Свадьбы и разводы - Аркади Алина. Страница 9

Жалко девчонку, которая останется на улице, но где взять исходный вариант обстановки, не представляю возможным. Яна пишет, что пообедает в центре, а я тащусь к лифту, чтобы спуститься в кафе на первом этаже. Но в холле замечаю приоткрытую дверь соседнего офиса и слышу голос Олеси, которая обсуждает столовые приборы, видимо, с кем-то из клиентов. Мысль взрывается неожиданно, и я вспоминаю, что свадьбу Тютюниных организовывала она. Застываю в дверях, наблюдая, как соседка расставляет предметы на макете, уделяя особое внимание фигурке невесты, трепетно устанавливая у арки. Тонкие пальцы порхают по миниатюрным стульчикам, столам, лавочкам и фонарикам, распределяя всё в только ей понятной задумке. Она действительно любит своё дело, организовывая его с душой, но вопрос в другом: почему организатор свадеб пока не устроила собственную? В потоке мыслей пропускаю момент, когда Олеся завершает разговор, и теперь я откровенно пялюсь на девушку, поэтому тихо стучу по стеклянной двери, обращая на себя внимание.

– Боже, только не говорите, что вы будете появляться в моём офисе каждый день? – стонет, всплёскивая руками и направляясь в кабинет.

– И вам добрый день, – улыбаюсь, чем злю её ещё больше. – Мне нужна ваша помощь.

– Моя?! Выйдите в холл и внимательно прочитайте, что написано на моей двери – свадебное агентство. Даже не представляю, чем я могу вам помочь.

– Не мне. Насте Тютюниной. – После упоминания девушки взгляд Олеси смягчается, а в глазах читается сострадание и желание броситься на амбразуру. – Так как?

– Что требуется?

– Я знаю, что сейчас модно делать фотографии сборов невесты и жениха. Или как там это называется… – щёлкаю пальцами, не в состоянии описать то, что мне нужно.

– Так и называется. Только откуда вы знаете? – Олеся прищуривается, прощупывая меня серым глубоким взглядом, недоверчиво осматривая с ног до головы.

– Я никогда не был женат, но дважды был свидетелем на свадьбе. Тютюнины заказывали такую съёмку?

– Конечно, она входит в работу фотографа, а так как молодые собирались в одной квартире, всё было намного проще. Не нужно было ехать к невесте, впопыхах собирать и отправляться к жениху.

– У вас есть эти фото? – Сейчас я до безумия желаю, чтобы моя соседка ответила «да».

– Я храню фото полгода, затем удаляю и заполняю место другими. Сейчас посмотрим. – Олеся вынимает из ящика жёсткий диск и внимательно изучает содержимое.

Обхожу стол, становлюсь за спиной девушки и пробегаюсь по списку, который для меня становится неожиданным. Нет фамилий, а распределение по цветам: «Розовая свадьба. Оливковая свадьба. Зелёная свадьба (павлины)». Последние удивляют, но я сдерживаюсь, чтобы спросить, потому как сейчас меня интересует нечто совсем иное.

– Ага, вот. Нежно-голубая. – Девушка нажимает на папку и открывается фотосессия, в которой… больше двух тысяч фото.

– Серьёзно?! – не сдерживая эмоций, почти выкрикиваю. – И зачем столько?

– Вы не понимаете, господин адвокат. Каждый кадр имеет несколько вариантов, чтобы потом отсеять те, где невеста глаза закрыла или неудачно улыбнулась, легли блики и свет падает с другой стороны. Затем отбираются лучшие и обрабатываются, но у меня остаётся черновой вариант. Вот.

Олеся листает снимки, на которых видны две из трёх комнат квартиры Тютюниных. Обстановочка сильно отличается от той, что запечатлена на фото, которые предоставила Настя. То есть она действительно вложилась в ремонт, отдав все деньги свекрови, не подозревая, что совсем скоро окажется ненужной.

– Распечатайте мне эти шесть, – тычу в экран, выбирая фото, где почти нет невесты, но есть интерьер комнат.

– Вы так и не сказали, зачем вам это? – Олеся поднимает голову и оказывается слишком близко от моего лица. Выражение её собственного странным образом меняется, когда девушка, застыв на несколько секунд, отрывается от моих глаз и исследует губы. Слишком откровенно, потому как заливается краской и возвращает взгляд к монитору компьютера.

– Хочу помочь одному хорошему человеку.

– Вы? Не верю! Предполагаю, что эти фото вы используете в своих целях, потому что неспособны проигрывать, а помочь Насте означает проиграть. Вы защищаете мужа.

– Именно, – беру фото из принтера и рассматриваю картинки, убеждаясь, что с этим можно идти в суд. – Но в этом деле есть нюанс: обоих супругов нужно защищать от мамы. Если бы не она, они вряд ли бы развелись, прожили долгую и счастливую жизнь, наслаждаясь тихим счастьем.

Сосредоточившись на снимках, не замечаю, как Олеся поднимается и оказывается передо мной, прикладывая ладонь ко лбу, и с задумчивым видом водит ею по коже.

– Нет, – поджимает губы. – Температуры нет. Болезнь объяснила бы упоминание таких слов, как «долгую и счастливую». Они в принципе вам несвойственны, а в контексте обсуждения брака, даже не вашего, тем более.

– Температуры нет, но я уверен, что именно вы заразили меня этой светлой сказочной чушью. Нахождение рядом с вами опасно для меня.

– Тогда старайтесь ко мне не приближаться.

– Обязательно прислушаюсь к вашему совету, – почти покинув кабинет, задерживаюсь в дверях и добавляю: – Когда-нибудь.

У меня есть доказательства финансовых вложений Насти, но этого недостаточно: я уверен, что необходимо поговорить с Андрюшей один на один, чтобы именно он принял решение.

Глава 6

Олеся

Сегодня господин адвокат в офисе ещё не появлялся. Я даже оставила приоткрытой дверь в желании перехватить Ворона и узнать об итогах заседания. Вчера лишь на секунду в его взгляде проскочило нечто человеческое и живое, заставившее меня оказать помощь, скорее, не ему, а девушке Насте. Или же это был обман? По этой самой причине мне нужно узнать, как поступил Ворон со снимками, взятыми у меня. Бесцельно слоняюсь по офису, периодически прислушиваясь к шуму в холле и ожидая появления знакомой фигуры, но из иногда открывающейся двери соседнего помещения доносится щебетание секретаря. Эта девушка за пару часов обсудила человек двадцать незнакомых мне, и теперь я не уверена, что не переживаю за Вадика, которого бросили из-за родинки на сокровенном месте. Почему это меня волнует?!

Мысль приходит в нужный момент, потому что вижу приближающегося Ворона в компании женщины примерно его возраста. Они чем-то похожи, но не внешне… Точно – подачей и толстым налётом циничности. Компаньон непременно должен разделять взгляды, иначе продуктивной работы не получится.

– Добрый день, – решаюсь поздороваться и поймать на себе заинтересованный взгляд спутницы Ворона. – Мы не знакомы, я Олеся Коршунова, владелица свадебного агентства, – указываю на вывеску за спиной.

– Макарова Яна Марковна. – Стальные нотки сродни острым иглам, которые прямо сейчас болезненно пронзают кожу. Я ей не нравлюсь. – Партнёр Максима и его друг. – На последнем слове женщина слегка хрипит, а неоднозначный взгляд, направленный в сторону господина адвоката, просто кричит, что «друг» не то слово, которое бы она желала бы применить в отношении Ворона.

– Как дело Тютюниных? – задаю интересующий вопрос, после которого Яна, цокнув, скрывается за дверью офиса, оставив нас наедине.

– Хорошо.

– Хорошо для вас или для Насти?

– Вы обедали?

– Нет. – Сказать, что я даже в туалет не ходила в ожидании его появления, не решаюсь, сделав вид, что была страшно занята важными делами.

– Тогда приглашаю вас на обед. – Ворон указывает в сторону лифта. – Считаю своим долгом оплатить ваш салат. Не стоит отказываться, – Максим предупредительно закрывает мой рот соответствующим жестом, – вы это заслужили.

– Ладно, – запираю офис, потому что Вера уехала в ателье за платьями подружек невесты, и следую за Вороном, придерживающим двери лифта. – Ну что? Чем всё закончилось? – нетерпеливо топчусь на месте, пока кабина медленно ползёт вниз. – Рассказывайте.

– Олеся, включите режим экономии эмоций. Через пару минут я поделюсь подробностями.