Буря в бункере (СИ) - Молотов Виктор. Страница 17

— Ох, ну тогда готовься искать его всему континенту, — усмехнулся Синий и встал.

Он подошёл к шкафу. Бесцеремонно открыл его и достал бутылку коньяка. Посмотрел на неё и захватил два стакана.

— Буря должна знать, где её отец. Так что пока ты не сказал ничего ценного, что может сохранить твою жизнь.

— Снова ты мне угрожаешь, — Синий вернулся на стул и разлил коньяк по стаканам. — Мы её, как в Ухабинск отдали, так больше она оттуда не выходила. А я помню, что Князь сам хотел этого профессора найти. Точнее, я это понял по его матерным речам после посещения центрального исследовательского бункера. Он его даже сокращённо ЦИБ называл.

Синий протянул мне стакан с коньяком, но я не стал пить. Ему не удастся задурить мне мозги.

— И что предлагаешь делать? Хочешь искать этого профессора по всему континенту, если Буря не найдёт? Это уже смешно.

— Нет, на это уйдёт не один десяток лет. У ЦИБа остались рабочие вертушки. Так что профессор может вполне резво перемещаться. Но твои новые подопечные могут знать гораздо больше.

— Ну-ка пошли пройдёмся.

Я встал с кресла, а Синий прихватил бутылку коньяка. Ну пусть пьёт, пока я не решил, стоит ли оставлять его в живых.

Когда мы вышли, уже вовсю светало. Чернота ночи развеивалась серостью дня. Здесь почти не было ярких красок.

Мы подошли к разрушенной общаге, возле которой копошились бункерские. Они пока не спешили снимать противогазы. Понимаю, на их месте я бы тоже себя опасался.

— Уважаемый! — окликнул я ближайшего мужчину, чтобы не заходить в купол.

Человек оставил свои дела со стеной и повернулся к нам

— Чего надо? — с презрением спросил он.

— Слышь, а ты немного себе позволяешь? Мы же и зайти можем, — пригрозил Синий мужику.

— Будьте уважительнее, вы на нашей земле. И чтобы убить вас, мне достаточно щёлкнуть пальцами.

Что я и продемонстрировал.

Мужчина аж вздрогнул. Но на этот раз с почтением спросил:

— Чем могу вам помочь?

— Позвони Петра Степановича. Скажи, у Мора есть неотложное дело.

Мужчина кивнул и скрылся в разрушенном здании.

— М-да, долго они будут это всё восстанавливать, — высказался Синий.

— Они сами захотели именно эти дома. Чёрт знает почему, — отмахнулся я.

Злость за поступок Синего постепенно отступала, но я не собирался его прощать.

Пётр Степанович не заставил себя долго ждать, и уже через две минуты стоял у прочерченной мной на земле границе купола.

Он был без противогаза. На бледном морщинистом лице виделись следы от защиты. Полосы, что походили на синяки. Пётр Степанович пригладил пятернёй свои седые волосы и спросил:

— Что-то случилось?

— Нет, Пётр Степанович, — улыбчиво ответил я. — Может, коньяку хотите?

Синий поднял в руке почти полную бутылку Hennessey.

— Ох, Мор, очень заманчивое предложение. Благодарю вас. Но у меня много дел. Нужно контролировать работу по восстановлению здания.

— Рабочие без вас час не продержатся? Поймите правильно, мне настолько интересно поговорить с вами, что глаза для сна не закрываются.

Пётр Степанович либо понял мой намёк, либо решил, что второй раз отказывать мутанту не стоит, и согласился:

— Ну, разве что пару рюмочек. Думаю, за это время мои балбесы дом не разрушат.

— Балбесы?

— Да. На восстановление стен взял молодняк, они самые сильные из нас. Правда, им иной раз мозгов не хватает уточнить какую-либо деталь у старших, так сказать.

— А чем заняты остальные? — не удержался Синий.

— Кто-то убирается, кто-то отдыхает. Ведь мы надеемся сегодня машину к складу отправить, а там понадобятся сильные руки.

— Пётр Степанович, давайте я познакомлю вас с Тётей Клавой? Вы же наверняка голодны, а она отменно готовит. Не переживайте, я уже создал вокруг вас индивидуальный защитный купол.

— Ну раз так, — сказал пожилой мужчина и шагнул за линию. — В самом деле, воздух такой же.

— Радиация не пахнет, — подметил Синий.

— А вот фильтрованный воздух пахнет углём, вы не замечали? — спросил Пётр Степанович.

— Не-а, — Синий покачал головой.

— Пойдёмте, не будем терять время, — поторопил я.

Сперва я хотел опросить Петра Степановича в своём кабинете. Но потом решил, что если расположить его к себе, то он будет куда более словоохотлив. Да и бутылка коньяка должна в этом нехитром деле помочь.

Мы вошли в дом Тёти Клавы, и старушка изрядно удивилась, увидев Синего:

— Мор, ты зачем этого душегуба ко мне привёл?

— Тётя Клава, не горячитесь. Потом вам всё подробно расскажу. Я привёл к вам Петра Степановича, будьте знакомы.

Старушка подошла и пристально посмотрела на мужчину.

— И на кой мне этот дедок? Ты лучше сильного мутанта приводи знакомиться. Так больше проку в хозяйстве будет.

Пётр Степанович покраснел, а я еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Вы не так поняли, — улыбчиво обратился я к старушке. — Это главный среди бункерских. Вы же знаете о пополнении?

— Конечно. И какая муха тебя укусила, чтобы им помогать?

— Тётя Клава. Пётр Степанович теперь наш союзник. А те, кто мучили детей, до сюда не дошли. В этом можете быть уверены.

— Да, перед срабатыванием системы самоуничтожения кто-то убил всех учёных. У них был отдельный этаж. А большинство военных так и остались внизу. Не успели выйти.

Я аж поперхнулся от новых подробностей.

— Пётр Степанович, давайте не будем о грустном. Садитесь за стол, — я жестом пригласил его.

— А чем вы занимались, Пётр? — спросила Тётя Клава, явно намекая, что более уважительного обращения старик не дождётся.

Старик присел за стол. Погладил рукой кружевную скатерть и ответил:

— Защитой от радиации. Мор, не нальёте коньяку?

— Конечно, Пётр Степанович. Тётя Клава, дайте, пожалуйста, стаканы.

— Ох, ничего-то сами не можете, — посетовала старушка, но стаканы принесла. — И мне налейте, раз такое дело. По одной выпьем и буду на стол накрывать.

Я выкачал из бутылки все радиоактивные частицы, прежде чем налить коньяк Петру Степановичу.

Донышки стаканов наполнились дорогим коньяком, и мы, не чокаясь, опрокинули по стопке. Я давно заметил, что в этом мире не чокаются, словно поминают судный день.

Тётя Клава принялась накрывать на стол, а мы с Синим аккуратно начали расспрашивать нашего гостя:

— Пётр Степанович, расскажите какие исследования проводила ваша лаборатория. Вы наверняка получали приказы свыше?

— Конкретно про опыты не расскажу, так как не интересовался. А если и спрашивал, мне говорили, что это секретная информация. У меня осталось парочка учёных, которые случайно отсутствовали на своём этаже, вот с ними можете и поговорить.

— Было бы замечательно. Но это потом.

— Только не убивайте их, пожалуйста. Это всего лишь младшие сотрудники. Ученики, так сказать.

— Хорошо, — согласился я и подлил коньяка в стакан Петра Степановича. — Мне не нужны лишние жертвы.

— Мор, вы если хотите что-то узнать, то прямо спрашивайте. Я понимаю, что после того, как нам пришлось просить вашей помощи, мы не сможем вернуться в бункер. Нас никто не примет. И поверьте, вышестоящему начальству уже известно, почему его рабы не померли.

— Почему вы называете себя рабами?

— Потому что у нас не выбора. Ни у кого. Каждого при рождении отправляют в сад, а это отдельный бункер, так сказать. Потом школа. Так и живём, не зная родителей. И сбежать не можем, ведь наверху верная смерть. Так было раньше.

— Я был в бункере рядом с плутониевой пустошью, там всё иначе. Родители были с детьми.

— Они просили у вас помощи, Мор?

— Да.

— Тогда задумайтесь: почему попросили у вас, а не у нас. Бункеров не так мало, как указано в официальных данных.

Точно, кто-то мне говорил, что между бункерскими тоже идёт война. Правда, такую войну хочется назвать игнором с обеих сторон. Ведь про прямые стычки мне ничего не известно.

— Они захотели свободы, — предположил я и опрокинул стопку.