Рыцарь без позывного 5 (СИ) - "Бебель". Страница 27

Агент усиленно сопела, пытаясь привлечь внимание к своей обиде, но инспектор уже взялся за перо. Речь для дознавателя сама себя не напишет, а несмотря на все достоинства, импровизатор он никудышный.

Но вместо столь любимого обывателем драматизма, в голову закрадывались тревоги и опасения. Не слишком ли рано он объявил победу? Не стоит ли уделить время для продумывания альтернатив? Как говорил старый судья, отступление готовят заранее.

Бессонная ночь давала о себе знать — мерещилось, будто у меня и впрямь есть какой-то план. Словно я не навожу суету, лишь бы не сидеть сложа руки над бойцом в предсмертной коме, а действительно что-то делаю. На смену жгутам — плащи, взамен ругани по рации — спор с Киарой, вместо промедола — замок Грисби.

Но суть-то не меняется, не умирающему я помогаю, а прячусь в суете от осознания конца. Инспектор хоть и не снайперская пуля, но внутренности разрывает не хуже.

Чтож за херню я творю…

— Жалкое лицедейство… — фырканье Гены помогло отвлечься от угрызений совести и вернуться во двор Перекрестного замка.

Сияя начищенными доспехами над малолетним пажом, Аарон вручил тому пустые ножны. Напутствовав мальчишке служить своему сиру так же верно, как ножны служат мечу, лорд двинул к следующему.

Наряду с горничными и служками, за церемонией наблюдали многочисленные гвардейцы. Домашние отдельно, прикомандированные отдельно.

— Грошовый фарс… — снова плюнул оруженосец, когда ножны достались новому юнцу. — Это «посвящение» не стоит выеденного яйца!

Тон пацана выдавал зависть с головой. Там где ему приходилось прислуживать контуженному наемнику и выслушивать маразм хрыча, подставляя задницу под коней с демонами, этим «мажорам» все достается просто так.

Хотя, в чем-то он прав — реальной силы этот спектакль не несет. Оруженосцами мальчишки станут только когда рыцарям присягнут. Впрочем, зная «мажористость» воспитанников, это вопрос лишь времени. Кто-то пойдет к сюзерену отца, чтобы лишний раз к начальству примазаться, кто-то к капитану домашней гвардии, чтобы сердобольная мамаша не переживала. Такие вопросы решились еще до того, как мальчишки поехали на обучение к Грисби.

А цирк с пустыми ножнами — Аарону же нужно как-то ознаменовать окончание их учебы? Вот и придумали это маленькое шоу под соусом северного колорита. Типа вот тебе пустые ножны, пусть твой рыцарь в них меч воткнет… Блин, звучит как-то двусмысленно.

Эту лапшу на ушах пацаны развезут по своим сирам, и те примутся делать важные лица да поддакивать про «позабытые традиции».

Судя по хитрой роже Клебера, с кипой пустых ножен следующего за лордом — этот «древний обычай» придумали буквально вчера. Еще ведь приживется, наверняка. Вырастет целая плеяда рыцарей, которые тоже станут посвящать своих оруженосцев пустыми ножнами. Вот это я понимаю, пиар-ход…

Жалко все же сбылась мечта Клебера, взяли на службу. А ведь неглупый мужик, даром что дурак…

Когда церемония завершилась, а новоиспеченные «оруженосцы» принялись спорить кому достались самые крутые ножны, дорогу до лорда преградила вспышка синей молнии.

— Мое сердечко так и трепещет от нашей встречи, милорд… — схватив мое запястье, волшебница бегло осмотрела мятый китель и недовольно скривилась.

Тихо прошипев про мою неопрятность в такой важный день, она снова заголосила на весь двор:

— Я так счастлива нашей новой встрече! Только ваша статная поступь способна прогнать страхи, что до сих пор преследуют меня в тенях… О, милорд, я бы не глядя променяла все стены и мечи гвардии на одно лишь ваше присутствие!

Заученная речь шла под аккомпанемент томных вздохов от стайки горничных на ступенях. Ловя на себе многочисленные взгляды, я пытался незаметно высвободить руку, но волшебница впилась не хуже ведьмы.

Мимолетная пауза закончилась ревом Грисби:

— Кто осмелился притрагиваться к моей… А, это же он! Мой верный рыцарь!

Сменив гнев на милость, Аарон тенью навис над нами, заставляя внучку быстро отпрянуть и закрыть покрасневшее лицо в притворном смущении.

— Пусть мне и не по нраву, но даже такой спорый на расправу ревнивец, как я, не может осудить Лианну за теплые чувства к ее спасителю…

Господи, кто им речи писал? Аллерия?

Потупив с пару секунд и сообразив, что я не собираюсь бухаться на колено, Грисби прокашлялся, расправляя плечи. Нарочито громкое перечисление моих выдуманных подвигов по спасению синевласки заставляло Филю кисло морщиться.

Я быстро зыркнул на Гену, пытаясь взглядом сказать «вот что такое настоящий фарс». Реально же репетировали!

Но он оказался слишком занят — как и горничные с гвардейцами, пацан жадно следил за разворачивающимся шоу.

Как следует поиграв мышцой и покуражившись, Грисби наконец перешел к финалу:

— Вижу, вижу породу! Нашу, суровую, могучую! Уберег кровь сюзеренову, охранил наследницу! И теперь, преклонив колено… То есть, стоя в полный рост ты и не измышляешь просить о награде! Да будет посему! Не только силою прослыл я, но и щедростью! Проси же! Проси чего желает сердце! И да клянусь я, сир Аарон «Могучий», свершить все, что в моей власти!

Горничные запищали будто школьницы при виде поп-звезды, гвардейцы закивали своим мыслям на тему «чего бы я пожелал», а Филя вымученно закатил глаза. Как и я, Клебер не разделял всеобщего энтузиазма.

Поглядев на замершую синевласку, я вздохнул. На этом моменте я должен попросить ее руки или типа того. Грисби покричит, бровями поиграет, на дуэль вызовет, а волшебница кинется и встанет между нами, закатив часовую лекцию про ее трепещущее сердце. Грозный лорд сдастся, сердца соединятся, а репертуар бродящих актеров пополнится новым представлением, над которым будут ронять слезки благородные дамы.

Тьфу! Телевизор уже изобретите!

— Слышь… Может мы в кабинете поговорим, а? Ну, в покоях твоих? А не при всей Ивановской?

— Стесняется… Он стесняется! — снова запищали горничные, умилившись собственным выдумкам.

Волшебница же уподобилась Клеберу, закатывая глаза и бубня что-то про «опять выкручивается».

Купаясь в завороженном внимании подданных, Грисби воспринял мое предложение без энтузиазма. Но спустя несколько минут уже откупоривал булькающую флягу, скидывая латные наплечники, и разваливаясь в своем кресле:

— Ну и дерзкое же ты говно… — в отсутствии лишних глаз он переключился на свою привычно-ворчливую манеру. — Отчего сбежал⁈ Болваном меня выставить пожелал⁈ Кричу «кто же тот герой⁈», а всадники руками разводят, да на караван пеняют… Но всеж и подарочек ты мне принес! Цельный эскадрон да при лошадях! Уж теперь-то ни одно говно разбойное не посмеет на мои деревни сморчки поднимать…

Прикрыв дверь плотнее, я приземлился на диван под портретом покойной жены лорда.

— Хмурной ты… — быстрый взгляд на картину подсказал, что Аарон прекрасно знает причину. — Ты это брось! Старых наложниц в новые замки не заселяют! Сама она виновата — глинное семя, гнилой плод! Вся в папашку… Да не хмурься, кому велено⁈

Из ящика на стол перекочевал здоровенный свиток. Украшенный золотыми лилиями и цветастыми гербами кусок пергамента являлся «ленной грамотой», возвещавшей о праве на землю. Залихватская печать герцогини стояла прямо на имени «Лианор Лианны» урожденной «Ансел».

— Вот оно чего…

Ну да, логично. Я же голь перекатная, даже герба с девизом завести не удосужился — зашкварно такому лошаре целый надел отдавать. Остальные вассалы охренеют. А вот если на имя молодой и благородной жены… Да и дети, опять же, к династии Грисби принадлежать будут. Наследники-то ему ой как нужны — дочери, а вернее зятю, замок завещать не хочет.

— Ты так-то не засматривайся… — хлебнул Грисби из фляги. — Бумажонка красива, да только для рундука и годна. Земли не пером выдают, а церемонию проводят. В Холме да при всех честных вассалах. Но и это уже решено, на первом же турнире обстряпаем.

Покрутив красивую грамоту в руках, я вернул ее на стол. К черту их башни с наделами, мне армия нужна. А именно, новенький эскадрон.