Рыцарь без позывного 5 (СИ) - "Бебель". Страница 44

Психическое здоровье важнее.

Федерал снова потянулся к шнурку:

— Ты закончил? Или мне зрителей позвать, ради оваций?

— А-а-а, теперь угрозы пошли, да? Типа, у тебя агенты и князь, да? Северяне, дружина, знать… Херня! Кишка тонка!

— Думаешь один чистокровный свежеватель сможет на что-то повлиять? Это самка, они слабее…

Какие еще, блин, свежеватели? Киара что ли? Ай, пофиг…

— Толпа, сучий ты потрох, толпа повлияет! На обломках салона толпа зажарит и сожрет твоего князя вместе с северянами, понял⁈ Еще и насрет сверху!

Несмотря на явный блеф, инспектор не удержался от раздраженного фырканья — похоже, он так же на понт брал. Почему? А какая разница⁈

— Брось ножны, не притворяйся. Ты меня не тронешь.

— С чего это вдруг⁈

— Слишком дорожишь своим окружением.

А вот это уже… Правда. Себя-то я может еще и готов на алтарь принести, но не Эмбер с Киарой. И тем более не Гену. А до них точно доберутся, к гадалке не ходи. Просто чтобы возможную утечку устранить.

Поиграв оружием в руке, я неловко заткнул ножны за пояс.

— Ну и? Теперь что? Пожмем ручки и разойдемся? Извини, но я брезгую, уж больно от твоих говном разит…

— Руки чисты лишь у того, кто ничего не делал. Не прячь глупость за дерзостью — не веришь мне, так верь себе! Мои стремления отличаются от твоих лишь мастерством исполнения!

— Это к чему стремления? К церкви в твою честь? К доброму божку, который тебе сопельки утрет? А для этого надо пару тысяч угробить, да? Потом еще пару, и еще, и снова…

— До чего остроумно… Глупец и чистоплюй! На моих руках не больше крови, чем на твоих! Не ты ли отправлял в бой «ополчение»? Не ты ли собственноручно казнил и обрекал безвинных на смерть от холода и голода? Не твой ли карандаш перечислил две страницы имен, погибших по твоему приказу? Притворяйся перед обывателем, не передо мной — ты не лучше. Глупее, моложе, заносчивее, но не лучше.

Лезет, тварь, все лезет… Как глист без смазки!

— Сколько ты здесь, два года? — федерал продолжал давить холодным тоном. — Ты подобно ребенку, рассуждающему о решениях отца! Повзрослей! Сказанные через зубы слова не обещают злобы, как и клятвы любви — верности! Раскрой наконец глаза! И быть может лучезарная улыбка обернется хищным оскалом, а доброе лицо предстанет вестником клинка в рукаве! Не лепи из меня злодея, я союзник! Такова цена! Другой нет и никогда не было! Нельзя построить дом не сломав ни единого гвоздя, как нельзя создать лучший мир, не принеся жертву! Проклятье, да жертвы принесены до нашего рождения! Нам остается лишь исполнить долг до конца и не позволить подвигу погибших пропасть втуне!

— Нехрен мне за цену рассказывать, ты ее никогда не платил. Только назначал.

Одно и то же! Мир другой, дерьмо все то же! Столько жертв уже принесено, нельзя останавливаться! Вперед на прорыв, на врага, до победы! Кто не с нами, враг, кто сомневается, идиот! Ведь мертвым скучно без компании, так давай — марш-марш на фарш! Ради страны, идеологии, бога, любой херни на выбор! Лишь бы не остановиться, лишь бы не оглянуться и не спросить себя, «а не херню ли я творю»? А то вдруг поймешь, что уже хватит. Что за трупным смрадом и воплями раненных уже не разглядишь ни страну, ни идею, ни даже бога. Если они вообще существовали вживую, а не только на устах очередных балаболов.

Сумасшедшие… Как это у них с замполитом так получается, творить высшее благо обязательно на чужих костях? Жертвы у него уже все принесены, как же… То-то он нас с князем стравливает, то-то Грисби в осаду брали. Спихивай на регента сколько влезет — я этого лживого дерьма досыта наелся. Я уже не тот попка-дурачок, которого сопливый антиквар вокруг пальца провел. Я уже «смешарик» по полной программе!

— Отбрось патетику — взывая к слезе невинного ты ничего не добьешься. Эмоции и переживания для наблюдателей, тем кто творит историю такая роскошь не дозволительна.

— Историк, етить-колотить! У тебя же, животное, никогда на руках не умирали! Что тебе какие-то эмоции, когда ты их в живую не видел, а? Псих гребанный…

Божка они сделать хотят. Сначала этих волшебных тараканов вытравливали, а теперь, значит, обратно хотят нагнать. И главное, я ему еще и помогать должен! Чем — даже знать не хочу! Самое страшное — этот психопат реально считает, что делает какое-то сугубо святое и правильно дело! Не с бухты-барахты решил, а всю жизнь к этой цели идет! И не один, черт бы его подрал, а всей компанией! Со всеми этими Мюратами и прочими «великими домами»! Еще удивляется, что я помогать не спешу!

Оружие массового геноцида одураченное благими намерениями. Чокнутые, они тут все чокнутые…

— Болван, каков болван… Столкнулся с демоном и окрестил всех одним цветом. Мечи безобидны, ровно как и эфемерное! Ветер может как топить корабли, так и вести их! Речь не о создании полчищ плотоядных тварей, а о том, что их погубит! О защите, о поддержке, о спасении! Не последний император ошибался, а первый! Он лишь отсрочил неизбежное, так же как и ты! Убоялся запачкаться и боролся лишь с симптомами, перекладывая все на наследников.

— Идиоты… Санитары и ковровая бомбардировка галоперидолом вам нужна, а не божок! И уж тем более не я.

Очередной виток грызни оставил нас обоих без сил. После целого дня интриг и расследований голова шла кругом, а от ругани першило в горле. Сбросив со стола обрывки моего дневника, инспектор устало рванул за шнурок колокольчика.

Дверь тут же распахнулась, и в кабинете выросло несколько разнокалиберных фигурок во главе со слепой ведьмой. Как ни странно, на ее лице держалась все та же легкая улыбка. Будто одобрительная.

Буравя меня долгим взглядом, инспектор отмахнулся, будто от мухи.

— Увести и отпустить. Бесполезен. Попробует вернуться — устраните.

— Обиделся, да? Попу защипало?

Детские приколы не произвели на чекиста никакого впечатления. Из ценного актива и опасного противника я превратился в пустое место. В наивного и глупого обывателя, страшащегося перспектив и священного долга. Что я могу знать, верно? Я не из этого мирка и вообще контуженный набор комплексов вперемешку с аномальщиной.

Да только это не так. Мирок может и другой, но суть не меняется. У нас тоже боги есть, пусть они и зовутся иначе. Идеологией или государством — не суть важно. Жертвоприношений они требуют не хуже библейских

И я лично живое подтверждение того, что и эти «боги» порождают своих собственных демонов.

Так что идут все эти очешуительные планы в одно очень интересное, и отнюдь не живописное место. Я в этой бредятине участвовать отказываюсь, какими бы благими не виделись цели.

Ведут-то они всегда в одно и то же место…

Притихший салон провожал сотнями напряженных глаз, но ни один дружинник так и не попытался меня остановить. Однако стоило едва оказаться на стемневшей улице…

— Совсем больной⁈ Дурак, придурок, кретин⁈ Ты что, совсем тупой⁈

Сверкнув молнией, Киара тут же рванула меня за грудки, вырывая пуговицы из без того изорванного кителя.

Она все вопила о моей невероятной беспечности, об органе отвечающем за тягу к суициду и о великой милосердной себе, у которой я должен валяться в ногах за то, что она до сих пор меня не бросила.

— Еще и скалится… — плюнула она под ноги, перестав мучить мой воротник. — Ну⁈ Чего разулыбался, а⁈ Я что, по-твоему шутка⁈

Но я ничего не ответил, молча устремляясь сквозь сад усеянный пустыми висельными столбами. Как ей объяснить что общество людей с корыстными целями мне куда ближе, чем сволочей с благими намерениями? Не поймет. Я и сам уже нифига не понимаю.

Все же не так крут оказался этот инспектор. Оттого и психанул, когда его схема вербовки бесповоротно провалилась. Он-то думал что просек меня, что раскусил. Так и есть, в каком-то смысле. Просто в главном ошибся — я реально пришибленный. Логика и здравый смысл бессильны против того, чье существование построено вокруг одной идиомы, «без наркоза, но с оркестром».

Во всяком случае, у меня нет иного объяснения моей внезапной улыбке и чувству покоя на душе. Как будто долго плутал по темному лесу и наконец увидел тропинку к дому. Дальше дело техники. Радиоэлектронной или артиллерийской, не важно.