Античные битвы. Том I (СИ) - Добрый Владислав. Страница 10

Хотел было немного рассказать про Лесбийскую войну… но кому это интересно?

А еще у греков были очень индоевропейские понятия о власти. «Цари» греков, которые оставались не только в Спарте, но и в ряде других городов, были скорее жрецами. Они, или высшая аристократия. И эта должность предполагала личную ответственность за… Да за все.

В Илиаде есть сцена, в которой флот греков не может отплыть, потому что нет ветра. Там конечно красиво накручено, и все подробно объясняется — безветрие послала Артемида, и за что конкретно.

Суть в том, что теперь предводителю греков, Агамемнону, надлежало принести в жертву свою дочь, и умилостивить богов.

И это сквозной мотив во многих древних мифах. Да и во вполне исторических хрониках в любой непонятной ситуации к родственникам предводителей тут же жреческие лапы с ритуальными кинжалами тянутся. Личная ответственность, она такая. Отголоски этой традиции можно встретить в библии, но не в ней одной. В принципе, в любой непонятной ситуации, от затмения до неурожая, царская семья выбирает одного из своих членов, и быренько режет его на алтаре, отправляя таким образом «переговорщика» к богам.

Короче, наверное знаете смешные стишки, в стиле:

Если ты алкаш последний, если ты дегенерат,

То и в этом, несомненно, Агамемнон виноват.

В таких стихах древний грек, да и большинство древних людей, не уловили бы иронию. Фараон режет себя раз в год, демонстрируя жертвенность и принимая ответственность за разлив Нила, «цари» и вожди душат и режут детей, сжигают себя, демонстративно идут на копья врагов в любых непонятных ситуациях. Потому что предполагается, что это их долг.

Они должны ведомым им людям, должны за все.

Если бы в Афинах выбранный на государственную должность гражданин, пусть и знаменитый своими спортивным достижениями, вдруг ляпнул нечто вроде «Полис вам ничего не должен» — это могло бы повлечь за собой самые серьезные последствия. Вплоть до физического уничтожения всего семейного клана такого недалекого демагога.

Конечно к V-му веку такие архаичные отношения к власти уже слегка отошли на второй план, но у греков еще сохраняются. Хотя и в достаточно размытом виде, теперь за серьезные ошибки, вроде высокой смертности при эпидемии, или недальновидной аграрной политики, приведшей к падению уровня жизни, верхушка общества могла откупиться гекатомбой. Но, не всегда.

Армия и война

Очень хорошо что я занялся античностью когда уже перелопатил гору литературы по средневековым битвам. Без этого я бы многое не понял, и даже не понял бы, что не понял многое.

Как я понимаю теперь (обожаю тавтологию, простите), столкновения людей вооруженных холодным оружием, и дерущихся пешком, выглядели примерно следующим образом:

Огромная толпа в подобии строя с одной стороны, и огромная толпа с другой. Огромная толпа это от сорока человек начиная. Если счет всех людей на поле боя идет на тысячи, то это уже битвы народов, меняющие мир. Так вот, эти два подобия строя сближаются. На некоторой, психологически комфортной дистанции — вне досягаемости полета стрел, как вариант — люди останавливаются. И начинают накачивать себя адреналином. Кричать, оскорблять противников, призывать богов, стучать в щиты или даже могут встать на колени и молиться — зависит от культуры. Предполагается, что во всем этом самым живым образом участвуют предводители. И это всегда перфоманс — руками машут, знаменами, реликвиями. Спартанцы козу резали. Я не шучу — впереди строя выбегал царь с помощниками, резал козу, и кропил её кровью тех, кто рядом. Говорят, очень помогало. Я искренне сомневаюсь что полководец сможет толкнуть воодушевляющую речь перед тысячей человек. Ну не услышат же. Современные реконструкторы четко установили — 80 человек лимит для отряда, которому надо голосом отдавать команды. И то, если они в плотном строю стоят. И это римская центурия.

Короче, некая пауза перед столкновением однозначно есть. В этот момент, возможно, проводятся поединки чемпионов от обеих сторон. И, если обе стороны по прежнему уверены в своих силах, и не испуганы видом врагов, армии сходятся.

Никаких жутких столкновений, как в кино, нет. Люди идут медленно, прячась за щитами. Или еще медленнее, если еще и держат строй. Очень медленно, на самом деле. Потому что впереди смерть. И наконец, когда сближаются до нескольких метров, у границы зоны поражения копьями, армии снова останавливаются. Ну не кидались люди массово в толпу врагов. Такие случаи были, и описаны, но это всегда исключения.

И вот тут на передний план выходят ветераны. Старые и опытные психопаты, которые целенаправленно пытаются убить. Нормальный же человек, со здоровой психикой, даже оказавшись в кровавой рубке, будет инстинктивно стараться в первую очередь сохранить свою жизнь. Прятаться за щитом и отбиваться, пятиться, стараться не подставиться, не высовываться.

Вряд ли передний край отряда прямо таки соприкасался с врагом по всей длине, как мы привыкли видеть на экране в играх, или фильмах, или сериалах. Вперед выплескивались уступами команды сыгранных ветеранов, и таранили вражеский строй. После непродолжительного пика агрессии в несколько минут, люди расходились. И снова сходились. Так продолжалось, пока у одной из сторон не кончались моральные силы для продолжения.

Либо схватка распадалась на несколько стычек, если нарушался строй.

В любом случае, был один момент, очень характерный для описания всех битв. Термин звучит по разному, у нас он на слуху в варианте «дрогнули». Враг дрогнул, и побежал.

Это такое же мистическое и неуловимое понятие, как легитимность — в непредсказуемый, но очень конкретный момент, большинство воинов с одной стороны решало, что битва проиграна. И начиналось бегство.

Для победы было важно «убедить» врага в том, что он проиграл. Как вариант — убить предводителя, это хороший символический ход. Или нанести врагам достаточно потерь, чтобы создать впечатление разгрома. Еще часто бывает достаточно атаковать вражеский отряд с неожиданной стороны, а в идеале с нескольких сторон. Напряженные до предела нервы людей, попавших в такое сложное жизненное положение, не выдерживают, они массово поддаются панике, и бегут.

А как только враг бежит, и начинается действительно резня. Трудно убить человека с оружием, и со щитом. Мало превосходить его на голову в навыках пользования человекорезного инструментария, надо еще и поймать момент в сутолоке боя. Где даже самый ловкий фехтовальщик имеет хорошие шансы получить удар именно с той стороны, в которую он прямо сейчас не смотрит. Но против таких неожиданностей неплохо помогает броня.

Которая слишком дорога, чтобы дать её всем.

Короче, подытожим — даже если у вас кратное превосходство над противником, но ваши солдаты неопытны и плохо подготовлены, то вы будете разбиты. Причем подготовленных воинов ведь взять особо не откуда — до Нового Времени подготовка людей к войне, лежала на плечах самих людей. Потому что обычно, пытаясь организовать таких «спортсменов» в коллектив, получалось что нужно ломать весь устоявшийся образ жизни, и привычки. Это как сейчас с семейными отношениями. У одного-двух, ну может трех-четырех, получается даже неплохо, но пережени друг на друге человек десять, и почти всегда начинаются лютые проблемы). Хотя, с чисто экономической стороны, это очень выгодно ))

Поэтому всякая «посошная рать», то есть люди не из воинского сословия, в средневековье даже не подлежала подсчету. В Древней Греции, впрочем, тоже. В битве при Платеях каждого спартиата сопровождало 7 слуг — илотов, каждого периэка (союзника спартиатов) по одному илоту. Илоты в Лакедемоне это нечто среднее между рабами и крепостными крестьянами. И неоднократно источники добавляют фразу «они помогали господину в битве».