Воспоминания военного контрразведчика - Вдовин Александр Иванович. Страница 11

Во время прохождения курса молодого бойца я посетовал на скудное питание — одни каши да селедка. Солдат срочной службы по фамилии Зима, с которым мы успели подружиться за время сдачи экзаменов, сказал:

— Запомни, Саша, пищу в армии рассчитывают по калориям, научно обосновывая ее усвояемость организмом, полезность и калорийность.

— Брось, Зима, чушь какая-то, — отмахнулся я.

— Мой тебе совет на всю оставшуюся жизнь. Убеди себя и свой организм, внуши своему мозгу, что ты ешь калорийную, полезную, научно рассчитанную пищу, которой хватает от завтрака до обеда, от обеда до ужина и от ужина до завтрака. Такая установка позволит тебе не пить лишнюю воду, не просить денег у родителей на дополнительные ужины, быть подтянутым, не смотреть голодными глазами на чужую, пусть и даже очень вкусную, еду. Довольствуйся тем, что имеешь.

С этой установкой я дожил до 74 лет и с благодарностью вспоминаю тот совет моего товарища по учебному взводу.

Учился я достаточно легко, в выписке из экзаменационных ведомостей к диплому у меня одна удовлетворительная оценка, остальные отличные и хорошие. Передо мной стояла задача не получить двойки за неделю, и тогда я мог рассчитывать на увольнительную в субботу и в воскресенье. При такой установке за время учебы в Ленинграде я сумел посетить многие театры, стадионы, музеи, выставки, благо курсантов пропускали везде бесплатно.

На первом курсе дорогого мне училища в честь Октябрьских праздников проводились спортивные соревнования по волейболу и баскетболу. Когда наша команда стала призером в училище, комдив всем спортсменам выдал увольнительные. За первое место по баскетболу выдали две увольнительные, на все праздники. Я смекнул — мои спортивные способности могут быть оценены командованием, и стал участвовать во всех соревнованиях: по шашкам, шахматам, боксу, штанге, легкой атлетике, лыжам. Участие освобождало от нарядов и позволяло чаще ходить в увольнения.

В 1961 году мы активно изучали «Моральный кодекс строителя коммунизма», сдавали зачеты и проникали в самую идеологическую суть этого нужного и полезного документа.

1. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

3. Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

4. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

5. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

6. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

7. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

8. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

9. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

10. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

11. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

12. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

Сейчас я знаю, что большинство пунктов кодекса русскому человеку не нужны, так как они у нас заложены на генном уровне и дополнены тысячелетним влиянием христианской религии. Эти жизненные рекомендации для меня обрели особый смысл благодаря армейским установкам, которые сильно повлияли на формирование моей личности.

В армии складываются особенно теплые отношения с земляками. И чем ближе по соседству жили на гражданке, тем дороже он становится для тебя. Поэтому поделиться куском хлеба с земляком, уступить теплое место, отдать в безвозмездное пользование какую-то вещь, что-то сделать для него доброе, нужное, даже в ущерб себе, святое дело. Как только это осознаешь, то и к остальным товарищам по службе ты не можешь совершить подлость, глупость, низость. Такое осознание сильнее морального кодекса.

На последнем курсе мы изучали дисциплину под названием «Оружие массового поражения»; преподавал ее полковник Широков, участник Великой Отечественной войны, послуживший на Чукотке, на Новой Земле, во время взрыва 100-мегатонной термоядерной бомбы. Он был крупный, ширококостный, с огромными кистями рук, противогаз носил 5-6-го размера (для сравнения мы, дети войны, имели противогазы 1-2-го размера).

После окуривания газами мы в курилке рассказали ему анекдот армянского радио:

— Ваше поведение, если взорвалась атомная бомба?

Армянское радио отвечает:

— Берите белую простыню и без паники ползите на кладбище.

Анекдот он подвергнул беспощадной критике за паникерство и трусость. А чтобы у нас зародилась уверенность и острая потребность выжить, которую необходимо внушить будущим подчиненным, он рассказал эпизоды из своей службы.

— Начинал я воевать солдатом в пехоте. Немцы на наши позиции часто сбрасывали бомбы, а вместе с ними пустые дырявые бочки, которые издавали вой, действующий на психику и нервную систему. Солдаты в ужасе покидали свои позиции, и их с трудом отыскивали и возвращали на места. После второго сброса солдаты реагировали уже спокойнее и помогали сослуживцам не поддаваться панике.

Спустя два месяца мое подразделение оказалось на позициях под Ленинградом в окружении болот. Немцы обратили внимание, что советские солдаты пьют воду прямо из болота, черпая ее плохо помытым котелком. Они с самолетов заразили болота дизентерийной палочкой. В результате наши войска понесли больше потерь от дизентерии, чем от боевых действий. Тяжело болезнь перенес и я, попал в госпиталь, а через два месяца снова оказался на передовой.

Через несколько дней я был взят в плен. Немцы использовали русских пленных на строительных работах в районе аэродрома. На наше счастье, в группе оказался советский летчик, и мы совершили дерзкий захват немецкого самолета в обеденный перерыв. Когда взлетели, немцы спохватились, открыли огонь из стрелкового оружия, а при подлете к линии фронта зенитные пушки немцев и наших изрешетили самолет, но мы сели на опушке леса на нашей территории. Не успели вылезти из самолета, как группа советских солдат окружила нас и доставила в подразделение СМЕРШ.

После быстрого опроса всю группу отправили в тыловые подразделения, где сотрудники СМЕРШа подвергли нас длительным допросам, после которых я вновь оказался на передовой…

Нам, курсантам, стало стыдно и за анекдот, и за хохот. Мы стали просить полковника Широкова простить нас, но он продолжил свой рассказ:

— После войны я поступил в военное училище, по окончании которого был направлен служить на Чукотку. Будучи дежурным по части, я пошел проверять караул в ночное время. Разыгралась пурга, а в таких случаях дежурный по части вместе с начальником караула подцепляют металлический трос к портупее и с помощью кольца передвигаются по тросу, натянутому между столбами, от одного охраняемого объекта к другому.

Когда мы прошли несколько метров, сильный порыв ветра порвал трос, свалил с ног и покатил в неизвестном направлении. Я потерял ориентировку, немного отлежался в сугробе и, протирая глаза, увидел вдалеке свет. Ползком добрался до света, стал стучать. Оказался около своего дома. Никогда нельзя падать духом!

Полковник сделал паузу, перевел взгляд с одного курсанта на другого и продолжил:

— Так вот, паникеры, если вы будете бороться за свою жизнь и жизнь своих подчиненных, то сможете защитить и себя, и Родину.

Вот какой предметный урок нам преподал полковник Широков.

Перед выпуском из училища стало известно, что нас не будут направлять в войска ПВО, а заполнят нами свободные должности в армии. Меня встревожила такая нерадостная перспектива, и я поделился своими опасениями с преподавателем радиотехники Василием Васильевичем Цветаевым, с которым у меня уже сложились доверительные отношения. Василий Васильевич рассказал о своем пути от лейтенанта-прожекториста до старшего преподавателя кафедры радиотехники. Он сменил несколько военных профессий. Заверил, что это ждет и нас, поэтому нужно быть готовым и к смене профессии, и к смене мест службы. Ни от каких предложений не отказываться и воспринимать все изменения как должное. Тогда служба будет не в тягость, а в радость. У меня так и получилось.