Отмороженный 2.0 (СИ) - Гарцевич Евгений. Страница 66

Зачистил операторскую. И расширил там свой арсенал — вырвал с корнем одно из кресел, сделав из нижней стойки нечто среднее между щитом и трезубцем (точнее, пятизубцем). И дальше пошло еще сподручней — подловил монстра, вдавил стулом в стену, отбил конечности, чтобы по бокам не лезли, а потом раскроил черепушку.

В бассейне, правда, так не получилось. Монстров там было сразу трое, кинулись они кучей, толкая и тесня друг друга, а топор к этому времени был уже оплавлен и мягок, будто его в кислоте мариновали. Но неожиданно совсем кстати пришлась стальная раковина — было жалко портить, переживший столько невзгод, инвентарь, но слишком уж удобно ее оказалось глушить монстров, выпрыгивающих из бассейна.

Я обошел все, кроме перекрытого гаража. Там меня встретили сразу на входе — монстры сами пытались протиснуться между дверью и кузовом и получали от меня наряд на дежурство.

Вернулся к лестнице и уставился на холодок, идущий с третьего этажа. На нижних ступеньках, где лежал окончательно мертвый очкарик, его почти не было, но выше, там лестница заворачивала на каждой ступеньке будто плоское облако.

— Уголек, что думаешь? — я дал команду дрону подлететь поближе и попытаться определить состав «тумана».

И пока он аккуратно, короткими рывками, словно в реку заходит и воду ножкой пробует, продвигался ближе, сам осмотрел тело очкарика. От тех гавриков, что полегли в других помещениях, он отличался. Все еще мутный и полупрозрачный, он перестал быть гладким. На черепе выступили пятна и собрались маленькие капельки, как будто он покрылся испариной. Звучит, конечно, бредово — потный лед. Хотя, это же Мерзлота.

Пришли данные с дрона, и сам он шустро слетел ко мне за спину и начал вибрировать.

— Это ты так дрожишь или отряхиваешься? — я открыл данные и стал разглядывать «тарабарские» символы.

Понятно только что среда агрессивная, а предел прочности «Уголька» был способен выдержать не более десяти минут до наступления необратимых последствий. Плюс еще какие-то выкладки с процентами. Увидел знакомую тройку рядом с группой символов и кивнул. Значит, можно рискнуть.

Подошел к лестнице, сделал глубокий вдох в кресле, а Ориджу активировал клинок. И пошел вверх!

Выскочил на лестничную площадку, шатнулся маятником, изучая дальнейший путь и отмахиваясь от вопля системы. А потом сделал новый рывок и уже ворвался в комнату.

Мне дали всего две минуты.

Время пошло.

Полсекунды, чтобы заметить опасность — ледяной мешок, похожий на кокон, от которого во все стороны (к стенам и потолку) расходились ледяные жгуты. «Мертвяк» сидел на полу, закинув голову. Тело из перекрученных сосулек, только в отличие от остальных, он был толстым, даже раздутым. Ледяные жгуты, как сосуды выходили из него во все стороны, проходили сквозь кокон и крепились к стенам. А оттуда уже, как плющ, разбегались и прятались в вентиляционных решетках.

Пока «исходного материала» для всей этой конструкции была довольно странной — обе руки выгнуты в неестественном положении — явно сломаны, причем от души (Оридж так бы мог об колено переломить). На правой еще и пальцы сломаны, словно средний и безымянный разорвать пытались, вдавливая в пол. Рядом с ней валялся ржавый пистолет. А в левой руке, вывернутой наизнанку, был зажат стальной инъектор старого образца. Внутри светился пузырек с чем-то зеленым.

Покрытие пола под ногами трупа все в дырках, порванное от елозанья пятками. С другой стороны тела целая россыпь пузырьков с обезболивающим, смятая тетрадь, исписанная крупным и жутким (хуже, чем на рецептах) почерком.

Мужик явно боролся — только ощущение такое, будто сам с собой. Хотел застрелиться, но передумал чересчур оригинальным способом.

Когда я вошел в комнату, в коконе произошло какое-то движение. Все жгуты и скрутки изначально были бледно-серыми и вкраплениями темно-бордовых пятен. А сейчас эти пятна явно реагировали на меня. Уплотнялись и двигались, переливаясь внутри трупа. То пробегут по руке, то вспыхнут на позвоночнике, то замерцают в черепе. А потом они и вовсе покинули кокон и растеклись по жгутам. Затрещал лед, и отростки начали отламываться от стен. Посыпалась ледяная крошка, но жгуты, пусть и с явным скрипом, начали поворачивать в мою сторону.

Некоторые уже отлипли, упали на пол и поползли ко мне.

— Ага, щас, — я быстро переключил клинок на гарпун и отсек самый шустрый отросток.

Кокон вспыхнул, разом вобрав в себя все вкрапления. Несколько раз набух и опал, а потом чернота снова побежала по отросткам.

— А ты не особо-то умный, да?

Не уверен, что он меня понимал. Слышать — точно слышал, реагируя всполохами на каждое мое слово. Но говорил я больше для себя — лихорадочно, косясь на таймер и пытаясь понять, как же это убить.

Переминаясь с ноги на ногу (уже даже в кресле начало щипать ступни), перерубил еще несколько отростков, вмиг потемневшим гарпуном. И стал искать хоть что-нибудь в комнате, что могло бы помочь. Банки, склянки, компьютеры, микроскоп…пистолет, инъектор…

Инъектор! Раз он не дал себе его ввести, значит боялся?

Я прыгнул на стол, перескочил на соседний, с него на более-менее чистое пространство пола. Отростки заволновались, стали еще больше крошиться, пытаясь ускориться. Часть дернулась на меня, а некоторые просто начали падать с потолка — один задел меня, вызвав судорогу в кресле. Но я дотянулся — схватил инъектор и пропустил еще одну «оплеуху». Потому что завис, глядя на сломанную иголку. Даже не сломанную, а трижды согнутую.

Пофиг, так вколю!

Расплющил инструмент и вынул ампулу. Отмахнулся от новых отростков, сжал зубы, стукнул мизинцем по креслу — лишь бы фокус боли переключить, а потом вылил содержимое ампулы на клинок.

И воткнул его в кокон!

Еще и нервно-паралитический удар активировал, чтобы рецепт усилить…

* * *

— Дом, милый дом! — я вернулся в гостиную и окинул взглядом бардак, в котором уже сложно было понять, запчасти это от мебели или от монстров. — М-да, кажется, Белов сегодня дежурный…

Раскидал узкую тропинку до дивана. Перевернул его и пододвинул к разбитой плазме. Посмотрел на все это дело и пошел в кладовую. Подхватил оттуда упаковку баночного пива и сорвал со стены плакат — типовой календарь, где на каждый месяц по красотке.

Вернулся в гостиную. Прикрепил плакат на плазму, заткнув в трещинах. Достал одну банку пива, стараясь не смотреть на срок годности, и уселся на диван. Пружина скрипнула о скайкрафтовую задницу, я поерзал и вскрыл пиво. Сквозь щелочку посмотрел на ледяную кромку внутри банки, вытянул ноги и откинулся на спинку.

— Можешь даже ничего не пищать, ты все равно не поймешь… — я отмахнулся от нависшего надо мной «Уголька», он уже начал меня сканировать, видимо, в поисках перегрева или каких-то поломок. — Это называется дом!

Дрон все-таки пискнул, с какой-то новой эмоцией, будто вполне меня понимает.

Секунд через пять мне уже надоело смотреть на статичную картинку на плазме, и я переключился на новости и почту в системе.

Висела куча неотвеченных вызовов и два входящих сообщения. И оба с пометкой «важно».

Первое от Симонова:

«…Алекс, любой ценой избежать контактов с краулерами. Если они коснулись Борей во время сбора данных, то его срочно надо утилизировать, а станцию закрыть на карантин. Мы получили данные от французских коллег, плюс наши исследования — все говорит о том, что это новый тип прорыва. Это вирус Мерзлоты, направленный против нас…»

Второе, неожиданно, от Абрамова-старшего, сухое и строгое, будто его секретарь писал: