Без смягчающих обстоятельств - Михайлова Евгения. Страница 3

– Как интересно, – восторженно и в то же время немного испуганно произнесла Валентина. – Конечно! Я очень рада!

Артем внимательно посмотрел ей в глаза. Она явно не была очень рада. Именно это интересно. Такой клинический случай.

…День выписки Валентины Артем освободил от операций. Зашел к ней в палату, молча следил за ее сборами, за тем, как она прощается с персоналом. К ней очень хорошо все относились. Валя – благодарный, искренний человек. Ее обнимали на прощание, говорили теплые слова и пожелания. Артем серьезно, без улыбки смотрел на ее раскрасневшееся лицо, мокрые голубые глаза. Да, она потрясена до слез. Такое впечатление, что для нее обычное, доброжелательное отношение посторонних людей – событие. Или даже не только посторонних.

Артем остановил машину у подъезда обшарпанного трехэтажного дома во дворе, заросшем бурьяном.

– Боже мой, – восхитилась Валя, – сколько зеленой травы! Вот моим хвостикам радость.

Из подъезда вышел небритый и мрачноватый человек, который оказался Васей.

«Какой классический тип, – улыбнулся про себя Артем. – Старается быть недоступным и устрашающим для всех, как дикобраз, а глаза выдают доброту. И все видят только никому особо не нужного выпивоху, который больше всего боится, что на этот раз не перепадет».

Вася открыл перед ними дверь квартиры на первом этаже и буркнул:

– Принимай, Валюха, свое хозяйство. Извиняюсь, прибрать я тут не успел. Но с песами уже погулял и жрать всем давал.

Артем остался на площадке с Васей, пока Валя обнимала собак и кошек.

– Держи, старик, за помощь и заботу, – протянул он Васе пятитысячную купюру. – Я лечащий врач Валентины, Артем. Моя просьба – продолжай пока все делать как делал. Буду вас навещать. Валентине какое-то время нельзя выходить с собаками, нужно полежать. Мы поняли друг друга?

– Да неужели! Я бы и сам догадался… Ты давай, заходи. Может, посидим когда-то вместе.

– А то, – ободряюще произнес Артем. – Как-нибудь обязательно. Я все захвачу.

Он понял, что приобрел преданного друга.

Что сказать о квартире, в которой он оказался… Одна комната, крошечная кухня, ванная- закуток. Но дело даже не в размере и качестве. Это было совершенно необжитое помещение, его и жилым не назовешь. Валентина со своими звериками тут чужая и неуместная. Артем практически не видел вещей, которые выдавали бы принадлежность хозяйке. Никаких книг, ни одной фотографии. Ни любимой настольной лампы, ни ноутбука, ни даже письменного стола. А ведь он читал в Интернете, что она пишет детские сказки и рассказы и они издаются.

Артем помог Вале переодеться в ситцевый халат, проводил в ванную. Он, кажется, вообще в первый раз видел такой санузел. Замазанные зеленой масляной краской стены, ржавая ванна, на краю такой же раковины зубная щетка и паста в граненом стакане и кусок мыла без мыльницы.

Валентина сказала, что она справится. Артем вошел в кухню. Маленький допотопный холодильник, квадратный пластмассовый стол, рядом с ним пять мисок, одна, большая, с водой. У стены, рядом с дверью на балкон, – четыре небольших тюфячка. Их обладатели смотрели на него с ожиданием и опаской. Может, покормит, может, наоборот – сделает что-то плохое. Две кошки и две собаки были худыми, состояние шерсти выдавало возраст, но они явно не были жертвами жестокого обращения. Они просто утомлены долгой разлукой с той, которая их очень любит. А теперь, когда она вернулась, готовы вынести все.

Содержание холодильника стало очередным свидетельством того, что в жизни Валентины есть любовь. Из человеческих продуктов там оказались две пачки гречки, три пакета картошки и засохший батон. А внизу стояли пакеты с очень хорошим и дорогим сухим кормом для животных. Один был Артему знаком. Когда была жива мать, он доставал такой для ее кота с мочекаменной болезнью. Этот корм всегда был дефицитом, знали о нем только продвинутые, образованные владельцы.

Почему все это в холодильнике? Ну, кроме того, что Валентина хотела, чтобы все лучше сохранилось во время ее отсутствия. Просто в кухне нет ни одного шкафчика, только полка, на которой стоят несколько тарелок и чашек. На плите кастрюля и сковорода.

Да, такое стоило предвидеть. Так называемая «квартира» Валентины была забита неодушевленными свидетелями большой беды.

Валя выбралась из ванной утомленной до изнеможения. Артем подхватил ее у двери, когда она пошатнулась, и донес до дивана с потрепанной тряпичной обивкой. Помог улечься, накрыл тонким пледом.

– Делаем так, – убаюкивающим голосом проговорил он. – Ты глотаешь эту таблетку, я делаю маленький укольчик, и ты поспишь минут сорок. Я за это время выйду на разведку данного населенного пункта. Уверен, что найду место, где готовят и продают еду. Куплю что-то по своему вкусу. Поедим вместе с меховым стадом. Мы с ними точно проголодались.

Валя только благодарно вздохнула и закрыла глаза.

Вечером Артем позвонил в клинику и сказал, что приедет уже завтра утром. Сейчас отправляется домой, в свою московскую квартиру. Всю дорогу, остаток вечера и как минимум полночи он напряженно, в режиме компьютерной программы решал одну задачу: «Что это было?» Где начало уравнения, какие составляющие, каким может или должен быть результат.

Из разговора с Валентиной, которая очень старалась обходить главные вопросы, он сумел многое узнать и понять. Но нынешняя ситуация, в которой находилась женщина, казалась такой странной, лишенной объяснений, что вывод один: надо искать самому. Это ведь его принцип существования: ничего не оставлять без научного обоснования. Никаких открытых вопросов. И при этом ничего личного, только объективность.

Артем прежде всего выделил суть. Где может быть начало, точка отсчета? С этого места можно выстроить условие задачи. После смерти родителей Валентина осталась единственной собственницей пятикомнатной квартиры на Кутузовском и наследницей авторских прав отца, регулярно получающей проценты с продаж его книг, которые по-прежнему издаются. А когда все были живы и вместе… Родители существовали в напряженном поле хронического конфликта. То и дело оказывались на грани развода. Каждый из них был полностью погружен в свое дело и вытекающие из него проблемы. Дочерью родители формально занимались, но им было не до терзаний и сомнений подростка, ранимого, неуверенного в себе и застенчивого до степени недуга. Дома с Валей почти не разговаривали. И она с благодарностью и восторгом воспринимала любой знак внимания со стороны сверстников. В их элитной школе это были почти всегда самоуверенные, избалованные отпрыски влиятельных людей. Они и втянули ее в какую-то неприятную историю, потом подставили как инициатора. Родители сурово заявили, что вытаскивать ее не собираются, надо отвечать за свои поступки. И Валю по суду отправили в интернат для трудных подростков. Там она узнала все: и побои, и голод, и, главное, постоянные моральные истязания. После интерната вернулась домой на короткое время, пока не устроилась на работу нянечкой в ясли. Потом сняла себе комнату в квартире парализованной женщины, бесплатно, за уход.

Дома после ее возвращения всем стало некомфортно вместе. Они были чужими друг другу: Вале казалось, а может, и не казалось, что родители обходят ее с брезгливостью. К ее решению – жить отдельно – они отнеслись с облегчением. Она поступила на заочное отделение пединститута. Бессонными ночами, когда хозяйке было особенно плохо, начала писать смешные и веселые детские сказки. Так Валя спасалась.

В квартиру родителей Валентина вернулась, когда умер отец. Мать была уже очень больна, вскоре Валя похоронила и ее. Она, конечно, горевала, но ее жизнь сама, без ее участия, вдруг начала стремительно меняться. На нее вышли издательства, которые публиковали книги отца, оформили договоры. Потом начали печатать и ее сказки, правда, вышло только два сборника.

Валя погружалась в состояние неземного блаженства, осознавая, что это ее дом, ее убежище. Стены со стеллажами книг до потолка, фотографии многих поколений родственников, домашние снимки известных актеров и актрис – коллег мамы, красивая мебель, дорогие, уникальные статуэтки, которые так любили родители. У Вали появились животные, которых ей запрещали иметь в детстве. Но главное и самое невероятное состояло в том, что Валя вдруг оказалась популярной и востребованной. Даже незнакомые люди, глядя на нее, говорили друг другу: «Это та самая, дочка Вольского», «Дочка артистки Гриневой, даже немного похожа». А собаки – лохматый метис Грэм и бракованная такса Ника – вывели Валю на собачьи площадки, откуда за ними потянулись нити настоящей дружбы собак и собачников.