Античные битвы. Том II (СИ) - Добрый Владислав. Страница 21

Пленных не было.

Что произошло с Ариобарзаном не ясно. Скорее всего он погиб. Либо у Персидских Врат, либо позже, у Персеполя.

Следующие несколько месяцев Александр оставался в Персеполе. Он захватил древнюю столицу с тысячелетней историей. Как утверждает Арриан, только серебра было захвачено 120 000 талантов (примерно 35 тонн), великие храмы и невероятные дворцы принадлежали Александру. Сосредоточение огромных, неисчислимых, невиданных никем из эллинов богатств этой сказочной, невероятно огромной и бесконечно богатой страны держал в руках царь Македонии.

И это не меняло ничего. Война продолжилась.

Царский дворец в Персеполе, реконструкция

Но в то время он был еще и богато декорирован. Золотых унитазов не было, персы же не дикари, но золотые листы в отделке использовались.

Глава 28

Поражение Александра Македонского от таджиков

Александр взял Персеполь. Сердце, мозг и кошелек Державы Ахеменидов. Казалось бы, войне конец — но нет.

Дарий сидел в Мидии и собирал новую армию, Александр сидел в Персеполе и пьянствовал. Если судить по источникам.

Я в этом сомневаюсь. Судя по предыдущим данным, македонский царь, вне всяких сомнений, был личностью деятельной. Хоть и попьянствовать не дурак. К тому же, он был окружен весьма достойными собутыльниками. Поэтому, надо полагать, захватив столицу Державы Ахеменидов, Александр пытался легитимизироваться. Получалось плохо. Опять же, я могу утверждать это только косвенно. Например, источники упоминают короткий поход на город Пасаргады, расположенный неподалеку, где было взято еще 6 000 золотых талантов (156 тонн) добычи. Древние просто похвастались удачной вылазкой, но мы то понимаем — это как сидеть в Москве и вдруг совершить набег на Нижний Новгород, вместо того чтобы, как приличные люди, послать туда налоговую инспекцию. И так и так результат один — грабеж и разорение. Но согласитесь, во втором случае все же предполагается, что ты царь, а не бандит.

Сидел Александр в Персеполе два месяца, ничего не высидел, сжег город и отправился Дария искать.

Там целая драматичная история, как именно он сжег Персеполь — дескать на очередной пьянке, одна из гетер Александра, Таис Афинская, спровоцировала Александра на необдуманные действия. Отомстим, говорит, за греческие города, персидскими тиранами пожженые. Ну и отомстили.

У греков всегда во всем баба виновата.

Это прохладная байка подвергалась сомнениям уже в древности. Александра явно не устраивала сложившаяся ситуация. Зато она полностью устраивала его воинов — ребята награбились так, что дальше просто некуда. Столица персов сожжена — поход «отмщения» окончен. Пора бы и домой?

Но нет.

Уж не знаю как, но Александр снова строит и ведет свою Великую Армию в Мидию, ловить Дария. Дарий хватает казну и бежит. Александр берет конницу и отправляется в погоню. И вот тут, и без того трудная ситуация, становится совсем бесперспективной.

Дария убивают и присылают македонскому царю его голову.

Неудивительно, что Александр расстроился.

Он приказывает похоронить Дария со всеми почестями и, как я уже говорил, пытается породниться с его семьей — но это бесполезно. Бесс, сатрап Бактрии объявляет себя новым царем царей, но по факту его никто уже не признает — вместе с головой Дария упала в пыль и вся привычная вертикаль власти. Персия перестает быть империей, теперь это воюющие провинции.

Александр конечно идет в Бактрию и Согдиану — наказывать и завоевывать. И этот поход быстро превращается в типичную изнурительную войну средних веков, которая может длиться веками.

Бесс опустошает земли на пути Александра, но это не останавливает железную поступь проведших в походах десятилетия завоевателей. А вот Бесс теряет последние крохи легитимности. В конце концов, Птолемей (будущий основатель последней династии фараонов Египта) с крохотным отрядом натыкается на городок, в котором прячется Бесс. И «царя царей» попросту выдают грекам. Бесса пытают, а потом казнят.

Это почти ничего не меняет.

Согдиана, богатая провинция на территории современных Узбекистана, Таджикистана и Афганистана.

Тут есть важный момент — в то время Согдиана действительно развитая, многолюдная, богатая страна. Там множество городов, огромное количество народу, среди которых многие искусные мастера.

Впрочем, если уж вы увидите, где до сих пор полно народу — Узбекистан, Индия, Китай — можете смело подозревать там древний цивилизационный центр. Скорее всего, не ошибетесь.

Просто в те далекие времена интенсивное земледелие еще не так убило почву, и поэтому привычные нам сейчас пустыни Ирака были больше похожи на сплошные зеленые сады. Впрочем, в Узбекистане и сейчас почти каждый клочок земли как минимум засажен плодоносящими деревьями, а то и превращен в огород.

Если ехать из Казахстана в Узбекистан на поезде, то легко определить в какой ты стране, по виду из окна. Как только выжженная монотонная степь сменяется аккуратными квадратиками бесконечных огородов, уходящих за горизонт, значит ты пересек границу и уже в Узбекистане.

А Афганистан сделали Афганистаном монголы, уже в средневековье. Вырезали там население, некому стало поддерживать систему орошения и страна, которую в арабских источниках сравнивали с Райскими садами, превратилась в пустыню.

Короче, Согдиана и Бактрия были вкусными провинциями. Но их действительно пришлось завоевывать.

Раньше воины, с которыми греки столкнулись в Согдиане, представлялись нам так:

Сейчас уже понятно, что так были вооружены разве что вспомогательные войска. Всякие шудры, нужные для обоза. Костяком и основными противниками Великой Армии Александра македонского выступала местная знать и профессиональные наемники. И эти ребята выглядели куда серьезнее:

Как и всякий великий человек, Александр был нечеловечески, до безумия, упрям. Вместо того, шоб плюнуть, вернуться назад и переварить уже захваченное, он бросился в бой.

И потащил за собой всю армию.

Ну как всю…

Приблизительно в 380 километрах к востоку от Тегерана, у подножия Эльбурса, между современными городками Саидабад и Дамган, в течение нескольких дней Александр ожидал отставшие в ходе погони войска и затем, сделав еще два перехода в северо-восточном направлении, «разбил свой лагерь вблизи города, именуемого Гекатомпилами („Стовратным“)»(Диодор, XVII, 75, 1).

На самом деле этот город был основан позднее Селевком I.

«Царь устроил здесь свой лагерь, куда отовсюду подвозили провиант. Тут-то и стал распространяться неизвестно откуда взявшийся слух, этот бич праздного солдата, что будто бы царь, удовлетворившись совершенными им деяниями, постановил тут же вернуться в Македонию. Солдаты как безумные стали забегать в палатки и собирать вещи в поход… Поскольку царь дал каждому всаднику (из союзников) по 6 тысяч денариев и по 1 тысяче — каждому пехотинцу, то и они (то есть македоняне) решили, что срок окончания службы настал также и для них»(Курций Руф, VI, 2, 15–17).

В походе уже случались сложности с дисциплиной. Глухое недовольство, открытый ропот. Были даже заговоры. Но это был первый случай бунта самой армии, до того безгранично преданной царю, с которым пришлось столкнуться Александру. Он собрал свой «штаб» и убедил его принять ответные меры, а затем, созвав воинское собрание, как было принято в Македонии и играя на чувствах чести, посулах и надеждах, снова смог убедить солдат следовать за ним.

Но это, видимо и был тот самый момент, когда всем стало ясно — «азиатское царство» стало делом Александра. Династическим. Делом правителя, не народа.