Ду Бин Сань (СИ) - Гришанин Дмитрий. Страница 21

— Ух ты! А как ты догадался-то, что дома ее еще нет? — восхитился из прихожей Ва Гонь, на свой лад растолковавший мое заявление. — Че-т задерживается сестренка-то. Как думаешь, Бин Сань, возможно, в пробку на такси встряла?

— Да фиг знает, — проворчал я, проходя следом за ушастиком в квартиру и захлопывая за собой дверь.

— Хотя откуда пробки воскресным-то вечером? Просто задержалась чутка, и сейчас точно подтянется… — практически одновременно стащив с себя пуховик с рюкзаком, ушастик вытащил пакет и ускакал с ним в сторону кухни. Он и в коридоре продолжил еще что-то болтать о всякой ерунде, но, отчаянно сражаясь с навалившимся опьянением, я перестал уже его слушать.

Дабы прочистить мозги, я продолжил начатый еще в подъезде (и по пьяной лавочке даже частично озвученный) мозговой штурм.

Сказанув перед дверью по ворчуна, разумеется, я имел в виду Каспера, который, сгинув из головы в районе третьего этажа, до сих пор так и не вернулся обратно. Значит, этот несносный тип вновь забил на самый простой из вариантов, предложенных высшей силой (ведь в противном случае, он бы мгновенно отскочил обратно в наше тело). Походу Каспер (вот ведь голова бедовая) опять поставил на какую-то роковую неожиданность. И ведь не спросишь теперь у изолированного на час или два прохиндея!

Ладно, снова сами будем выруливать, не впервой. Авось, на сей раз подстава от нежданчика накроет не нас с ушастиком (типа, снаряд два раза в одну воронку не падает), а по полной оторвется на отморозке Кабане… Однако, если ж снова накроет нас, то текущая жопа, к гадалке не ходи, трансформируется в полный писец. Но до этого (я очень-приочень на это надеюсь!) не дойдет. Ну, в конце концов, должно же нам тоже когда-нибудь повести…

— Эй, Бин Сань, ты чего тут у двери завис-то? — вывел меня из задумчивости настороженный голос вернувшегося в прихожую Ва Гоня.

— А? Что?.. — я прислушался к текущим ощущениям. Определенно, напряженные размышления помогли: меня больше не штормило и мысли не путались. Но отступившее опьянение, ожидаемо, сменилось знакомой ноющей болью в затылке. Походу, своим экспресс-методом я спровоцировал раннее похмелье.

— Вот говорил же: не надо тебе пить! — Ва Гонь в сердцах швырнул на пол совок со щеткой. Походу «друган» мой времени даром не терял и, в преддверии важной встречи, затеялся на скорую руку прибраться в заваленным после скандала осколками кухне и коридоре.

— Ой, хорош нагнетать. Нормальный я, — проворчал и невольно скривился от головной боли.

— Ага, нормальный… В зеркало глянь на себя. Глаза пьянючии. И еще любится тут… Тьфу! Аж противно!

— Блин, братан, ты ща, словно жена, пилишь меня, — попытался я перевести недоразумение в шутку.

Но ушастик, что называется, закусил удила:

— Вот какой из тебя сейчас переговорщик? Вместо того, чтоб раздеться и в дом, как путный, пройти, стоишь тут уже пару минут, как примороженный, и в одну точку лупишь.

— Ва Гонь, да хорош уже. Я просто задумался.

— На две минуты! Ты че комп древний?

— А это еще тут причем?

— Он тоже тормозит после каждого запроса по паре минут!

— Слышь, умник… — цапнув ушастика за цыплячью шею я притянул его остроскулую физиономию к своему лицу, — у тя че, зубы лишние?

— Фууу, Бин Сань, не дыши на меня, — скривился смертник. — От тебя, как из пивной бочки, разит!

— Ах ты!.. — но от заслуженной кары везунчика Ва Гоня спас дверной звонок.

— Да пусти ты меня! — тут же вырвался из моего захвата ушастик. — Это Ву Хо, наверняка, вернулась. Если не хочешь, чтоб сестра увидела тебя таким, ступай немедля в ванную и хорошенько умойся там хотя бы.

Вот ведь жучара — знает на какие потаенные струны души безнадежно влюбленного толстяка Бин Саня нужно давить. Мне-то, разумеется, сеструха его до лампочки… Не, ну, там фигурка, личико у нее ниче, конечно. И эти пальчики еще ее, с ноготками наманикюренными… Короче, фиг с тобой, золотая рыбка, пойду-ка, пожалуй, и впрямь умоюсь.

— Да куда в пуховике-то? — дрищ Ва Гонь неожиданно цепко, как клещ, ухватился сзади за капюшон моей куртки и одним рывком избавил от верхней одежды.

Повторный звонок в дверь, сопровождаемый уже нетерпеливым стуком ладони по деревянному полотну, вынудил нас поторопиться.

— Да иди уже, горе, — пихнул меня в ванную Ва Гонь. — Я сам твой пуховик на вешалку закину.

Дверь ванной за спиной захлопнулась.

Мощный поток воды из крана, пущенной мною через секунду, разом отрезал все наружные звуки.

Я сунул гудящую с похмелья голову в раковину под прохладную воду.

Каааайф!

Глава 26

Когда боль в затылке поутихла, я вытащил голову из-под водяной струи и, душевно хлебнув напоследок живительной влаги, перекрыл кран. Нормально обтереться висящим рядом махровым полотенцем мне помешали крики из квартиры:

— Ты че, утырок, ща типа кидалой меня перед пацанами выставляешь⁈ — басил незнакомый властный голос. — Ну-ка, в глаза мне смотреть! В глаза!

— Но телефон же ж, — скулил в свое оправдание знакомый фальцет ушастика.

— Где телефон? Какой телефон? Предъявил, обоснуй!

— Так он там же ж остался… вместе с этими…

— Так ты на пустом базаре решил меня крайним выставить?..

Аккуратно повернув ручку, я бесшумно приоткрыл дверь и увидел в комнате ушастика самого Ва Гоня, в окружении тройки спортивного вида «пацанчиков». Фейс самого наглого из троицы на все сто совпал с аватаркой входящего звонка в телефоне нокаутированного в гаражах бандоса, и стало понятно, что, вместо ожидаемой Ву Хо, к нам встречу приперся уже собственной персоной Кабан, с парой подручных шестерок.

Подтверждая мою догадку, авторитетный отморозок стал сыпать приказы подручным:

— Ля Рой держи этого. Ща поучу утырка манерам с леганца, а то, видали, бесстрашным себя почувствовал… Мне! МНЕ, сука, с порога предъявы необоснованные эта шелупонь смеет кидать!

— Не надо! Я все понял! Подобного больше не повторится! — завопил ушастик, схваченный сзади за руки одним из крепышей-подручных.

— И пасть, ему заткни чем-нибудь, — поморщился Кабан.

Ля Рой вытащил из кармана какую-то мятую тряпку и, «скормив» ее ушастику, запечатал сверху набитый рот бедняги широкой ладонью.

— Ро Нок, а ты пока пробегись по квартире, — припахал тут же и второго подручного Кабан. — Пакет с травой перво-наперво отыщи. И еще, тут где-то второй, толстяк который, должен еще шкериться. Найдешь, тоже сюда тащи…

— Ага щаззз, — прошипел я себе под нос. — У твоего гамадрила на Саню Дубинина тащилка еще не выросла.

Обернувшись, я подхватил со стиральной машины распечатанную коробку со стиральным порошком и, распахнув дверь, швырнул белым едким облаком в лицо аккурат выходящему в коридор Ро Ноку…

Уж не знаю, что там с порога ляпнул Кабану Ва Гонь, но раззадорил он отморозка, похоже, не на шутку. Скрытное наблюдение за действиями врага убедило меня в том, что авторитетный отморозок так и не смог связаться с подосланными к нашему гаражу гопникам (не зря ж я вдребезги разбил телефон их предводителя), и Кабан до сих пор пребывал в блаженном неведении относительной моего умения лихо махать кулаками (в противном случае заявился б на встречу с куда большим числом подручных, и не вел бы себя в квартире двойняшек Сы так беспечно, отправляя подручного в одиночку хомутать опасного толстяка). После откровенной агрессии «гостей» к хозяину квартиры на мирной беседе (с которой я планировал начать переговоры) пришлось ставить жирный крест, и сразу переходить к завершающей стадии — то бишь старому доброму мордобою…

Пока ослепленный угодившим в глаза порошком и деморализованный неожиданным нападением крепыш заметался в дверном проеме, пытаясь одной рукой вычесать из глаз порошок, а другой на удачу отмахнуться от непонятного агрессора, я играючи поднырнул под его вслепую месящим воздух кулаком, и сходу зарядил коронной двойкой в открытые «душу» и челюсть. Бедолага даже хрюкнуть не успел и, как был в порошковой «замороси», так и завалился перекошенным хлебалом на свежевыметенный Ва Гонем коридорный ламинат.