Невеста-сорванец - Коултер Кэтрин. Страница 13

— Ладно, зверь ты этакий, — кивнул Дуглас, с улыбкой наблюдая, как Генри ест морковь. — Я сам его оседлаю, Уэйр, — сказал он.

Две минуты спустя сын с отцом уже мчались к ферме Брендерли взглянуть на новых гунтеров, только что прибывших из Испании. Дуглас подметил, что Джейсон настороженно крутит головой. Очевидно, в поисках злоумышленника, задумавшего убийство.

Кроме того, он старался держаться как можно ближе к отцу с явным намерением в случае нападения заслонить его собственным телом.

— Матушка сказала, что Непорочная невеста навестила тебя, когда ее похитил этот роялист-фанатик, Жорж Кадудаль. И добавила, что ты терпеть не можешь признавать это, но, если прижать тебя к стене, готов выложить правду, потому что никогда не лжешь, во всяком случае, ей.

Дуглас закатил глаза. Джейсон вздохнул.

— Ты правда видел ее, отец? Что она сказала?

Дуглас повернулся, чтобы взглянуть на своего мальчика: высокого, прямого, превосходного наездника и уже взрослого мужчину. Хорошо еще, что близнецов не испортили неумеренные похвалы окружающих их неотразимой красоте. Ничего не скажешь, своеобразная победа над природой. Куда только ушли годы?

— Забудь это дурацкое привидение, Джейсон. Все, что случилось в далеком прошлом, там и останется. Все давно забыто. Тебе ясно?

— Нет, сэр, забыть я не смогу и вполне способен распознать гранитную скалу, когда упираюсь в нее носом.

Пожалуй, потом пойду поплавать.

— Ты не отморозишь себе все на свете?

Джейсон задорно ухмыльнулся.

— Ужасающая мысль, сэр, способная до смерти напугать любого человека.

— Еще бы. Повторяю, забудь проклятое привидение.

— Да, сэр, — повторил сын, хотя Дуглас понимал, что он вряд ли послушается.

Кто же все-таки стрелял?

Сколько ни размышлял Дуглас, никак не мог сообразить, был ли этот выстрел преднамеренным.

Только потому, что чертов призрак предсказал… нет, не стоит думать об этом. Однако, пропади все пропадом, он не настолько глуп, чтобы так просто выбросить из головы предсказание Непорочной невесты.

Через три дня, ближе к вечеру, в Нортклифф-Холл прибыл гонец с посланием от лорда Эйвери из военного министерства. Наутро граф выехал в Лондон. Один. Жена отказалась разговаривать с ним и даже не попрощалась, а сыновья, которые, как он подозревал, отправятся следом, долго провожали его взглядами.

Направляя Гарта к конюшне, недалеко от Патнем-сквер, Дуглас думал, что через три недели будет Михайлов день [1] и он станет на год старше, и от этого душу охватывала странная тревога.

В июне умер Георг IV, возведя на престол своего брата, герцога Кларенса, под именем Вильгельма IV, человека добродушного, но не слишком умного, не говоря уже о способности давать кому бы то ни было мудрые советы. В нем было больше энергии, чем здравого смысла, а о его бестактности, несдержанности и опрометчивости один из придворных остроумцев заметил: «Хороший правитель, но немного поврежден в уме».

События, однако, развивались не слишком быстро.

Впереди ждала неизвестность, тем более что у штурвала стоял герцог Веллингтон, ухитрившийся настроить против себя как тори, так и вигов. Невероятный выдался год!

Революции повсюду: во Франции, Польше, Бельгии, Германии, Италии, но, слава Богу, не в родной стране, хотя и здесь было немало трудностей. Обратившись в католицизм, герцог стал ярым противником всех реформ. Непоследовательность его действий поражала Дугласа, но, поскольку он был многим обязан Веллингтону, придется поддержать герцога в палате лордов. Правда, политика была ненавистна графу, и он был готов поклясться, что и тори, и виги были одержимыми властью, жадными и лживыми негодяями. Впрочем, его отец тоже так считал.

Входя в городской дом Шербруков, Дуглас улыбнулся. Нужно будет не забыть узнать мнение Джеймса и Джейсона.

Вечером он отправился в клуб, поболтал со старыми друзьями, понял, что раскол в правительстве зашел куда дальше, чем ожидалось, выиграл сто фунтов в вист и крепко заснул с приятно разогретыми благодаря рюмочке французского бренди внутренностями. Граф искренне считал, что теперь вкус бренди значительно улучшился по сравнению с той порой, когда напиток считался контрабандным и ввозился в Англию под покровом ночи.

Наутро, явившись в раззолоченный кабинет лорда Эйвери в военном министерстве, граф, к своему удивлению, увидел Артура Уэлсли, герцога Веллингтона, стоявшего у одного из высоких окон. Великий полководец задумчиво смотрел на Вестминстер, едва видневшийся за дымкой утреннего тумана. Выглядел он донельзя измученным, но при виде Дугласа улыбнулся, блестя глазами.

— Нортклифф! — воскликнул он, шагнув к графу и протягивая руку. — У вас на редкость бодрый вид.

— У вас тоже. Рад новой встрече, ваша светлость. Не стану говорить ни о тори, ни о вигах из опасения, что кто-то из них прячется в шкафу, готовясь выскочить и огреть нас по голове. Поздравляю с решением присоединиться к оксфордскому движению [2]. Можете рассчитывать на меня в палате лордов, хотя, честно говоря, нытье этих хорьков с их жалобами на все и вся мне уже поперек горла.

— Я часто думал о том же, — улыбнулся герцог. — Я солдат, Нортклифф, а теперь мне приходится выполнять обязанности совершенно иного рода. Жаль, что не могу приказать отхлестать членов оппозиции плеткой-девятихвосткой.

Дуглас рассмеялся.

— Но знаете, — продолжал герцог, скорее с горечью, чем с гневом, — я решил: будь что будет. Бороться с этим — все равно что пытаться остановить новоизобретенный паровоз. Кроме того, я больше не контролирую ситуацию.

Дуглас хотел что-то спросить, но герцог устало махнул рукой.

— Довольно об этом. Я хочу поговорить с вами, поскольку лорд Эйвери доложил об угрозе вашей жизни.

Сведения идут из надежного источника. Вы достойно служили стране, Нортклифф. Я намерен сказать вам это и объяснить природу угрозы.

О, дьявол! Проклятый призрак оказался прав. Пуля, ранившая его, вылетела не из ружья браконьера.

Разговор с герцогом занял больше часа.

Вернувшись в городской дом Шербруков, граф увидел в передней жену и детей. Судя по количеству багажа, громоздившегося на полу, уезжать в скором времени они не собирались. Все трое смотрели на него с вызовом.

Глава 8

Дуглас не доставил им такой радости. Не выразил недовольства. Просто вздохнул и сообщил:

— Я говорило Веллингтоном. Моя жизнь действительно в опасности, черт побери.

Александра немедленно оказалась в его объятиях.

— Я так и знала, — шептала она, уткнувшись носом ему в шею. — Кто за этим стоит? И что за опасность?

Дуглас, крепко стиснув ее, поцеловал в кончик носа.

У близнецов были такие встревоженные лица, что он невольно улыбнулся.

— Не понимаю, сэр, — пробормотал Джеймс. — Ведь вы уже давно не работаете на правительство.

Дуглас кивнул.

— Насколько я понял, кто-то задумал отомстить. А человек способен лелеять мысли о мести очень долго.

Иногда годы, прежде чем начнет действовать. Но довольно об этом. Александра, позови Уилликома, пусть принесет нам поесть и выпить. Пойдем, и я все тебе расскажу. А, вот и вы, Уилликом! Пожалуйста, позаботьтесь о чемоданах и…

— Не беспокойтесь, милорд. Если вы перейдете в гостиную, уже через несколько минут я обо всем распоряжусь.

Уилликом, в пятьдесят лет считавшийся достаточно молодым, чтобы быть сыном Холлиса, больше всего в жизни мечтал стать таким, как он. Говорить, находя подходящие, уместные слова, побуждать слуг относиться к нему, как к Богу. В два счета разрешать сложнейшие споры, улаживать самые неприятные проблемы. Но он хотел во всем превзойти свой образец для подражания. Интересно, что бы сделал Уилликом, узнай он, что Холлис влюбился. Влюбился так, что не остановится даже перед обольщением? Дуглас многое бы дал, чтобы увидеть выражение лица Уилликома. Что, если он попытается соблазнить одну из горничных? Или даже экономку миссис Бути, даму с кавалерийскими усиками и солидной комплекцией?