Олигарх 2 (СИ) - Шерр Михаил. Страница 2

После долгих размышлений третьим пунктом я сделал Россию, где написал два подпункта: имения и Новороссия.

После еще более долгих размышлений я написал еще и четвертый пункт, обозвав его Америкой с одним подпунктом, железная дорога.

Всё, других гениальных и не очень мыслей у меня больше не было. Посмотрев на часы, я ахнул от удивления. Занятый своими мыслями я не заметил как прошло несколько часов, уже миновал полдень и скоро будет обед.

Соня хорошо отдохнула, а пришедшие известия о Николае и наконец-то закончившиеся волнения об итогах наших финансовых предприятиях оказали благотворное действие на её организм и она с утра чувствовала себя отлично.

Когда я пришел в гостиную, тетушка читала только что полученное письмо от матушки. Письмо было написано по сногсшибательному поводу: чета Мюрреев ждала ребенка.

От такой новости я напрочь забыл о всех своих невеселых мыслях. Особенно меня впечатлил тетушкин внешний вид, мне показалось, что она помолодела лет на -цать, но никак не меньше чем на два десятка.

Когда я зашел, тетушка как раз читала эту новость и сразу меня не увидела. Но когда она увидела, то поняла, что я слышал эту потрясающую новость и подскочила с дивана прямо как молодая козочка.

— Я, Алексей, сегодня провела бессонную ночь. Вечером мне пришла в голову мысль, а вот зачем мне дальше коптить небо? — тетушка вопросительно посмотрела на меня, а затем на Соню. Она уже несколько раз за последние две недели открытым текстом спрашивала когда мы сообщим ей о предстоящем пополнении семьи. Супруга почему-то не спешила сообщать кому бы то ни было о своей беременности. Эту новость не знала еще даже её матушка. И вот сейчас тетушка похоже получила совершенно неожиданный ответ на свой вопрос.

— А вот теперь, мои дорогие, у меня появился смысл еще немного пожить. Мне ведь надо будет обязательно посмотреть на этого мальчика, — последние слова тетушки меня сильно удивили и я не удержался от глуповатого вопроса.

— А почему, вы тетушка, решили, что это будет мальчик?

— Алексей, ну это же понятно любому здравомыслящему человеку, странно что вы этого не понимаете.

И тут моя Соня выдала такое, что у меня буквально отвисла челюсть. С совершенно очаровательной улыбкой на своем ангельском личике она спросила тетушку.

— Тетушка, а скажите, пожалуйста, кто родится у нас? Я почему-то тоже жду мальчика.

Фраза, к нам едет ревизор, в иносказательном смысле начнут употребляться только через много лет, Николай Васильевич еще учится в гимназии и пока даже не помышляет о литературном поприще. Но то, что произошло с тетушкой, я другими словами просто не мог охарактеризовать.

Она в растерянности плюхнулась на диван и ошарашенно стала смотреть на нас. Я взял стул, поставил его рядом с Сониным, сел, нежнейшим образом поцеловал её, а затем обнял.

Глядя на нас тетушка пришла в себя и тут же мяч оказался на нашей половине.

— У вас, мои дорогие, родится естественно Андрей Алексеевич. И учтите, Алексей, если даже сегодня вы лишите меня любимого напитка, то это будет самое жестокое действие на всем белом свете, — тетушка обожала шотландский виски и я, опасаясь за её здоровье, пытался ограничить его употребление за нашим столом.

Но сегодня явно был не тот день когда это можно было это сделать, да честно говоря не очень то и хотелось. И мало того я и сам впервые после попадания выпил грамм семьдесят пять грамм чудесного шотландского виски из тетушкиного винного погребка.

В той жизни, в двадцать первом веке, я не был трезвенником, но всегда знал меру и умел останавливаться, а если не было возможности употребить, то и не пытался. Курильщиком кстати я был заядлым и больше всего любил первую затяжку после длительного воздержания, когда куда-то отъезжает голова.

Но в новой жизни я решил до своего восемнадцатилетия не курить и не употреблять крепкого алкоголя. Но как было сегодня не составить тетушке компанию.

Обед наш затянулся, уходить из-за стола не хотелось, тем более как сговорившись к нам по одному присоединялись сначала Сергей Петрович, затем Иван Васильевич, а потом как снег наголову, пожаловала адмиральская чета. В итоге обед плавно перешел в ужин, в разгар которого пожаловал князь Левин с каким-то флотским офицером.

Князь был единственным кто, как и адмиральская чета, мог приезжать к тетушке без объявления визита. Все прочие гарантировано получили от ворот-поворот, самое удивительное, что такое сумасбродство сходило ей с рук. Она хотя и возмущалась тем, что какие-то сумасбродки не приняли победителя Наполеона за то, что он вознамерился явиться к ним в брюках, а не в принятых на ихнем сборище пантолонах, но сама не далеко ушла от них.

Она не отказала герцогу Велингтону, но продержала его в передней чуть ли не полчаса и когда он уже начал закипать, любезно лично пригласила победителя Наполеона в свою гостиную.

Но это было еще не заключительное тетушкино сумасбродство. Через какое-то время, мило болтая, она сообщила герцогу, что не может себе объяснить, почему она сделала для него исключения и не показала ему на дверь за его «наглость», решение явиться к ней без спроса.

Герцог, надо отдать ему должное, обратил всё это в шутку, ездить к тетушке не прекратил, но без объявления визита больше это не делал. Я всегда думал, а как интересно тетушка поступит с какой-нибудь венценосной особой.

Но сейчас хозяином за столом был я и тетушка к смене власти отнеслась спокойно, приняв это как должное. Поэтому никакого фи на неожиданного гостя, пришедшего с князем, не последовало. Тем более я сразу понял, кем был этот гость.

Все присутствующие за столом то же это поняли. Да и как было не понять. Русский морской офицер в потрепанном и заштопанном флотском мундире с рукой на перевязи мог быть только участником Наваринского сражения, прибывшим в Лондон по какой-то служебной надобности.

Гости учтиво поздоровались и князь представил своего спутника.

— Господа, позвольте представить вам одного из героев, сотворивших блистательную победу для нашей матушки-России. Лейтенант Леонов Павел Александрович, командир одной из орудийных батарей линейного корабля «Азов». Когда он был ранен и не смог дальше командовать батареей, его сменил мичман Макаров Николай Андреевич, ваш брат сударыня, — князь поклонился моей супруге, которая при этих словах побледнела и так сжала мою руку, что мне по-настоящему стало больно.

В столовой воцарилось какое-то неловкое молчание, все были просто потрясены появлением такого гостя. Первым пришел в себя Иван Васильевич и взяв на себя инициативу, пригласил гостей к столу.

Тетушка бросила него благодарный взгляд и растерянно не сказала, а пролепетала:

— Да, конечно, конечно.

Через несколько секунд Соня взяла себя в руки и задала интересующий всех вопрос.

— Павел Александрович, расскажите, пожалуйста, нам о Николае, — услышав вопрос, офицер улыбнулся. После такой доброй и открытой улыбки собственно и рассказывать уже ничего не надо было. Ясно, что с Николаем все в порядке и он жив и здоров.

— Николай Андреевич жив и здоров, и продолжает успешно командовать нашей батареей. В баталии после его залпа загорелся флагман супостатов, —после такой приятной прелюдии лейтенант по нашей просьбе подробно рассказал о прошедшей баталии.

По моей просьбе он остался у нас ночевать и полночи в моем кабинете рассказывал о самом корабле, а лейтенант ступил на его палубу еще на верфи в Архангельске, его команде, морских переходах «Азова» и эскадрах: нашей, союзных и вражеской.

Выслушав рассказ Павла Александровича, я в знак моей благодарности вручил ему банковский чек на тысячу фунтов, а затем спросил его о планах на жизнь.

К моему удивлению лейтенант мечтал о службе бог знает где, на далекой Аляске. К своему стыду мои познания о русских в Северной Америке были почти ниже плинтуса. Я конечно знал, что когда-то Аляска была русской, знал что отнюдь не Екатерина Великая продала её Америке и даже был в форте Росс в Калифорнии. Более того, знал многие подробности золотой лихорадке на Клондайке. Но то, что в Русско-Американской компании заправляют флотские офицеры, для меня было откровением.