Бесценный дар - Лоуренс Бетти. Страница 2

Миллисент ощутила смутное беспокойство: а вдруг рыбка все же сорвется? Да нет, крю­чок сидит слишком глубоко. Если самолет вы­летает завтра, то ему ни за что не успеть найти другую женщину, которая согласится зареги­стрировать брак в столь короткий срок, даже при такой сверхщедрой оплате.

— Постой, постой, Стэн, у тебя нет другого выхода, кроме как жениться на мне. И я не собираюсь надувать тебя, просто не хочу ос­таться на мели через пару лет. А для тебя, что сто пятьдесят, что триста тысяч, — разницы никакой.

Но Гилбрайт не слушал ее. Он поднялся с кресла, бросил на стол стодолларовую банк­ноту и ледяным тоном произнес:

— Все, дорогуша, мое предложение больше не действует. Счастливо оставаться.

Он невозмутимо направился к выходу, хотя внутри у него все кипело. Жадная стерва сорвала все старательно выстроенные планы. Но пусть даже не надеется, что у нее пройдет этот фокус.

Миллисент догнала его и схватила за локоть.

— Подожди, Стэн, минутку…

Он хладнокровно стряхнул ее руку, словно назойливую муху, и продолжил путь. Милли не сдавалась:

— Ты не можешь так поступить. Я нужна тебе…

— Ошибаешься, дорогуша, я прекрасно обой­дусь без тебя. Джордж, — Стэнли повернулся к приближающемуся к ним официанту, — вызо­вите, пожалуйста, машину для мисс Флерри.

— Но… но на ком же еще ты успеешь же­ниться до отъезда?

— Хоть на первой встречной, только не на тебе! — С этими словами он решительно вы­шел из ресторана.

Молодая женщина медленно брела по ули­цам города мимо ярко освещенных витрин магазинов, кафе и ресторанов. Пухлая полу­торагодовалая девчушка то неуклюже ковы­ляла рядом, держась за руку, то просила, чтобы ее понесли, то начинала крутиться на руках и требовала опустить ее на землю, то залезала в коляску. Малышка Камилла была полна сил и энергии, несмотря на поздний час, чего нельзя было сказать о ее матери. Орланда Смит чувствовала себя смертельно усталой после длинного, но бесплодного дня, проведенного в поисках работы. Позавчера ее уволили из небольшого кафе, где она мыла посуду за мизерную плату, которой едва хва­тало на жизнь. Хозяин грубо заявил, что у него не ясли и не благотворительное заведе­ние. Раньше девочка преспокойно спала в коляске, пока мать занималась делом, но в последнее время стала больше бодрствовать и требовать внимания, как и положено рас­тущему ребенку.

Что же делать? — размышляла Орланда. Ка­кую найти работу, чтобы иметь возможность присматривать за малышкой? Тех жалких гро­шей, что платят за мытье посуды или уборку, ни за что не хватит на няньку. Идеальным ре­шением была бы надомная работа, но какая? Вот если бы она умела печатать… Но у нее нет денег, чтобы купить или взять напрокат пи­шущую машинку и освоить даже такое неслож­ное искусство. Или открыла бы свой малень­кий детский садик, чтобы постоянно быть с дочерью. Но…

— Ма, ма, — пролепетала крошка, дергая ее за край старой выцветшей юбки и преры­вая печальные размышления. — И-и-и…

Орланда посмотрела на девочку и улыбну­лась. Камилла, единственная ее радость, лю­бимая, ненаглядная дочурка. Она сделает все, что угодно, абсолютно все, лишь бы создать ей достойные условия жизни.

— Пить хочешь, моя маленькая? Сейчас, сейчас.

Молодая женщина достала из коляски бу­тылочку и обнаружила, что та пуста. Огляну­лась, заметила уличного торговца и потяну­лась к сумке… О Боже! Замок открыт, а коше­лек… Где же кошелек? Куда он подевался? Орланда лихорадочно перебирала скудное со­держимое — расческа, носовой платок, не­сколько заколок…

— Ма… — Камилла настойчиво тянула за край юбки.

Ее мать продолжала нервно копаться в сум­ке, уже начиная понимать весь ужас происшед­шего: кошелек, а с ним и все деньги — и пред­назначенные в уплату за квартиру, и сэконом­ленные и отложенные на питание на ближайшие две недели, пока она ищет работу, — украде­ны! О Господи, не может быть… Как такое слу­чилось? И что… что теперь делать? Малышка хочет пить, скоро проголодается, они обе да­леко от квартиры, где домовладелец именно сегодня ждет арендной платы.

Орланда присела на корточки, притянула к себе маленькую девочку и забормотала:

— Тихо, родная моя, тихо. Погоди, мама что-нибудь придумает, обязательно придумает.

Но из глаз ее уже текли слезы — слезы отча­яния, уныния и безнадежности.

Стэнли Гилбрайт широко шагал к стоянке, где оставил машину, продолжая кипеть от яро­сти. Будь проклята эта негодяйка, которая ре­шила, что сможет перехитрить его, угрозами вырвать лишние деньги! И мать тоже, за то, что своим дурацким условием поставила его в такое невозможное, немыслимое положение! Почему, ну почему она не желает понять, что он никогда и ни за что не согласится же­ниться на Маргарет, которая так и ждет, ког­да сможет начать проматывать его состояние? Да, надо признать, она хороша собой, эффект­ная высокая брюнетка, но непомерное тще­славие и баснословная жадность в сочетании с неимоверной распущенностью не вызывают в нем ничего, кроме отвращения. Невозможно даже представить, как лечь с такой в постель, не то что произвести на свет следующее поко­ление Гилбрайтов.

Что ж, мрачно думал Стэнли, ультиматум матери заслуживает только одного ответа. Жаль только, что алчность и глупость Миллисент сорвали его прекрасно подготовленную месть. И теперь он снова оказался на исходных пози­циях: перед необходимостью найти невесту, которая вызовет ярость матери и сотрет само­довольную ухмылку с красивого лица Марго. А времени на это практически не осталось, ему необходимо оформить брак не позднее зав­трашнего вечера.

Внезапно он споткнулся и чуть не упал… Чертыхнулся, посмотрел вниз и увидел коляс­ку с маленькой девочкой, которую он чуть не опрокинул. Присев на корточки, Стэнли по­смотрел на ребенка, затем оглянулся по сто­ронам. В двух шагах от него молодая женщина рылась в своей сумочке.

— Простите, сэр, — испуганно пролепетала она, хватая ребенка на руки. — Это моя дочка.

— Я догадался, — сурово ответил Стэнли, поднимаясь. — А что она тут делает? Это не­подходящее место для прогулок с детьми.

К тому же в такое время этой крохе полагает­ся быть дома, в кроватке, подумал он. Безответ­ственная мамаша, преступно безответственная!

— Извините, пожалуйста, — повторила жен­щина, вытирая рукой мокрые глаза, и попя­тилась, ощущая на себе пристальный взгляд незнакомого мужчины.

Орланда остро чувствовала разницу между ними: он — свежевыбритый, благоухающий дорогим лосьоном, безупречно и дорого оде­тый, вышедший из хорошего ресторана, и она — растрепанная, в мятой и далеко не новой одеж­де, с покрытым пылью и слезами лицом, го­лодная и без единого цента в кармане.

— Я с вами разговариваю. Почему вы мол­чите?

— Мы… мы уже собирались ехать домой… — запинаясь, начала Орланда, — но у меня… у меня… — И замолчала, чтобы не расплакаться снова.

— Что у вас? — продолжал допытываться мужчина как-то странно разглядывая ее.

— У меня украли кошелек! — отчаянно вы­палила она. — Мне нечем даже за трамвай за­платить, а хозяин квартиры сказал, чтобы се­годня без денег я и не думала приходить. Ка­милла скоро захочет есть и спать… — И вдруг, неожиданно для самой себя, прошептала: — Помогите, пожалуйста… — И вспыхнула от не­стерпимого стыда.

В это мгновение Стэнли осенило: да может ли кто-то быть лучше этой жалкой невзрачной особы с младенцем, к тому же еще и попро­шайки, для его цели? Он бросил взгляд на ее руку: нет ли случайно обручального кольца? Нет, конечно нет!

— Вы замужем? — все-таки решил уточнить он, продолжая лихорадочно прикидывать все плюсы и минусы.

Плюсов виделось больше, вернее, одни сплошные плюсы. Мать хватит удар, когда она узнает, что своими угрозами заставила его же­ниться на замухрышке с ребенком, выпра­шивающей на улице деньги у посторонних муж­чин. А сама девица, судя по всему, настолько нуждается, что согласится на его предложение, не раздумывая, и будет еще благодарна. И уж конечно не станет шантажировать его, как Миллисент Флерри, вымогая лишние деньги.