Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Бэггет Дэвид. Страница 54
Данное определение «срабатывает» в отношении типичных случаях принуждения (например, грабитель приказывает передать ему ваш бумажник, наставив на вас пистолет). Оно также справедливо по отношению к разнообразным случайным или ненамеренным поступкам («я и не думал превращать тебя в китайскую капусту. Моей палочкой управляло раздражение»). По мысли умеренных детерминистов, ни одно из этих действий не является свободным, поскольку они не согласуются с вашими желаниями. Но не нужно становится на сторону Верховного Начальника, чтобы увидеть, что определение умеренных детерминистов не может относиться к многочисленным ситуациям, в которых человек делает то, что хочет, но теряет контроль над исполнением желаемого. Предположим, что Мади — Сумасшедшие Глаза поразит вас проклятием Владычества и повелит разразиться великолепным исполнением школьной песни Хогвартса, что вы и сделаете. Этот пример совсем не похож на ситуацию с грабителем, приказывающим поступать так, как он или она поступать не желает. Воздействие проклятия Владычества изменяет волю человека, так что жертва по своей воле делает то, на чем настаивает контролирующий ее волшебник (ведьма). Следовательно, основываясь на определении умеренных детерминистов, можно заключить, что пение песни было вашим свободным выбором. Однако, очевидно, это ошибка. И проблема не ограничивается рамками таких причудливых примеров, как использование проклятия Владычества. Люди, которым регулярно «промывают голову», те, кого подвергают гипнозу, душевнобольные или люди, движимые непреодолимым порывом, с замедленным развитием, инфантильные — все они, возможно, поступают так, как хотят. Но если они потеряют хотя бы косвенный контроль над желаниями, будет весьма сложно усмотреть в их действиях свободу, по крайней мере в том широком смысле этого понятия, который необходим для возложения моральной ответственности[127].
Ежеминутные переопределения понятия свободы в соответствии с нашими целями — такое же мошенничество, как скандальные колонки Риты Скитер. Если, как утверждают детерминисты, все наши действия суть неизбежные следствия причин, которые мы охватить не можем, свободная воля есть иллюзия.
Религиозный вызов свободе
Бог прежде вековых времен по изволению Своей в высшей степени мудрой и святой воли установил порядок того, что произойдет. В то же время Бог не есть автор греха, над волей творения нет насилия. Вестминстерское исповедание веры[128]
Вызов свободной воле может рождать не только наука, но и религия. Например, многие мыслители христианской традиции, и особенно великие протестантские теологи Мартин Лютер и Джон Кальвин, утверждали, что Бог осуществляет всеобщее владычество над всем земным, полагая, что абсолютно все происходящее случается по Его вечной и непреложной воле в соответствии с предопределенным планом[129]. Ясно, что такой совершенный божественный контроль и предопределение в высшей степени проблематично согласуются со свободной волей. Но проблемы возникают и в том случае, если Бог просто предвидит, что определенные события произойдут, даже не желая их осуществления.
Затруднение состоит в том, что, если Бог знает, что в будущем произойдет такое-то событие, оно должно произойти, ибо Бог (по сущности своей всеведущий) не может ошибаться. Теперь предположим, что данное грядущее событие — отважное решение Гарри спасти Джинни от василиска, описанное в Тайной комнате, и сформулируем следующие аргументы в пользу несовместимости божественного предзнания и свободной воли.
1. Если Бог знает заранее, что Гарри будет сражаться с василиском, то должно было случиться так, чтобы Гарри сразился с василиском.
2. Если должно было случиться так, чтобы Гарри сразился с василиском, то не во власти Гарри было воздержаться от боя с василиском.
3. Если не во власти Гарри было воздержаться от боя с василиском, то Гарри не свободен в решении сражаться с василиском.
4. Итак, если Бог знает заранее, что Гарри сразится с василиском, то Гарри не свободен в решении сражаться с василиском[130].
Есть несколько ответов на этот аргумент, ни один из которых, впрочем, не лишен затруднений. Во-первых, как некоторые кальвинисты, вы можете согласиться с истинностью аргумента, утверждая божественное предзнание и отрицая свободу любого человеческого действия. Затруднения же, связанные с этим тезисом, таковы: 1) Бог становится ответственным за зло и грех; 2) подвергается сомнению божественная справедливость, перелагающая на грешников ответственность за грехи; 3) провоцируется вопрос о свободе самого Бога (поскольку Он, по-видимому, также предвидит свои деяния, как и деяния своих тварей); и 4) в Писании содержится множество пассажей, предполагающих реальность свободной воли.
Во-вторых, можно предпочесть тактику умеренных детерминистов, дающих такие определения свободной воли, что действия могут быть свободными, даже если они полностью детерминированы и не могут осуществляться по-другому. Проблематичность такого пути, как мы видели, состоит в том, что определение свободного умеренных детерминистов — старые глупости, как сказал бы дядюшка Вернон.
В-третьих, возможно отрицание божественного предвидения или, по крайней мере, божественного предвидения реализации свободного выбора в будущем. Таково мнение некоторых современных теологов (таких, как Кларк Пинкок), согласно которому свободный выбор по самой своей природе не может быть предсказан со всей определенностью. Они показывают, что утверждения о возможном будущем такие как «Гарри будет сражаться с василиском», не могут быть признаны ни истинными, ни ложными до тех пор, пока данный человек колеблется, совершать данное действие или нет. Это происходит оттого, что не существует никакого положения дел или надлежащей реальности, обосновывающих подобное утверждение, то есть определяющих его истинность. Однако и здесь мы сталкиваемся с двумя основными затруднениями. В Писании содержатся многие пророчества, которые очевидно предполагают возможность предзнания ряда грядущих свободных деяний[131]. Далее, существуют суждения о возможном будущем, истинность которых доступна пониманию даже таких заблуждающихся смертных, как мы. Например, я думаю, что знаю сейчас: мой добрый друг и коллега Билл Ирвин не выберет сегодня исходя из своей свободной воли ночной полет в Лондон и пение государственного гимна Исландии голышом на Трафальгарской площади завтра утром. Конечно, это знание не является абсолютно определенным, но нет нужды быть совершенно уверенным в истинности суждения для того, чтобы знать, что оно истинно. Итак, зная Билла настолько хорошо, насколько его знаю я, мне сейчас известно, что Билл по собственной воле не будет завтра обнажаться на Трафальгарской площади, распевая исландский гимн. И если мне сейчас известно, что Билл по собственной воле не будет завтра обнажаться на Трафальгарской площади, распевая исландский гимн, то сейчас необходимо истинно то, что он не будет этого делать, поскольку невозможно знать то, что не истинно. А если утверждение — Билл по собственной воле не будет завтра обнажаться на Трафальгарской площади, распевая исландский гимн, — истинно, тогда по крайней мере некоторые утверждения о возможном будущем истинны.
Наконец, ряд религиозных мыслителей, вслед за Боэцием (480–524) и Фомой Аквинским (1225–1274), придерживаются убеждения, что, хотя Бог и может знать все наши поступки, мы тем не менее совершаем их свободно, ибо Бог, будучи вечным, существует вне времени и потому в строгом смысле не предзнает будущее. Скорее Бог прозревает все временные события в некоей единой вневременной перспективе, что можно уподобить просмотру кино взглядом, брошенным на размотанную катушку. Если это так, то парадокс Аргумента в пользу несовместимости божественного предзнания и свободной воли может быть разрешен, поскольку, если Бог не знает заранее, что Гарри сразится с василиском, ничто в прошлом не предполагает необходимости сражения Гарри и василиска.