Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет. Страница 41

Её пальцы стальной хваткой цепляются чуть ли не за рёбра. Эсфирь проводит носом вверх по позвоночнику. Руки скользят по плечам, а сама она резко поднимается. Когда её мягкие губы касаются того места, что жгло несколькими минутами ранее, из глаз Видара буквально сыплются искры. Пощипывания новой волной захватывают шею. Чувствует, как губы ведьмы шевелятся, слабый шёпот доносится до остроконечных ушей.

Поцелуй. Мурашки табуном летят по спине и рукам, в области живота затягивается тугой узел. Проявившиеся ранее узоры на шее обрастают шипами, образуя подобие на абстрактную клетку или тюремные прутья, из глубины которой будто кто-то наблюдал.

— Я вернула долг. — Ведьма отходит на несколько шагов. Запах короля застыл на ключицах: терпкая ежевика, свежескошенная трава и дурманящий ментол. — Это защита Верховной. Ведьмин оберег. Если что-то случится — я почувствую. А вот помогу или нет — уже зависит от твоего поведения, — дёргает бровью Эффи, прекрасно понимая, что не помочь не сможет. Клятва Верховной нерушима.

— Ваше Величество!

В библиотеку врывается служанка, ошалело застывая в дверях.

Картина, и правда, вырисовывалась из ряда вон: Кровавый Король сидел на тахте, а над ним возвышалась Верховная Тринадцати Воронов, да с таким видом, будто ей помешали обезглавить его.

— Да?

Король не поворачивает на неё головы, внимательно следя за Эсфирь.

— Ужин подан, Ваше Величество…

Служанка опускает глаза в пол.

Видар поднимается с места. Он слегка дёргает кистью, пока морок окутывает его тело, делая кожу совершенной. Теперь даже Верховная не может рассмотреть всех узоров и шрамов без желания Целителя.

— Генерал Себастьян будет рад, если Вы почтите нас своим присутствием. — С этими словами Король направляется к дверям. Эсфирь ничего не отвечает. — А, и вот ещё что… Госпожа Верховная, не проясните ли мне рассудок… Почему не умеющие плавать срываются в пучину неизвестности за утопающими?

Он с секунду сканирует её взглядом, отмечая в хрупкой фигуре быструю смену эмоций с замешательства до гнева, а затем, скотски ухмыльнувшись, скрывается за дверьми.

17

Вокруг Видара сгущались тени. Он расслабленно стоял в эпицентре, наблюдая, как тени клубились у ног, желая затянуть его в черноту. Расфокусированное зрение никак не приходило в норму, а потому он скучающе потирал подбородок, надеясь, что совсем скоро он всё-таки прозреет.

Ожидание растягивалось, а пустота вокруг него буквально вынуждала активизироваться чувствам страха и дискомфорта. Но король не поддавался.

— Я знаю, что это очередной сон, — уголок губы Видара тянется вверх. — И, говоря честно, кошмары уже теряют свою атмосферность.

Он делает шаг в пустоту, наугад. Земля под ногами не раскалывается.

— Может быть, — игривый голос рыжеволосой ведьмы доносится со всех сторон.

— Для чего тебе это?

— Забавы ради!

Она хохочет. Упивается его усталостью сполна.

Видар, в секундном замешательстве, видит промелькнувший в темноте яркий кучерявый локон.

Король хмурится. За почти месяц пребывания ведьмы в Халльфэйре — она много раз дерзила ему, так много, что, приходя к ручью — его яркое журчание, каждый раз напоминало ушам о быстроте речи ведьмы. За почти месяц копошения в его снах — она много раз убивала, так много, что, когда он смотрел в разноцветные глаза в реальности, то хотел собственноручно погасить в них жизнь. Он по-настоящему возненавидел ведьму. Но больше неё — себя. За то, что иногда позволял думать о ней, хвалить её, за то, что иногда доверял ей.

Видар прислушивается. Здесь, внутри головы, во снах и видениях, голос отличался. И понял он это только услышав смех. Ведьма всегда смеялась так заразительно, что его сердце дрожало от ненависти к ней. Сейчас же — оно ровно стучало, не вызывая ничего, кроме усталости.

— Покажись. Скажи уже, чего ты хочешь?

Видар устал бегать за ведьмой в реальности, устал от её «искренне» не понимающих глаз.

Эсфирь появляется прямо перед лицом. Так близко, что можно было заправить непослушный локон из высокого пышного пучка. Золотистые одежды воздушными волнами струились к стопам. Создавалось впечатление, что блёстки на платье шевелились, дышали и от того искрились каким-то бесовским свечением.

Она томно шепчет в губы:

— Твоей смерти…

Видар принюхивается к аромату кожи и волос против своей воли. Из последних сил подавляя желание рук заключить её в объятия.

Он резко поднимает на ведьму стеклянный взгляд.

Демонова инсанис, что шныряла по коридорам его замка никогда не пахла морозом и смертью, от неё никогда не веяло подвальной сыростью и пустотой.

Он, словно отрезвлённый, снова скользит по одеждам. Терзая его сны — она бы надела совершенно другой цвет.

— Ты не она…

Видар шепчет ведьме прямо в губы, прислушиваясь к своему сердцу.

Оно стучало ровно, когда как рядом с реальной Эсфирь рассыпалось от ненависти.

Рыжая хочет отступить на шаг назад, но король бесцеремонно впивается пальцами в холодный локоть.

— И кто же ты у нас такая?

— О, какой напор, Кровавый Король!… Так бы она сказала? — пухлые губы дёргаются в лисьей усмешке. — Хочешь знать, кто я? По нетерпеливой игре скул вижу, что хочешь… Я — хозяйка этого прекрасного тела! Но для тебя — я — спасение от неё.

— Ох, конечно! Иначе ведь и быть не могло.

— Я показываю твоё будущее… рядом с ней. Показываю то, что ждёт тебя, если твоё сердце не отречётся от неё.

Король хочет снова едко ответить, но ведьма резко, с нечеловеческой силой, вырывает свою руку и с огромной скоростью пробивает грудную клетку короля, обжигая ледяными пальцами его сердце.

Видар широко распахивает глаза, не в силах издать какого-либо звука от шока и боли.

— Отрекись от неё! — Облик Эсфирь падает. Перед королём стоит что-то дряхлое, костлявое, больше похожее на разлагающийся труп. — Она всё равно убьёт тебя. Вот так! — Оно сильнее сжимает сердце. — Вырвет твоё сердце с той же искренней улыбкой, какой удостаивает тебя! Направь её ко мне!

— Мне… нравится её из…во…ди…ть… — еле выдавливает король, захлебываясь кровью.

— Разве я показала тебе недостаточно? Ты подохнешь, она — перережет твой народ. У Халльфэйра будет новая Кровавая Королева!

Видар чувствует очередной поток боли, костлявая рука буквально кромсает сердце.

— Кто… т…ты?

— Неужели ещё не понял? — булькающий смех доносится отовсюду.

Старуха вырывает сердце короля, раздавливая его в ладони. Взгляд Видара становится стеклянным, глаза закатываются, а веки закрываются. Он проваливается в темноту…

— Тьма…

Видар резко подрывается с кровати, сильно зажимая голову руками и зажмуривая глаза. Демоновы кошмары снова воспалили мозг правителя. Он устало склоняет голову, скрепляя пальцы на шее. Прямо под ними красовался подарок от ведьмы. Вернее, возвращенный долг.

Он проходится подушечками по узору, неаккуратно пытаясь повторить завитки. Сон ещё не разу не претворился в реальность. Может, в глубине души ведьма и желала его смерти, но в реальности только и делала, что до конца боролась за жизнь.

Во-первых — сиганула в Каньон за ним. Что ей мешало оставить бренное тело разлагаться на дне? Её, безусловно, ждала участь прозябания в Пандемониуме за такой поступок, но… Зная хитрость ведьмы — она бы нашла выход. Верховными не становятся за красивые глаза. И уж тем более, они не удерживают и не доказывают свою статусность ошеломительными одеждами.

Во-вторых — ведьма и вовсе наслала на него оберег. Да, не хотела быть должницей, но… ведь был и другой способ искупить долг — подчиниться традициям, мало-мальски называть его, как полагается, или же просто сказать ему «спасибо» и «простите мою непокорность».

В-третьих — она никогда не дарила ему искренней улыбки.

Видар отчаянно не понимал её, но уверенность в том, что она скорее вырвала бы собственное сердце, чем его, всё больше укреплялась в мозгу.

«Направь её ко мне…»