Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари. Страница 108

Я на мгновение зажмурилась, чтобы выровнять скачущую от тошноты картину перед глазами, и тут же охнула, зажав глубокую царапину на животе. Следующее движение мне удалось заметить. Я отпрыгнула от устремленного на меня оружия, фурией подлетела к демону сзади, выжимая из себя последние крохи энергии, и направила кинжал ему в спину.

Истэк успел уклониться, и лезвие лишь полоснуло его по боку.

Эта ошибка дорого мне обошлась.

Моя голова откинулась назад от мощного удара его кулака, и, прокатившись по земле, я рухнула лицом в грязь. Отцовский кинжал со свистом пролетел по воздуху и упал чуть дальше. Я поползла к нему, цепляясь скрюченными пальцами за влажную траву.

Сверху раздалось пренебрежительное фырканье. Я успела лишь коснуться лезвия кончиком указательного пальца, когда Истэк присел на корточки, подхватил кинжал и по самую рукоять вонзил его в мою левую кисть, пригвоздив к земле. Перед глазами закружились разноцветные пятна. Я закричала так громко, что едва не сорвала голос.

Схватив меня за волосы, он наклонился к моему уху:

– Где же твой мальчишка? Теперь тебя некому спасти. Неужели ты правда считала, что сможешь одолеть меня, глупая рабыня?

Он впечатал меня лицом в землю. Я со всхлипом приподняла голову, глотая ртом воздух; из носа, смешиваясь со слезами и земляными разводами, стекала кровь. Перешагнув через меня, демон навис сверху. Схватился за меч обеими руками и занес его над моими лопатками.

– Отправляйся к своим Богам и помни, что снова проиграла. Что снова не смогла спасти никого из тех, кто был тебе дорог.

У меня не осталось сил ни ответить ему, ни подняться. Я просто прижалась щекой к земле, сквозь пелену слез смотря в невидящие глаза Сахаар, которая неподвижно лежала в нескольких метрах от меня.

Где-то раздался звон разбитого стекла.

«Прости меня. Прости меня, мама, прости, отец. Прости, Легенда. Лидер. Я пыталась. Я так сильно старалась. Но этого оказалось недостаточно. Прости меня, Ник. Ник. Ник. – Я зажмурилась и стиснула зубы, подавляя рыдания. Сдерживаясь, чтобы не позвать его. – Мне жаль. Мне так жаль, что я не успела сказать тебе главного».

Истэк произнес что-то еще, но я его не услышала. В сознании крутились другие мысли. Хотя я много о чем жалела, не могла жалеть еще и об этом. О том, что встретила смерть от руки того, кому поклялась отомстить, лежа в грязи и собственной крови. Поэтому, собрав остатки сил, я перевернулась на спину и встретилась взглядом с тем, кого ненавидела больше всего. С тем единственным, чьей смерти жаждала так же отчаянно, как жизни любимых. И кого суждено было увидеть перед смертью мне.

Острие его меча было направлено мне в грудь.

Я вздернула подбородок и смело посмотрела в глаза демону, вложив в этот взор ярость всего мира.

Брезгливо скривившись, Истэк резко поднял меч. Но опустить его не успел.

Надо мной пронеслась огромная тень и с утробным рычанием повисла на его руке. Истэк взревел и выпустил оружие, пытаясь стряхнуть собаку. Ласка, поскуливая, рухнула на бок. Я понимала, что другой возможности не будет. Не давая себе времени на колебания, я выдернула отцовский кинжал из своей ладони, рывком поднялась на дрожащие ноги и, запрыгнув демону на спину, с воплем воткнула лезвие ему в шею.

Его глаза удивленно распахнулись.

Тяжело дыша, я отступила, чтобы видеть, как он оседает на колени и судорожно зажимает горло. Я медленно обошла его и, оказавшись прямо перед ним, схватила здоровой рукой за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. Злым, растерянным взглядом непобедимого прежде чудовища, которое вселяло ужас в сердца людей на протяжении многих лет. Из-за которого погибло столько невинных.

– Честь – это то, что отличает человека от чудовища, – ответила на его вопрос, а затем шепотом повторила его же слова: – Неужели ты правда считал, что сможешь одолеть меня, дикий зверь?

Он молча, с ненавистью смотрел на меня; его дыхание с хрипами вырывалось из груди.

Я не сводила с него глаз. Не наносила ему других увечий, чтобы приблизить последнее мгновение. Лишь наблюдала, как одна-единственная рана по крупице высасывает из него жизнь, и вместо демона видела перед собой лица родителей, Эша, Гарта, Лидера. Сахаар. Пока его взгляд не подернулся пеленой, а грудь не вздрогнула в финальном сиплом вдохе. Только тогда я отпустила его подбородок и позволила некогда мощному телу безвольно рухнуть в грязь, где ему было самое место.

Я медленно доковыляла до Сахаар и без сил опустилась на колени, свесив голову. Поскуливая от боли, рядом прилегла Ласка и осторожно положила голову старушке на грудь. Я с благодарностью опустила изувеченную ладонь на ее мокрую черную холку, покрытую осколками стекла.

Внутри меня была пустота. Тьма. И я так глубоко окунулась в нее в своем горе, что едва не вскрикнула, когда моей ладони коснулись ледяные пальцы.

Я резко вскинула голову и всхлипнула:

– Сахаар!

Медленно, очень медленно она повернулась ко мне и посмотрела своими блеклыми карими глазами.

– Кто-нибудь! Помогите! – хрипло закричала я, оглядываясь по сторонам. – Я сейчас… приведу…

Слезы душили меня, рыдания сдавливали грудь. Я попыталась было подняться, но Сахаар слабо стиснула мои пальцы и отрицательно качнула седой головой.

– Не нужно, девочка. Мне уже не помочь. Лучше послушай меня, пока есть время.

– Нет. Нет, – исступленно забормотала я, зажмурившись.

– Слушай, я сказала. – В ее слабом голосе появились знакомые командные нотки. – Я знала, что сегодня умру, девочка. Боги поведали мне.

– Знали? – всхлипнула я и скривила губы, не в силах скрыть свое негодование. Свою злость и боль. – Вы должны были сказать! Мы бы…

– Вы бы ничего не сделали. Ничто не могло этому помешать, Фрейя. Ты бы не смогла спасти меня. Как не могла спасти своих родных. Какого бы могущества ни достигли люди, нечто всегда будет им неподвластно.

И снова этот мягкий взгляд, разрывающий сердце. Она впервые назвала меня по имени.

Сахаар высвободила свою ладонь из моих судорожно сжатых пальцев и ласково коснулась моего лба. Я перехватила ее руку, прижимаясь к ней щекой.

– Я хочу, чтобы ты запомнила, девочка. Ни в одной смерти, которая терзает тебя уже столько дней, не было твоей вины. Судьбы людей переплетаются, но всякая жизнь зависит только от собственного выбора. Они загораются в одиночестве и угасают по воле гораздо более значительной, чем воля людей. Человек тщеславен, раз думает иначе. Оставь тщеславие Богам.

Я поморщилась, приготовившись воспротивиться, но Сахаар одним взглядом приказала мне молчать. Мое сердце сжалось от мысли, что я в последний раз слышала ее голос. Голос, который был едва ли громче шепота, но в нем звучала сила гораздо большая, чем телесная. В нем рокотала мудрость столетия и голос древности.

– Может, ты и усомнилась в Богах, но они никогда не бросали тебя. Они всегда были рядом, девочка, сочувствуя, направляя, понимая. Боги любят тебя. Если бы не они, ты бы не оказалась здесь. – Она слабо повернула голову, оглядываясь вокруг. – Сейчас ты видишь лишь кровь, боль и тьму, в которой нет надежды для света. Но солнце всегда прогоняет хмурые тучи, а каждая ночь всегда заканчивается рассветом.

Она оторвала ладонь от моей щеки и осторожно опустила ее на мой живот.

– Рассвет наступит для тебя совсем скоро, Ведущая Волков. Твои сражения окончены. Мои тоже.

– Нет, Сахаар. Не уходите. Не бросайте меня. Только не сейчас, – взмолилась я, опуская голову ей на грудь. Разрываясь от желания сделать хоть что-то и осознания того, что уже слишком поздно.

Она погладила меня по мокрым, спутанным волосам.

– Мое время пришло, храбрая девочка. Кое-кто ждет меня. Боги долго откладывали мою смерть. Видать, до последнего оттягивали необходимость терпеть меня на небесах.

Ее кривая усмешка грозила разорвать мое трещавшее по швам сердце. Однако я выпрямилась, вытерла слезы и улыбнулась ей в ответ, заставляя себя быть сильной ради этой женщины. Она заслуживала напоследок увидеть улыбку, а не слезы и скорбь.