Невеста-соперница - Коултер Кэтрин. Страница 26
– Эта Анджела – неплохой человек. И очень забавна. Никогда не знаешь, что сорвется у нее с языка. По-моему, она очаровала бабушку, и наоборот.
– Просто чудо, – заметила мать, обнимая потных и грязных сыновей, после чего отступила, подняла лицо к небу, закрыла глаза и пошевелила губами.
– Матушка, что ты делаешь?
– Ах, Джеймс, молюсь, чтобы чудо не исчезло с наступлением вечера.
– Если все же исчезнет, – заверил Дуглас, – я сделаю все, чтобы развеселить тебя сегодня же ночью.
Мальчики переглянулись, опустили глаза, но промолчали.
Вечером после ужина погода по-прежнему оставалась теплой. Высоко в небе висела унылая желтая луна. Джейсон забрел в восточный сад, где каменные парочки резвились в бесконечном наслаждении. Как ни странно, он вспоминал о последней скачке, в которой выступал против Джесси Уиндем. Он скакал на Ловкаче, она – на Балтазаре, сыне Риальто. Убийственно серьезный Ловкач опустил голову, сосредоточившись на финишной прямой, белевшей совсем неподалеку, всего футах в двадцати. Джейсон поспешно оглянулся, пытаясь определить, где сейчас Балтазар. Сердце его упало. Джесси не было в седле. О Господи, она упала!
Джейсон, перепугавшись, что она ранена или, не дай Бог, мертва, немедленно развернул Ловкача, только чтобы услышать смех Джесси. Смех?!
Он в оцепенении наблюдал, как она, ловко вынырнув из-под брюха коня, вновь усаживается в седло, трогает каблуками блестящие бока Балтазара и вихрем проносится мимо, к финишу. Повернув упиравшегося коня, она окликнула его между взрывами смеха:
– Джейсон, прости, мне очень жаль, но Балтазар просто не вынесет проигрыша. Так уже бывало. Он отказывается от еды, а однажды едва не умер из-за проигрыша на ипподроме Макфарли. Нужно было что-то предпринять!
– О, я не обижаюсь, Джесси, – мягко заметил Джейсон. – Превосходный трюк.
– Я проделывала его с двенадцати лет. Но не с тобой. Тебя мне было жать. Удивительно, что Джеймс тебя не предупредил.
– И словом не обмолвился.
– Интересно, почему дети тоже промолчали?
– Просто не было причин меня предупреждать, поскольку я все равно ни разу не выигрывал у тебя скачки.
Джесси самодовольно улыбнулась и кивнула, признавая, что, не подложи она ему свинью, Джейсон наверняка пришел бы первым. Когда она спешилась, превознося Балтазара, Джейсон с улыбкой подъехал к ним как можно ближе и напустил на коня Ловкача. Тот больно цапнул Балтазара, поскольку вовсе не относился к грязным трюкам так же философски, как хозяин…
Рассеянно улыбаясь, Джейсон взглянул на любимую статую Корри: навечно застывший мужчина, стоявший на коленях между раздвинутыми ногами женщины.
Сзади кто-то охнул.
– Холли! Вы нашли сюда дорогу?
Не глядя на него, она продолжала рассматривать статуи.
– Всего их пятнадцать, – сообщил Джейсон. – И можно сказать, каждая демонстрирует свой подход к теме. Мой прадед привез их из Греции.
Холли продолжала молча рассматривать статуи. Джейсон показал на одну:
– Большинство женщин после замужества предпочитают именно эту, если только их мужья не полные кретины.
Холли пригляделась и побледнела.
– О Господи, что он делает? – дрожащим голосом осведомилась она, но и не подумала отвернуться.
– Пойдем, – велел Джейсон, взяв ее за руку, и поскольку она не двигалась, едва не силой оттащил ее от статуи, выдворил из сада и проводил к стеклянным дверям, ведущим в контору отца… нет, теперь уже Джеймса.
– Нет-нет, Джейсон, пожалуйста, давайте побродим еще немного.
– Вам не следует смотреть на эти статуи. Вы слишком молоды и невинны, – наставительно заметил он, наблюдая, как она нервно облизывает губы.
– Я уже не так молода и не особенно невинна. Откровенно говоря, мне было трудно оторваться.
– Если бы я не увел вас, так и стояли бы с раскрытым ртом, глазея на статуи!
– Наверное, вы правы. Пожалуйста, не будем пока входить в дом. Я хотела поговорить с вами, и вовсе не о статуях.
Элегантная бровь поползла вверх.
Холли старательно перекатывала носком туфельки маленький камешек. Наконец Джейсон, не выдержав молчания, тяжко вздохнул:
– Выкладывайте, мисс Каррик.
Девушка резко вскинула голову и с трудом выдавила:
– Пожалуйста, не нужно звать меня «мисс Каррик» этим ужасным официальным тоном. Вот уже почти целую неделю вы звали меня «Холли».
– Вот как? Ее высочество принцесса отдает приказы?
Холли заломила руки.
– Нет, я не это имела в виду, поверьте, честное слово… просто, когда вы говорите таким тоном, я чувствую себя ниже самого мерзкого слизняка. Наверное, вы так презираете меня, что даже не можете заставить себя произнести мое имя…
Джейсон прислонился к дубу, видевшему его бабку совсем крошкой, и молча выжидал.
– Я хотела поговорить с вами… то есть, простите… я пытаюсь извиниться. Мне не стоило говорить гадости о миссис Дикерс. Просто для меня оказалось таким потрясением узнать, что вы и она…
– Вы снова все портите, мисс Каррик.
Холли с шумом втянула воздух.
– Вы вполне способны заморозить любого своим голосом.
– Да. Я выучился этому у отца. И Джеймс тоже.
– Но разве вы не видите? Она гораздо старше меня, и я в жизни не подозревала, что вы и она можете…
– Довольно! Сколько еще вы собираетесь извиняться?
Она шагнула к нему, протянула руку, но тут же уронила снова.
– Джейсон, нам придется жить в одном доме. Но как я могу существовать рядом с человеком, который обдает меня холодом, словно не только сердится, но и питает ко мне отвращение. О, так и быть, я выложу все, как вы требуете. И никаких извинений. То, что я сказала, было подло, и я – мерзкое создание. Довольны?
Джейсон что-то буркнул себе под нос, повернулся, открыл двери и исчез. Холли смотрела ему вслед, одновременно злясь и желая упасть на колени и умолять простить ее.
Но Джейсон тут же вернулся и увидел, что сильно побледневшая Холли по-прежнему стоит на том же месте.
– Знаете, – неожиданно выпалил он, – пожелай я жениться, чего никогда не будет, непременно выбрал бы Элайзу Дикерс. Она добрая, веселая, и от нее веет теплом.
Он снова ушел и больше не вернулся. Холли горько усмехнулась.
Что же, вероятно, ее нельзя назвать доброй и веселой, и от нее, уж конечно, не веет теплом. Впрочем, как и от Элайзы Дикерс. Неужели она святая? Наверняка и у нее бывают приступы злобы и раздражения. Жаль, что ее муж умер, Холли постаралась бы его расспросить. Жена, уж точно, хоть раз в жизни да назвала его болваном или ослом.
Холли медленно побрела обратно, в восточный сад, но хотя уже побывала здесь, не сразу нашла вход. Наверное, не зря владельцы так старательно скрывают эти поразительные статуи. Интересно, в каком возрасте Джеймс и Джейсон их нашли?
Она встала перед статуей, считающейся любимой у замужних женщин, при условии, что их мужья не полные кретины… что бы это ни означало.
Беда в том, что она – ревнивая стерва.
Девушка покачала головой. Нет, она не ревнует, это абсурдно! Просто стерва, и никакой ревности. Наверное, он успел затащить в постель всех балтиморских женщин, имевших несчастье ему приглянуться, и Элайза Дикерс была одной из многих. Впрочем, может, женщины и не становились в очередь, чтобы добиться его внимания, а ему, подобно султану, было достаточно поманить пальцем ту, кого он желал получить на ночь. А если она не права и он делил постель только с Элайзой Дикерс? Он явно питает к ней симпатию. Но Джейсон так красив, так хорошо сложен! Трудно поверить, что он не идет навстречу желаниям бесчисленных поклонниц! Ведь он мужчина! Недаром мачеха Холли откровенно признавалась, что каждый мужчина, находясь рядом с падчерицей, только и думает о том, чтобы затащить ее в постель! Однако Джейсон никогда не выказывал ни малейших признаков похоти по отношению к ней, и как же это объяснить?! Что ни говори, а она достаточно хороша собой, чтобы заслужить хотя бы один заинтересованный взгляд, не так ли? Может, он слишком хорошо таит то, что другие мужчины скрыть не в силах?