Где начинается радуга? Часть 3 (СИ) - Леухина Ирина. Страница 17

— Мне нужно извиниться перед ним. Я должна ему объяснение, почему бросила; почему не рассталась с ним по-человечески; почему не рассказала о запланированном переезде, а также о причинах своего гнусного поступка. Единственное, что я чувствую к нему…, — наконец я почувствовала озарение и невесомое облегчение. — Вину.

Тишина кричала громче слов. Марина парализовано вслушивалась в остаточное эхо моего признания и казалось, что она не верила мне.

Но ведь это правда. Или все же не вся?

«Ты действительно в это веришь?» — наконец-то прозвучал ее вопрос.

— Да.

«Хорошо», — мне показалось, что Марина хотела добавить: «Раз ты в это веришь». Но она промолчала и только в конце сказала. — «Тогда приходи завтра в агентство. Тебе нужно подписать много бумаг, и Стафеев спрашивает про тебя по три-четыре раза на дню».

После этого она сбросила звонок, а я положила телефон на столешницу подальше от небольшой лужицы и закрыла лицо ладонями. Как же сложно анализировать свои эмоции, определять испытанные чувства и осознавать, какие поступки ты совершаешь.

Перед Глебом у меня долг. Меня терзала вина перед ним, а не старые чувства, которые не выветрились из сердца. Он смог жить дальше, и теперь у него отдельная от меня жизнь. Теперь он муж и отец, и я не смела разрушать его планы из-за эгоизма и не способности отпустить прошлое. К тому же в моей жизни присутствовал мужчина, по которого я забыла.

Одной рукой я вновь взяла в руки аппарат и разблокировала его, а другой кинула сухое кухонное полотенце на растекшуюся лужу. Часы показывали три часа дня. Я прикрыла глаза, чтобы вспомнить разницу между Москвой и Сеулом и подсчитать который у него сейчас час. После подсчета я с легкой душой набрала его номер и замерла, когда услышала гудки.

Я редко проявляла инициативу и звонила Кванджону. Потому что он часто оказывался занят, а еще потому что не часто появлялась причина для звонка. Я невольно напряглась, когда гудки повторились, но сбрасывать вызов не торопилась.

Первый. Второй. Третий. Первый. Второй. Третий.

Может быть он занят? Я отвела трубку от уха и посмотрела на экран с вызовом и фотографией Кванджона, и в эту секунду он чуть хрипло ответил.

«Алло?».

— Привет, — прошептала я на корейском, выучив ради него несколько слов и выражений.

«Рад тебя слышать, Ксения», — усмехнулся Кванджон, видимо мой акцент оставался ужасным.

Я присела на барный стул и прикрыла глаза. Мы разговаривали почти полчаса на разные темы, которые накопились за несколько дней молчания. Не забыли поговорить и о погоде в наших города, а также поинтересовались настроением и даже самочувствием друг друга. Кванджон мягко отвечал на мои вопросы и с участием спрашивал обо мне.

Впервые в разговоре с ним я ощутила согревающее тепло. Нет, мне и раньше было приятно с ним общаться и проводить время. Но в этот раз что-то изменилось. Я почувствовала себя намного лучше после того, как услышала его голос. Моей душе стало чуточку легче, словно он снял с меня часть груза и выкинул в Тихий океан.

«Может мне приехать раньше?», — вдруг спросил Кванджон, вырывая меня из раздумий. — «Или ты приезжай ко мне. Твой голос грустный».

— Это лишнее, — запротестовала я, ощущая радость и волнение от его предложения. — И мой голос нормальный. Возможно немного нервничаю на работе. Конкурс скоро должен начаться и я…. волнуюсь.

«Он пройдет замечательно. Я в тебя верю, Ксения».

На фоне прозвучал гневный голос, который кричал на корейском. Кванджон отвлекся и также быстро ответил не менее яростно и громко неизвестному крикуну. Я все же отвлекала его от дел.

— Тебе пора, — проговорила я.

«Ксения, я скоро приеду», — пообещал Кванджон.

— Жду тебя.

Он отключился первым, а я измотано уставилась на пустую серую стену. В голове вновь промелькнула мысль, что нужно туда повесить парочку картин, раскрасив обстановку. Но к сожалению эта мысль появлялась уже несколько лет подряд и не собиралась стать задачей. Не до нее как-то.

А еще мне показалось, что я устала от одиночества. Поэтому я так отреагировала на встречу с Глебом, поэтому с теплом отнеслась к обычному разговору с Кванджоном. Потому что я захотела стать счастливой женщиной, а не только успешной.

Я устало приподнялась и отправилась дальше выполнять свою работу, но теперь на моих губах мелькнула слабая улыбка, про которую сама иногда забывала.

На следующий день я собрала оставшиеся крупицы смелости и отправилась в агентство. Принятое решение грело душу, но в то же время сорняки сомнения продолжали расти, противно вопя, что я лгунья.

Меня с Глебом связывают только профессиональные отношения, — твердила полушепотом я, когда поднималась в кабинет. — Наше прошлое не влияет на настоящее.

Но казалось, что именно эти слова казались с привкусом сомнения и отдавали душком лжи.

Уже в приемной я холодно поприветствовала Евгению, от чего бедняжка побледнела, затем стремительно прошла в кабинет, на автомате отмечая новые горшки с цветами, и со вздохом упала в директорское кресло.

Через минуту рутина засосала меня в рабочую пучину. Меня не было двое суток, а казалось, что неделя. Накопилось немыслимое количество предложений от модельеров, которые хотели взять у нас моделей. Также нужно было проконтролировать старые договоры на показы, где мои люди обязаны присутствовать, а модели демонстрировать одежду. Даже фотографы прислали заявки на поиск новых лиц. А еще нельзя забыть про журналы, интернет-издания, пиарщиков и многих других.

Все они обращались к нам, когда нуждались в красивом лице для привлекательной картинки.

Я проверяла личную электронную почту, когда застопорилась на знакомом имени на месте отправителя. Виктор Гайднер. Он очень известный модельер головных уборов, но мне не приходилось лично с ним работать. Насколько я знала, он всегда вел достаточно уединенный образ жизни, но это не мешало его работам становится популярнее из года в год.

Я не удивилась бы, если в будущем его имя станет нарицательным для какого-нибудь нового вида головных уборов. Но сейчас меня больше заинтересовало его письмо, которое до сих пор висело на почте непрочитанным.

«Генеральному директору модельному агентству «Малахитовая кошка» Малаховой Ксении.

Дорогая, Ксения. Вам пишет представитель Дома моды «Гайднер». Некоторое время назад с нами связался маэстро фотографий Вениамин Лессовский. В нашем разговоре он упоминал вас, а также про вашу совместную работу с ним и что благодаря этому маэстро устроил выставку фотографий в Европе. Он не забыл рассказать о вашей конкурсной идеи и о том, что вы в поисках опытного модельера, который смог бы придумать задание для участников и захотел бы оказаться в составе судей.

Если вы еще заинтересованы, то ждем от вас ответа.

Ассистент Виктора Гайднера — Марк Ларсонс»

Обалдеть!

— Ихуа! — выкрикнула я, подпрыгнув на кресле, и замерла, когда дверь резко открылась и появилась Евгения.

— Что-то случилось?

Моя секретарша с беспокойством глядела на меня, внимательно осматривая рабочий стол. Я же нахмурилась, растеряв недавнюю радость, и уставилась на застывшую девушку.

Откуда столько резвости? Я еще понимала, если бы она услышала звуки борьбы, разбитое стекло или крики помощи.

Или мой вопль оказался громче, чем я могла подумать. Или…. Она специально прислушивалась к звукам из кабинета. А если я запрусь тут с Кванджоном, чтобы устроить марафон секс-целей? Хотя это вряд ли, но все же. Она станет подслушивать или еще хуже, запишет на диктофон.

От злости мои мысли ушли в крайность, поэтому я заставила себя выдохнуть и расслабить мышцы. Я улыбнулась уголками губ и, закрыв ноутбук, на котором только что просматривала личную электронную почту, ответила:

— Ничего, Евгения. Ко мне на сегодня кто-нибудь записывался?

Девчонка явно смутилась. Она переступила с ноги на ноги и сцепила руки перед собой.

— Эм, — замялась она и отступила еще на шаг. — Вроде бы к вам должен прийти с отчетом мастер из программного отдела.