Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет. Страница 4

— Двери моего дома всегда открыты для Вас, остальных Всадников и Богини Судьбы Тихес её Дочерями Ночи, — звонко произносит Тейт, но не двигается с места. — Что привело Вас ко мне?

— Завет Хаоса! — Смерть неприятно растягивает губы в улыбке. — Юному Видару выпала великая честь.

Беатрис крепче сжимает малыша в своих объятиях.

— Не стоит, Ваше Сиятельство, — Смерть обращается к королеве, не отводя взгляда от её мужа. — Я не отберу Ваше дитя, хотя, откровенно говоря, мог бы, не будь он плодом Любви.

— Мы будем только рады, если наш сын послужит в угоду Хаосу! — Тейт приподнимает подбородок. — Как и мы, — добавляет он.

— Когда-нибудь он сменит нас, займёт трон, даст присягу во имя Хаоса, Пандемония и Пандемониума, — заверяет Беатриса, стараясь не выдать дрожащего голоса.

— Это очень кстати, — усмехается Смерть, поправляя подрагивающей старческой рукой ядовито-чёрный галстук. — Уже несколько тысяч лет в Пандемониуме не рождалось детей, подобных юному принцу, с такими светлыми душами, от которых щиплет глаза. Ведь только такая душа способна пережить мой подарок.

— Что Вы хотите от нашего сына? — Голос короля до неузнаваемости меняется. Железный стрёкот слышится в каждой букве.

— А вот этого не надо, Ваше Величество, я не Ваш подданный, так что сбейте спесь, — самодовольно хмыкает Смерть. — Тем более, как я уже сказал, я пришёл с очень ценным подарком для будущего правителя.

Размеренный стук трости по полу заставляет Короля Тейта покорно отойти в сторону, открыв вид на перепуганные глаза жены и спокойного маленького мальчика, который с огромным интересом оглядывал жилистого старика с бездонным угольным взглядом.

— О, это взгляд настоящего будущего правителя, — восторженно произносит Смерть, склоняясь над ребёнком. — Видар из благочестивого альвийского рода Рихардов, потомокБлагородногоАнталя, плод Истинной Любви, избранный Хаосом для деяний великих в пределах Пандемониума и за ними, возлагаю на тебя власть, мужество и страсть греховную, во имя Хаоса, Пандемония и Пандемониума! Да сделай же правильный выбор, когда придёт время!

Ледяное дыхание Смерти обжигает нежную бархатную кожу юного альва, отчего малыш хмурится, готовясь вот-вот заплакать. Но тепло и спокойствие исходящие от рук и сердца матери удерживают всхлипы ребёнка. Смерть медленно припадает сухими, потрескавшимися губами ко горячему лбу малыша.

Услышав тоненький стон сына, Тейт делает шаг вперёд, на что Смерть громко ударяет тростью по полу, призывая остановиться. Король учтиво склоняет голову.

Два неразрывных чувства боролись в его груди: безмерная гордость за участь сына и такого же величия страх. Всё, чего желал король — спокойной жизни своей семье.

Смерть так же размеренно отклоняется от юного принца, безмолвно переводя взгляд на королеву Беатрису, требуя, чтобы та дала ему ребёнка.

Она, только после размеренного кивка Тейта Гидеона, вручает свою маленькую жизнь в костлявые руки Смерти. Малыш молчит, пытается уловить дыхание страшной фигуры, но не может.

Вены на костлявых руках становятся угольно чёрными. Маленький принц поворачивает голову в сторону отца, блаженно улыбаясь. Его светлый пушок волос стремительно темнеет, пока немногочисленные волосики не отдают ярким чёрным цветом, а вокруг ясно-голубых радужек глаз появляется ядовито-обсидиановая кайма.

— Видар Гидеон Тейт Рихард! Древняя Кровь! Дитя Истинной Любви! Поцелованный Смертью! Будущий Чёрный Инквизитор! Твоя судьба — судьба достойная Истинного Короля! Так будь же им! — скрипучий голос, словно яд, затекал в сердца правителей Халльфэйра.

Король опускается перед Всадником на одно колено, дожидаясь, пока его костлявая рука коснётся затылка. Ледяное прикосновение не заставляет себя долго ждать.

— Премного благодарны Вам за такой подарок! — твёрдо проговаривает Тейт.

Смерть сдержанно, невероятно неприятно, растягивает губы в улыбке, а затем возвращает дитя в руки матери.

Беатрис чувствовала, как сердце её сына наполняется блестящей, сверкающей темнотой, пустотой, как ненависть боролась с чувством добра в его сердце, и как последнее пока что побеждало.

— То, что ты сейчас чувствуешь, Беатриса, носит название «баланс». Только дитя Истинной Любви может сохранить баланс в сердце, подобно тому, как этот баланс призваны сохранять Хаос — Создатель всего нечистого, магического, тёмного, и Господь Бог — Создатель светлого, людского. Тихе предвещает освобождение древнего зла, а для нас важно сохранение баланса: зло работает в угоду добра, и наоборот, за разрушением городов следует создание, и наоборот. В этот устой никто не должен вторгнуться и разрушить территорию Пандемониума. Да будет так!

Трость Всадника громко бьёт по полу, заставляя в небе сверкнуть молнию.

— Скажите только одно, он будет счастлив? — тихо вопрошает Беатриса, смотря в яркие глазаобречённогосына.

— Ещё бы, особенно, если вы снимите запрет на продолжение рода с жителями других Тэрр. Совсем скоро родится егородственная душа, ещё один уникальнейший плод любви. Такое теперь случается раз в несколько веков. Два абсолютно чистых ребёнка, уготованных друг другу Хаосом. Позвольте им быть вместе.

Смерть медленно проводит линию по полу, возвращая течение времени. Всадник медленно кивает королевской чете и разворачивается на пятках к выходу под громкий плач юного принца.

— Герцог Теобальд Годвин, — скрипуче протягивает Всадник Апокалипсиса, задерживая мёртвый взгляд на нём чуть дольше обычного.

Смерть неприятно ухмыляется ему, словно читая мысли перепуганного герцога, который в замешательстве забывает вовремя откланяться.

Поклон Теобальда Смерть уже не видит, но чувствует. Всадник недовольно щурится, исчезая ровно в тот момент, когда одна нога переступает через порог Лазуритовой залы.

— Герцог Теобальд, назначьте сбор Тайного Совета. Мне нужно пересмотреть несколько законов Первой Тэрры!

2

Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, 225 лет назад

Первая Тэрра слыла изумительной. В ней обитали альвы — Духи Земли, а потому всё вокруг укутывалось в яркую зелень: ветвистые лапы деревьев служили своеобразными навесами над остроконечными ушами, в кронах деревьев прятались бумажные фонарики с маленькими свечками, огонь в которых, благодаря магии духов, никогда не попадал на листву; всюду росли прекрасные гортензии, которые в зависимости от почвы принимали разные цвета — если кислотная, то вырастали сиреневатые цветки, а если щелочная, то розовая — и разных цветов ранункулюсы.

Отдельное место в сердце юного черноволосого принца занималАльвийский каньон— вода в нём была настолько кристально чистой, что по земным легендам, обычные люди могли потерять разум, глядя на безмятежное дно.

Но не только кристальность воды манила юного Видара, её свойства увлекали принца: когда в воду входил альв с чистой душой, то она становилась тёплой, словно поддерживая температуру тела, но стоило чёрной душе опуститься в Альвийский каньон, как вода вмиг обращалась ледяной, погружая тело к температуре души.

Каждый раз, когда Видар Гидеон Тейт касался глади, вода под его пальцами вела себя по-разному. То ледяная, то горячая. Юный принц не понимал таких перемен, а его верный учитель, герцог Теобальд, не давал вразумительных ответов.

Архитектура Халльфэйра так же интересовала Видара. Маленькие каменные домики подданных нравились ему больше всего — уютные, с фигурными крышами и деревянными дверьми, у каждого домика стояла небольшая скамеечка, на которых обычно сидели очень редко; мосты из фигурных деревьев, аккуратная каменная кладка на дорожках, природное великолепие домов знати и величественность его собственного дворца — заставляли будущего короля благоговеть перед страной и уважать каждые руки, что огранили природные алмазы в бриллианты, переливающиеся в солнечных лучах разноцветными стеклянными фресками.

— Итак, Ваше Высочество, Вторая Тэрра или Джайстайн, какая эта территория на человеческий лад?