Возвращение в любовь - Армстронг Вера. Страница 8

— Я знаю, вы были известным ветеринаром в Беверли-Хиллс. Но что-то заставило вас бросить все и уехать за океан. Что же случилось? — В эту минуту откровения Саманте расхотелось играть в шпионов. Она решила, что будет честнее прямо спросить у него обо всем, чем обиняками собирать крупинки информации.

В этот момент в комнату вернулся Кит, и Рэй не успел ответить на ее вопрос. Кит потянулся к своей трубке и с улыбкой обратился к Саманте:

— Кто-то собирался помочь нам с ужином… У нас остался цыпленок-гриль и мешок картошки.

Справишься, дочка?.

— Пап, ну что ты эксплуатируешь Саманту? — попытался протестовать Рэй.

— Конечно, сейчас я приготовлю цыпленка с пюре. — Саманта помнила о своем обещании. — Если у вас найдется банка зеленого горошка, будет еще лучше. Как вам такое меню?

— Ты хозяйничай, дочка. Что ни приготовишь — мы будем рады, — дружелюбно заверил Кит Трименс.

Саманта улыбнулась.

— Да, пап, ты определенно знаешь, как расположить к себе женщину, — прокомментировал Рэй, заметив, что ямочки украшают личико Саманты, когда та улыбается.

— Учись, сынок, — усмехнулся старый Кит.

— Папа запас полшкафа бисквитов, — сообщил Рэй. — Предлагаю вскрыть одну упаковку и попить чаю прежде, чем все мы усядемся чистить картошку.

Саманта решила продемонстрировать свои кулинарные способности. Уж что-что, но готовить она умела. Она обернулась к отцу Рэя и попросила:

— Ну что ж, покажите мне, где у вас кухня, мистер Трименс.

— Зови меня просто Кит. Пойдем, покажу, где что лежит.

После ужина Рэй взялся мыть посуду, а Саманта — вытирать ее кухонным полотенцем. Он пытался понять, почему все его нервы вибрируют, как натянутые струны, когда эта хрупкая девочка стоит рядом с ним. Такого он не испытывал уже несколько лет. Юная, хорошенькая… Разве мало симпатичных девушек он встречал? Но ни одна из них не могла растопить лед, который сковал его сердце после всего пережитого.

Рэй вымыл последнюю тарелку. Кит выглянул во двор и задумчиво сказал:

— Снег все идет и, похоже, не думает прекращаться. Придется мне выйти и расчистить дорогу перед домом, иначе ее скоро совсем завалит.

— Папа, я же купил тебе машинку для уборки снега. Почему ты ею не пользуешься? — нахмурился Рэй.

— Не доверяю я вашей технике, — покачал головой старик. — Лопата надежнее.

— Он всегда так, — пожаловался Рэй Саманте. — Газонокосилка тоже пылится в сарае, а отец косит траву по старинке и потом держится за поясницу. Подожди хоть, я помогу тебе, — предложил он отцу.

— Вы, молодежь, привыкли не вылезать из автомобиля, только и мечтаете, чтобы за вас все роботы начали делать. — Кит ехидно усмехнулся и начал натягивать теплую куртку. — А в результате что? Болеете все время. Здоровье хуже, чем у нас, стариков. А мне в мои годы лопатой помахать — так, вместо вечерней прогулки. И потом, — добавил Кит, — что, если ты снова уедешь, а машинки твои поломаются? А я к тому времени уже расслаблюсь и потеряю форму… Нет, я уж лучше поработаю по старинке. А потом лягу спать, после работы хорошо спится.

Он достал из чуланчика лопату и пошел расчищать снег.

— Упрямец, — вздохнул Рэй. — Не хочешь стаканчик рома с колой, Саманта?

Пить согревающий ром — настоящий пиратский напиток, — сидя у самого настоящего камина рядом с Рэем Трименсом… Да, заманчиво.

Саманта не могла устоять перед таким предложением.

— С удовольствием, — ответила она.

Они расположились на диване перед камином.

Рэй придвинул небольшой столик и поставил на него бокалы с ромом и колой. Саманте показалось, что, несмотря на шутливый тон разговора с отцом, Рэй выглядит расстроенным.

— Кит — консерватор, да? — спросила она. — Ему нелегко принимать перемены?

— Я не могу этого понять, — вздохнул Рэй. — Каждый раз, как я пытаюсь что-то сделать для него, он встречает это в штыки.

— Мне кажется, это потому, что он боится: вдруг ты уедешь, а он останется один и уже не сможет сам о себе позаботиться…

— Я сам еще не знаю, уеду или останусь здесь, признался Рэй. — А ты, Саманта? Собираешься работать здесь и дальше или будешь делать карьеру в большом городе?

— В принципе, я собиралась поработать здесь около года, — ответила она. — Да и новые люди в клинике появятся не раньше весны, а пока работать больше некому. Потом, может быть, уеду, окончательно еще не решила.

— Не тяжеловато тебе здесь? Приходится выполнять и обязанности врача, и, зачастую, медсестры, дел невпроворот. В крупной клинике тебе все истории болезней приносили бы и клали на стол, не приходилось бы бегать самой за парой новых перчаток, искать свободную минутку, чтобы перекусить. А у нас по одной медсестре на двух врачей, пациенты идут один за другим…

— Не знаю, как объяснить… — Саманта избегала высокопарных слов, но ей трудно было говорить о своем долге без патетики. — Мне нравится заботиться о животных, помогать им. Я с детства возилась с кошками, щенками и голубями. Здесь я получу такой опыт, какой не получишь в богатой клинике, потому что у нас я вынуждена делать сама то, что в другом месте за меня делали бы другие, и потому что мы не можем позволить себе ввести узкую специализацию. И если не я, то кто им поможет? Сделать карьеру я всегда успею, но мне хочется не денег и успеха, мне хочется приносить пользу. Мой отец был врачом, ты же знаешь. Я видела, как он работал. Он всегда старался уделить побольше времени каждому больному, иногда ему звонили среди ночи, и он мчался на вызов. Он возвращался усталый, но счастливый, потому что выполнил свой долг. Вот это самоотдача, вот это — настоящий профессионализм.

Даже если у меня будет семья, я собираюсь продолжать работать.

Рэй прекрасно ее понимал. Беатриса часто обвиняла его в том, что работа в его жизни — на первом месте, и на жену у него не остается ни времени, ни сил. Его жена была избалованной и испорченной дочкой богатых родителей, привыкшей, что все внимание окружающих принадлежит только ей. Жаль, что он не понял этого до свадьбы.

Саманта тоже выросла в обеспеченной семье, но Рэй чувствовал, что деньги не испортили ее.

Она — чуткая и заботливая девушка. Он испытывал к ней не только желание, но и симпатию.

На Саманте сегодня был пушистый белый свитер и длинная темно-серая юбка, достаточно узкая, чтобы подчеркнуть изящество ее стройных бедер. Ушки девушки были украшены маленькими золотыми сережками. Сегодня, когда Рэй нес Саманту на руках через заснеженный двор, он почувствовал, что она легкая как перышко. Но это не была угловатая худоба подростка — фигура Саманты при всей миниатюрности выглядела очень женствен ной и соблазнительной.

В камине потрескивали дрова, маленькие глотки ароматного рома согревали душу. Но это было ничто по сравнению с тем теплом, которое приносила Рэю близость Саманты.

Она отогрелась у камина и сидела со стаканом рома в руках, откинувшись на спинку дивана и закинув ногу на ногу. Теперь она выглядела такой умиротворенной… Пламя, плясавшее в камине, отражалось в ее светло-серых глазах оранжевыми искорками.

— Саманта, — прошептал Рэй, чувствуя, что охрип от волнения.

Не меняя позы, она слегка повернула голову и сквозь опущенные ресницы бросила быстрый смущенный взгляд в сторону Рэя, словно тоже удивлялась, откуда взялась та волшебная сила, что толкала их друг к другу. В смятении она машинально поправила сережку, словно бессознательно пыталась отвлечь его взгляд от своего лица.

Рэй наслаждался этим удивительным моментом зарождения желания, чувствуя, как кровь начинает быстрее бежать по венам. Он придвинулся ближе к Саманте, но девушка не двигалась, продолжая смотреть на огонь.

Тогда он обнял ее за плечи, прижал к себе и приник губами к ее губам. Господи, я воскрешен, думал Рэй, ощущая, что нежность вот-вот растопит его ледяное сердце.

Он запустил пальцы в ее густые каштановые волосы, наслаждаясь шелковистой мягкостью завитков и их тонким ароматом. Язык Рэя с нежной настойчивостью раздвинул розовые губы Саманты, она тихо застонала и прижалась к нему, обхватив руками его плечи. Сквозь пушистую ткань свитера он чувствовал ее упругую грудь, ощущал, как колотится ее сердце.