутил, не так ли?

– Я жду, Ромина.

– Я не собираюсь раздеваться! Не для этого приехала!

Пячусь от него к двери. Оболенский наступает. В эту минуту жгуче ненавижу его. Внутри рождается протест. Я не позволю ему меня коснуться! Подонок! Как он смеет такое мне приказывать?

– Если это шутка, то не смешная!

– Я не шучу. Мне прислали товар, и я хочу увидеть его без упаковки, – спокойно цедит Оболенский.

Никогда в жизни не испытывала такого унижения и одновременно паники. Сердце колотилось в горле. Смотрела на этого подонка и понимала, что меня бросили в жестокую ловушку. Из которой нет выхода. Нет, он не угрожал мне. Не торопил, не заставлял. Просто смотрел жадно. Я ведь умная девочка и сама все знала. Что отцу больше не на что рассчитывать. Что брату уже одобрили обследование в немецкой клинике. И за это уже переведены деньги.

Может даже к лучшему, что все началось вот так? Чтобы сразу никаких иллюзий.

Медленно снимаю платье через голову. Это даже приносит облегчение, потому что все тело горит, то ли от температуры в комнате, то ли от пристального скана глаз Оболенского. Чтоб он провалился!

– Что вы от меня хотите? – повторяю дрожащим голосом.

– Подойди ко мне.

Нет, этого я не могу сделать. Ноги приросли к полу.

Что дальше? Первая брачная ночь? Я – его игрушка. Может сделать со мной что пожелает!

Не знаю что собирался дальше делать со мной Оболенский. Пошел был дальше в своем стремлении «познакомиться» со мной. Узнать мои пределы. Но мои наступили в следующую минуту. Я просто отключилась. Да, я хотела бы быть сильной, отважной. Отвесить пощечину, расцарапать лицо этому мерзавцу. Которого в тот момент возненавидела всей душой. Но мое сознание не выдержало и отключилось.

В себя я пришла в совершенно другой комнате. Это уже была спальня, и она определенно принадлежала хозяину.

Огромных размеров кровать, я – в одном белье, колготках, под тонким, но очень теплым одеялом. Вскакиваю, ищу свою одежду и не нахожу. Мечусь по комнате, как обезумевшая. Взгляд падает в зеркало. Волосы торчат во все стороны, тушь потекла. Что он со мной сделал? Что творил, пока я была без сознания?!

Нигде нет и следа ни платья, ни обуви.

Слышу женский голос, стук каблуков, запрыгиваю обратно под одеяло.

В комнату врывается женщина, я успеваю натянуть одеяло до подбородка. Совершенно сбитая с толку, рассматриваю незнакомку.

На вид ей около пятидесяти, ухоженная. Очень худая, черные волосы с фиолетовым отливом уложены в красивый узел. Неброский макияж, платье из твида песочного цвета.

– Ты кто такая и что делаешь в этом доме?! – спрашивает требовательно, с презрением в мелодичном голосе.

Смотрит на меня с возмущением.

– Извините, я сама ничего не понимаю, – чувствую себя жалкой, падшей.

Что со мной сделал этот ужасный Оболенский? Зачем так поступил?

Женщина бормочет грубое ругательство, которое совершенно не сочетается с ее аристократичной внешностью, выбегает из комнаты.

Вот такое странное знакомство произошло у меня со свекровью. С того дня, с первой встречи, Варвара Степановна, мать Александра Оболенского, невзлюбила меня.

Позже выяснилось, что ее не должно было быть в доме, она вернулась раньше на несколько дней из своего обожаемого Парижа, где проводила большую часть времени. Сын купил ей там квартиру. Наверное, ее тоже можно понять – Оболенский никогда не привозил женщин в дом, который подарил матери. Тем более не было ни одной в его личных покоях. Варвара Степановна считала это место родовым поместьем. Точно не местом для «утех».

Которых не было.

Оболенский не тронул меня в тот день. До сих пор не знаю, зачем он меня встретил так жестоко. Зачем было так сильно пугать, до обморока, чуть ли не до разрыва сердца. Мы не поднимали эту тему. Не хотелось вспоминать…

Когда Оболенская выскочила из комнаты, прибежала Катерина с моей одеждой, сообщила, что хозяин ждет меня на ужин. Я ненавидела этого человека, хотелось бежать куда глаза глядят. Но как? Меня привез его водитель, вряд ли бы кто-то сдвинулся с места без приказа хозяина, чтобы отвезти меня обратно.