Где начинается радуга? Часть 3 (СИ) - Леухина Ирина. Страница 52

Когда я только спустилась, то заметила в его глазах удивление. Он не ожидал увидеть меня за ужином, который предполагал налёт романтики, в обычных классических чёрных брюках и простой бежевой блузе. Мой вид напоминал образ офисника, работающего с девяти до пяти, но никак ни топ-модели с собственным модельным агентством. К тому же раньше я стремилась принарядиться для него, потому что знала, как ему нравится мой изящный и безукоризненный стиль. Вот только Кванджон не знал, что в эту поездку я не брала ничего нарядного. В моём чемодане лежали джинсы, брюки, пару блуз и футболок. Даже лодочки у меня оказались единственные, вся остальная обувь на плоской удобной подошве.

Потому что я готовилась не к свиданиям, а переговорам.

— И ты, — тихо проговорила я, обращая внимание на насыщенно-синего цвета костюм, который подчеркивал статную фигуру мужчины и его красивые черты лица, и в конце призналась. — В эту поездку я взяла мало вещей.

— Тогда не забудь здесь сходить по магазинам, — с довольной улыбкой предложил Кванджон. В его глазах мелькнуло снисхождение и толика облегчения, будто он радовался моим словам. Неужели он посчитал, что я только что намеком попросила содержания? Нахмурившись, я пропустила момент, когда Кванджон коснулся моей руки и радостно добавил: — Возьми мою карту, Ксения. Тогда Сеул раскроется перед тобой во всей своей первозданной красоте.

Или продажной? Будто я не знала, как любой город быстро раскрывал своё нутро вместе с людьми, если помахать перед ними дармовыми деньгами.

— Разве магазины Кореи отличаются от московских? — Съязвила я, отпив воды.

— Конечно, — воскликнул он, не замечая моей колкости. — Мне нравится Россия, но тут, по-моему, намного лучше.

— Ты не можешь беспристрастно говорить на эту тему, — хмыкнув, заметила я.

Сжимая в пальцах ножку бокала, я надеялась, что наш разговор не скатится в межнациональный спор, который всегда был и будет, если люди не научатся уважать и принимать чужие отличия.

— Согласен, — кивнул Кванджон, что сильно обрадовало меня, и я с облегчением выдохнула. Но через секунду он отрицательно покачал головой и решительно добавил. — И в то же время нет. Я рационально оцениваю потенциал будто страны, человека или любого предприятия, и скажу тебе, здесь ты способна стать более известной и богатой моделью. Особенно если примешь моё предложение.

Всмотревшись в красивое лицо мужчины передо мной, я досадливо хмыкнула. Ведь Кванджон верил всем сердцем в то, что говорил. Он верил в свои слова, в свои убеждения и в самого себя. Он действительно замечательный человек, который ценил любовь и заботу, но он в первую очередь всё же думал о себе. Он не эгоист, но и не альтруист. Раньше мне даже в голову не приходило, что мне нравилось такое качество, как самоотверженность, бескорыстность и безвозмездная забота о других. Эти качества иногда казались такими глупыми, такими неразумными, но в то же время самоотверженные люди для меня являлись оплотом стойкости и непоколебимости.

Таких качеств я никогда не находила в себе, но они меня безмерно восхищали. Они даровали меня веру в существовании добра в человеческих душах.

А Кванджон…. Он бизнесмен, который умел зарабатывать и эффективно тратить деньги. Три года назад он помог мне с эфиопской деревней. Но также я знала, что он воспользовался новостью о его благотворительной деятельности и растиражировал её.

Скорей всего его желание жениться на меня имело ни одну подоплёку. Возможно я часть его следующего бизнес-проекта. А это звучало обидно даже для меня. Хотя я не влюбленная в него женщина. К тому же я всегда умела находить выгоду для себя и мыслила достаточно трезво.

— Почему ты хочешь жениться на мне? — Напрямую спросила его, чем явно шокировала его.

Кванджон подавился. Он схватил салфетку со стола и прижал её ко рту. Он едва заметно удлинял момент, чтобы успеть подумать перед ответом. Он действительно это делал «едва заметно», но я сумела подметить его вялые чуть замедленные движения, а также напряженные черты лица. Мне повезло, потому что я не отводила взгляда от Кванджона и ждала. Мне хотелось услышать от него его чувства, чтобы окончательно определиться с выбором. А также, чтобы не страдать чувством вины, что разрушила наши вообще-то неплохие отношения.

— Потому что ты обворожительно красива, — Кванджон мягко улыбнулся и затем потянулся ко мне, чтобы взять мою руку.

Его вид располагал и создавал обманчиво-теплое ощущение. И я бы согласилась на его предложение, если бы другой голос не признавался иначе.

«потому что ты моё счастье»….

«в твоих глазах до сих пор мерцает радуга»….

— Это всё? — с разочарованием уточнила я и мельком осмотрела зал ресторана, в котором сейчас блистали корейские дамы. — Но красивых женщин много. Только в одной Корее их полно.

— Но у тебя настоящая красота и это цепляет сильнее, — неожиданно признался Кванджон, но, заметив мой прищурено-скептический взгляд, понял, что его слова не убеждали меня. — Ты умная. Твой маленький бизнес процветает, а это доказывает, что мы похожи. У тебя восхищающее хобби. Твои благотворительные проекты очень популярны во всём мире. И за эти качества ты мне нравишься. Более того, я люблю тебя, Ксюша. Поэтому я хочу видеть тебя своей женой.

Вот теперь картина ясна. Вот его реальное представление обо мне.

Красивая по меркам всего мира — мною можно хвалиться и за меня ему не придется стыдиться. Достаточно умная и способная — бессмысленно транжирить его состояние не стану, а ещё смогу помочь приумножить его. Уважающее миром хобби, благотворительность — это красивая этикетка для превосходного имиджа утонченного и благородного человека.

Он готовил для меня место подле него, как правильная формулировка в досье.

Красота не всегда даровала благо обладателю. Она имела свойство также приносить страдание своему носителю. Некоторые считали, что если женщина красивая, то большего ей нечего желать. Словно моя красота принадлежала не мне, а другим, чтобы они смотрели, восхищались и гордились. Особенно если женщина «удачно» выходила замуж. Но удача не синонимична счастью. Ведь так?

Красота всегда управляла людьми. Нередко внешняя красота становилась врагом внутреннего мира. Но почему мы ставим красоту на одну чашу весов, а ум на другую? А если человек имел и то, и другое, то значит он словил благословение фортуны. Разве без красоты или ума человек не может найти собственное счастье, правда отличающегося от всеобщего?

Из-за этого общество иногда жестокосердно относилось к моделям и к другим профессиям связанные с внешностью. Всем тем, кто зарабатывал, используя дарованную красоту, встречались те, кто превозносил их. Из этого выливалось то, что одни получали власть, а другие возможность обладать чужой красотой. Поэтому эскорт зачастую встречался среди моделинга. Потому что жажда обладания пьянило, но также и разрушало. Но уничтожало оно ни одного, а обоих — и того, кто жаждал обладать, и того, кто упивался властью над жаждущим.

Поэтому я когда-то влюбилась в Глеба. Он никогда не жаждал меня. Он испытывал со мной комфорт и уют также, как и я. Когда мы рядом, то чувствовали внутри зарождение искорки счастья, которая согревала нас.

Поэтому наша любовь прекрасна, и она стоила борьбы за неё. Потому что она особенная для меня и для него.

Отвернувшись, я аккуратно прижала салфетку к щеке и промокнула парочку утекающих слезинок. Кванджон явно удивился моей сентиментальности, но всё же, не теряя времени, ловко достал из нагрудного кармана футляр с кольцом с изумрудами и малахитом.

Он только что сильно обманулся.

— Извини, — я отняла слегка влажную салфетку от лица и добавила. — Моя голова загружена делами агентства. Последние дни сильно выматывали меня, и я стала чрезмерно эмоциональной.

Кванджон нахмурился. Видимо он не понимал, зачем я рассказала о проблемах, но постарался проявить чуткость и заинтересованность.

— У тебя проблемы?

— Есть небольшие, — кивнула я, добавив про себя, — «или не очень».