Античные битвы. Том II (СИ) - Добрый Владислав. Страница 10
С этим войском Дарий расположился лагерем на совершенно ровном месте у Гавгамел, возле реки Бумсла, стадиях в 600 от города Арбел. Места, неудобные для конницы, персы давно уже угладили для езды и на колесницах, и верхом. Были люди, которые убедили Дария, что в сражении при Иссе персы должны были уступить потому, что в теснине они не смогли развернуться. И Дарий этому легко поверил.' Арриан, 3.8.
Если не присматриваться, то все кажется довольно правдоподобно. Долгое время не присматривались, и просто верили. Да, про миллион персов — в том числе. Однако, после ехидного Дельбрюка, это уже стало тяжело и потому, со временем, полное доверие историков «великим грекам», стало сменяться на здоровый скепсис. Быстро выяснилось, что Арриан, похоже, скорее копирайтер, чем ученый. Примерно как я, только еще пиз…т как грек.
Как ни странно, но погорел Арриан на подробных описаниях. Описывая порядок армии и процессию Дария в том числе, он почти дословно воспроизводит Геродота, который описывал процессию Ксеркса во время Греко-Персидских войн, случившихся за сто пятьдесят лет до похода Александра. После того, как пелена спала, стало ясно, что Арриан создал скорее литературное произведение по историческим мотивам, заботясь больше о литературных качествах своего труда, чем о историчности. Он явно применяет весь набор классических греческих риторических приемов. А в отрывке, что был допрежь приведен, Арриан, описывая армию Дария, упоминает именных персонажей, которые либо уже были в рассказе, либо еще встретятся. То же самое и с народами, якобы пришедшими в армию Дария — со всеми ними Александр будет иметь дело в будущем.
Короче, сейчас принято, рассматривая битву при Гавгамелах, тяготеть к Диодору и Курцию Руфу. Но и им верить без оглядки, конечно, тоже нельзя.
Диодор, 17.53: 'Дарий, узнав о его прибытии, собрал отовсюду войска и приготовил все нужное для войны. Он заказал гораздо больше мечей и копий, чем у него было раньше, думая, что Александр выиграл сражение в Киликии благодаря обилию оружия. (Дарий изготовил мечи и ксистоны много более длинными, чем бывшие ранее, думая, что Александр из-за их величины имел преимущество в битве у Киликии — вариант перевода А. Нефедкин) Изготовлено было и 200 колесниц с серпами, устроенных с точным расчетом на то, чтобы пугать и устрашать людей. В каждой колеснице по обе стороны от пристяжных торчала, выдаваясь на 3 пяди, прибитая к ярму гвоздями скребница, обращенная остриями к противнику; на осях, перпендикулярно к чеке, были прикреплены 2 другие, с остриями, направленными так же, как и вышеупомянутые, прямо к противнику, но шире и длиннее первых. К их краям прилажены были серпы.
Хорошо вооружив войско и поставив доблестных военачальников, Дарий выступил из Вавилона; пехоты у него было около 800 тысяч, конницы не меньше 200 тысяч. Он торопился дать сражение около Ниневии: возле нее привольно раскинулись равнины, на которых могла свободно маневрировать собранная им огромная армия. Он расположился лагерем возле деревни Арбел; тут он ежедневно делал смотр войскам и частыми упражнениями приучил их к дисциплине: его очень беспокоила мысль о том, как бы среди множества людей, говоривших на разных языках, не возникло в бою смятения.'
Диодор напирает на то, что Дарий пытается обучить войска действовать в большом сражении, перевооружить их (или просто вооружить) и так далее. Это кажется разумным. К тому же, Диодор не перечисляет военачальников так, как будто сам там ходил, и у всех имена с бейджиков списывал. Тем не менее, его текст, именно что разумные предположения. Послушаем нашего последнего авторитета:
Курций, 4.9: «Хорошо зная, с каким упорным врагом он имеет дело, Дарий приказал собраться всем военным силам отдаленных народов в Вавилон. Сначала собрались бактрийцы, скифы и инды, затем и от других народов прибыли военные отряды. Впрочем, поскольку войска собралось в полтора раза больше, (то есть 45 тысяч конницы и 200 тысяч пехоты, примечание моё) чем было в Киликии, многим не хватало оружия; его собирали с большим трудом. Покрытием всадников и коней служили панцири из железных пластинок, рядами скрепленных между собой; тем, кому прежде не давалось ничего, кроме дротиков, теперь добавлялись щиты и мечи. Кроме того, пехотинцам были даны табуны необъезженных лошадей, чтобы и конницы было больше прежнего; к этому для устрашения врагов было добавлено 200 серпоносных колесниц, единственная надежда всех этих племен. На конце дышла торчали копья; с железными наконечниками, с обеих сторон ярма направлены были против врагов по три меча; со спиц колес торчало помногу острых ножей, другие были прикреплены к ободьям колес или (под кузовом) направлены остриями вниз, чтобы подсекать все, что только попадется на пути скачущих коней.»
Квинт Курций Руф это римский историк. И, как вы уже наверно догадываетесь, мы о нем толком ничего не знаем. Начиная со времени жизни. Нижняя граница начинается от рубежа I века до н. э., а верхняя планка сама по себе длиною в жизнь — от I века н. э. вплоть до начала II века н. э. По мнению большинства исследователей, он жил в I веке н. э. и написал свой труд в царствование императора Клавдия (41–54 годы). В любом случае Курций был римлянином, во время могущества Рима, и армии в десятки тысяч человек не были для него столь непередаваемо огромны, как для античности. Отсюда, видимо, и сравнительно скромные оценки численности армии Дария в сотни тысяч человек. Человек имел представление о том, насколько серьезные проблемы создают и на порядок меньшие армии. Думаю, его труд, во многом, отражение его современности.
По крайней мере, очевидные проблемы, такие как вооружить и обмундировать огромное количество людей, у которых далеко не у всех есть нормальное оружие — для Курция очевидная необходимость при создании массовой армии. Похоже, что Диодору и Арриану и в голову не приходило, что можно набирать в армию не только воинов, хоть сколько-нибудь уже вооруженных.
Подытожим — при всем уважении к древним, верить можно разве что Курцию, да и то, он все же отражает собственные представления о событиях.
Зато все трое довольно подробно останавливаются на серпоносных колесницах. Логично думать, что сами древние греки уделяли им много внимания. И важность этого момента подчеркивается тем, что все трое говорят о серпоносных колесницах, а не про слонов, которых Дарий выписал из Индии. Хотя на мой, любительский, взгляд, слон как-то по представительней.
Видимо, те источники (или даже один источник) из которых черпали свои сведения Арриан, Курций и Диодор, подчеркивал важность и опасность именно серпоносных колесниц, для древних греков.
И у нас есть этому подтверждения. Был такой спартанский царь, Агесилай. Однажды, в 396 году до нашей эры, (за шестьдесят лет до Александра) этот лихой спартанец высадился в Персии, со сравнительно малыми силами. Очень похоже, что именно спартиатов с ним было, ну примерно нЕсколько. Это я привожу по этой таблице, у нас тут научпоп, всё строго.
Остальные в армии Спарты— наёмники и союзники, около шести тысяч. С такими силами Агесилай смог захватить ионическое побережье и множество городов. Собрать, уже на месте, в Азии, армию побольше. Даже разбить под Сардами сатрапа Персидской Империи.
Неизвестно, чем бы дело кончилось, но Агесилая отозвали обратно в Элладу — там случилась Коринфская война. Ну и потом в этой кровавой греческой междоусобице, подпитываемые персидскими деньгами, греки и резались, пока Филипп не пришел и порядок не навел. Так вот, в Персии у войск Агесилая произошел бой с серпоносными колесницами. Один из немногих, который приводят в качестве примера полезных действий колесниц: