Княжич (СИ) - Волков Александр Мелентьевич. Страница 25

— Насколько я понимаю, вы уже давно всё решили, и хотите остаться, — усмехнулся Таока. — Что же, тогда Ямагути-гуми, согласно решению Царя-Императора, отправится в японскую резервацию. Я снимаю с себя полномочия управляющего альянсом, и передаю их тебе.

— Трус! Именно из-за таких решений ты и свёл великую организацию в могилу!

— В могиле из-за длинного языка оказался босс Мацуба-кай, — заметил Таока. — И скоро там окажетесь вы, если не сумеете понять, к чему я пытался вас привести. Хотите идти по проторенной дорожке и быть уничтоженными — на то ваша воля. Но хочу сказать, что времена, когда рэкет и детская порнография безнаказанно приносили сверхприбыли, давно прошли. Мир изменился, и сколь бы могущественна ни была организация, ей нужно под него подстраиваться.

— Убирайся отсюда!

— Как скажете, босс, — усмехнулся Таока, и неспешно направился к лифту. — Но помяните моё слово. Я вёл якудзу к процветанию, а вы приведёте её к забвению. Вам, молодым, не хватает опыта, чтобы уметь мириться с непреодолимыми обстоятельствами и извлекать из них пользу. Если кто-то из вас выживет, вы усвоите этот урок.

— Так говорят только трусы, — презрительно ответил босс Сумиёси-кай. — И ты, прозибая с нищими в японской резервации, будешь грызть локти, когда мы победим.

— Зато я буду дома, — улыбнулся Таока. — Никакие деньги и никакая власть не заменят человеку дом, в котором он родился.

Господин Таока мог по щелчку пальца перебить этих желторотиков, но на то не было нужды. В текущих обстоятельствах действовать глобально стало нереально, и оставалось только терпеливо ждать возможности для очередной реабилитации якудзы. Ведь когда Волховский уничтожит кланы, думал Таока, окажется, что только клан Ямагути-гуми подчинился Царю-Императору. Это даст некоторый простор для возвращения. Главное, как любили говорить русские, уйти по-человечески и сохранить чистую репутацию. Тогда никто не будет против возобновить деловые отношения. «А пока можно воспользоваться внушительными пенсионными сбережениями, и немного отдохнуть», — решил он.

— Ты можешь хотя бы один день не влипать в неприятности? — вздохнул Волховский, ложкой перемешивая чай в чашке. — С твоей глупостью граничит нечеловеческая удача. Тебе повезло, что Скала был не в том настроении, чтобы убить тебя на месте.

Обычно приготовлением чая занимались слуги, но Волховский иногда сам любил побывать на домашней кухне.

— Да хрен с ним, с этим Скалой, — ответил Попов, и сделал глоток из бутылки вина, которую стащил из серванта отца. — Я не рассказал главное. Там была Молчанова.

— Шутить ты так и не научился, — усмехнулся Волховский, и отхлебнул чая. — И вряд ли научишься.

— Да я тебе клянусь! — Попов прижал бутылку к груди, и капелька вина угодила ему на рубашку. — Да твою-ж, с-сука, мать!…. Опять в химчистку сдавать придётся! В общем, никаких шуток. Я её видел. Собственными глазами. Она была в маске, но потом Скала отрубил нижнюю её часть, и эти губы я могу узнать где угодно!

— Мало ли женщин с похожей анатомией губ. — Пожал плечами Волховский.

— А глаза? — Сощурился Попов. — Много ли девушек с похожими глазами? Ну, в смысле, они у всех девчонок фиолетовым светятся?

— Я думал, ты не заметил свет в её глазах, когда на нас напали, — Волховский задумался. — Значит, это видел не я один.

— А почему сразу было этим не поделиться?

— Хотелось избежать недоразумений, — ответил Волховский. — Я боялся, что рядом с силовиками у тебя развяжется язык, а силовики церемониться не стали бы.

— Да я никогда не был треплом! — возмутился Попов. — И тем более не стал бы подставлять Лизу!

— Однако если она связана с дьявольскими цветами, то её лучше остановить нам, а не моему отцу.

— Её ищет твой отец? — удивился Попов.

— Нет, к большому счастью. — Волховский покачал головой. — Он ищет цветы. И если выяснится, что к ним причастна Молчанова — ей конец. Значит, у зачинщика резни в клубе «Куджира» были фиолетовые глаза и губы, как у Молчановой?

— Да. — Попов кивнул, и сделал глоток вина больше предыдущего.

— Тогда есть основания её подозревать. Но, пожалуй, лучше сохранить это в секрете. Сначала нужно самостоятельно выяснить, действительно ли в клубе была она.

— А кто ещё? Откуда в руках у убийцы взялась Растеряевская шпага?

— Молчанова могла продать её кому-то, — предположил Волховский. — Ты знаешь, что твои подарки не представляют для неё ценности.

— Очнись! — Сморщился Попов. — Она зарубила трёх киллеров! И я бы не сказал, что это сильно пошатнуло её психику, мать вашу! Ей даже реабилитация не понадобилась! Она ходит по институту так, будто бы не людей нарезала, а помидоры для салата!

— В стрессовой ситуации человек способен на многое, и единственный поступок — не повод установить между резнёй в «Куджире» и Молчановой взаимосвязь. Но здравый смысл в твоих словах есть, на удивление. Так что предлагаю взять ситуацию в свои руки, и проникнуть в особняк Молчановых.

— Что? — изумился Попов. — Ты готов на проникновение со взломом? Вот такого я от тебя точно не ожидал. Неужели тебе надоело быть скучным?

— Мне хочется узнать правду, — произнёс Волховский, и немного слукавил.

Конечно ему не хотелось, чтобы Молчанову казнили за взаимосвязь с дьявольскими цветами. Но если она действительно их выращивала, он был готов сдать её отцу. Всё же, речь шла о безопасности Петербуржцев, да и о безопасности государства в целом. Правда, было в мотивации кое-что ещё, и Волховский не очень-то хотел себе в этом признаваться.

Его интересовали цветы. Безусловный успех синтеза вечного топлива порождён именно мёртвым ликорисом, потому для продвижения в работе требовалось созревшее растение. Можно было достать семена на чёрном рынке, но ни положение, ни презрение к криминальным структурам не позволяли Волховскому спутаться с маргиналами. Однако было допустимо самому пойти на маленькое преступление, чтобы добыть ликорис и использовать его в мирных целях.

Если у Молчановой действительно был сад, то можно найти нужный для экспериментов материал там. Никто не заметит пропажи пары экземпляров. Главное — отыскать сад первым, и не дать его уничтожить раньше времени.

— Как мы это сделаем? — заинтересовался Попов. — Там ведь круглосуточная охрана. И если барон Молчанов нас поймает, то нам задницы разорвут.

— Сомнительная сентенция, — возразил Волховский. — Вряд ли кто-то осмелится нам перечить. Однако не хотелось бы создавать отцу проблемы. А значит, действовать придётся с умом.

Глава 12

В саду Молчановой дозревало множество растений. На клумбе в свете инфракрасных ламп флюоресцировали ликорисы, которых насчитывалось около сорока. Чтобы увеличить их численность, не требовалось сажать новые семена. Цветы сами успешно справились с размножением, стоило лишь создать нужные условия.

Когда цветов стало слишком много, пришлось сооружать новые клумбы. Разместить ликорисы и чёрные бутоны львиного зёва на былых площадях не представлялось возможным, хотя это не самые плодовитые растения. Сложнее всего было со страстоцветами. Они теснились на самой большой клумбе целым созвездием. Их лепестки мерцали так, что рассада действительно напоминала ночное небо, правда Молчанова давно ими не любовалась.

Больше её интересовал чёрный ящик, в котором дозревал гибрид, выведенный ей лично. Надо сказать, растение было очень агрессивным. Спустя день после созревания оно корнями проросло в обшивку ящика, а затем и вовсе обволокло тот почти полностью.

— Может, откроем его сейчас? — Молчанова потянулась к дверце.

— Не вздумай! — Она шлёпнула себя по ладони. — Нельзя трогать корни, пока они не засветятся.

— Ну и ладно. Просто я не пойму, чем тебе мало обычного нектара. Для чего было выводить бесполезный гибрид, который даже не в состоянии кого-то призвать? У нас и так в распоряжении целая армия. Можно хоть сейчас устроить бойню.