Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет. Страница 74

Над полем трупов и остатков живых поднималось множество чёрных душ, все они переплетались меж друг другом. Свет померк. Мёртвым везло больше, чем полуживым — они не чувствовали, как из них вытягивали опасную энергию. Чудовищные крики окутали местность. Какие-то души сразу же исчезали в недра земли, вниз, прямиком в жерло Пандемониума, будучи неугодными. Остальные же превращались в изящные кисти рук и тянулись к Видару, к Чёрному Инквизитору, к своемухозяину.

Кванталиан и Энзо не могли даже моргнуть.

— Кто ты, демон тебя дери, такой? — хрипит Лорензо, с трудом переводя взгляд на суровое лицо Видара.

Тот лишь ухмыляется, резко сводя руки перед собой. Бесчисленное количество душ двинулось прямиком в него. Ухмылка превращается в блаженную улыбку, а сам он закрывает глаза, позволяя себе насладиться отчаянием, страхом, болью и кровью душ. Он впитывал в себя всё без остатка, насвистывая под нос какую-то странную мелодию.

Он пристально смотрит в глаза Лорензо. Его взгляд стремительно мутнеет, даря глазам оттенок пыльного василька.

— Вероятно, лишь малолетка с амбициями больше, чем то, что я по привычке называю достоинством, — его губы растягиваются в озорной улыбке. Он с видом безумца читал душу Лорензо, как самоучитель по пыткам: жадно поглощая каждую букву. — Не думал, что тебя так интересует размер моего члена. Показывать не буду, уж извини.

Он слегка проворачивает кисть: огромная чёрная рука тянется к горлу Свергнутого Короля Третьей Тэрры; ещё несколько рук появляются вокруг беса, сдерживая и без того ослабшего Кванталиана.

— Ничего интересного, — хмыкает Видар, привычный цвет глаз возвращается к нему.

— Они придут за тобой, мальчишка, — хрипит Энзо, постепенно краснея. Ему кажется, что он уже слышит скрип своих же суставов. — Узурпаторы подчинят тебя себе.

— Возможно, я подчинюсь им первым. А потом убью. Каждого.

— Ты не понимаешь против…когоидёшь!

— Почему же? Судя по твоим воспоминаниям: против идиота в капюшоне, — насмешливо хмыкает Видар, но спустя секунду его голос становится ледянее малварских снегов: — Зачем Узурпаторам Верховная?

Видар чуть склоняет голову.

— Вот у них и спросишь, — еле проговаривает Энзо.

— Договорились, — уголки губ Видара чуть дёргаются. Он снова начинает насвистывать мелодию.

Руки переламывают шею старого короля, как тонкую ветку. Видар медленно поворачивается в сторону беса. Тот нервно сглатывает. После увиденного — пытаться сбежать было бессмысленно и невозможно.

— Генерал Узурпаторов не говорил зачем им Эсфирь… Лишь то, что она нужна ему. Что она — сила, способная на великие свершения. Что сердце и тело Эсфирь должно быть целым и невредимым, потому что из неё можно выкачать огромное количество магической энергии, — быстро тараторит Кван. — Прошу, только отпустите меня. Я исчезну, вы никогда не услышите обо мне…

Бес хочет упасть на колени, но руки душ удерживают его.

Видар скользит по нему оценивающим взглядом. Становится ясно, почему братья малварцы так пренебрежительно относились к нему. Предатель — ни больше, ни меньше. Более того, он понимал, почему Эсфирь выбрала его в качестве партнёра — Кванталиан являлся не тем существом, что будет хранить её тайны. А если ты изначально готов к последствиям, то боли они причинить не могут.

— Ты поднимал на неё руку? — Видар безмятежно улыбается. От этого сердце беса стучит где-то в горле.

— Нет! Нет! Никогда!

— А тот, кто пытал её, он здесь?

— Я не… не знаю… Должен быть… Скорее всего… он уже мёртв.

— Как его зовут?

От спокойного голоса Видара Кванталиана трясёт.

— Игний…

— Хорошо, — улыбается Видар. Он распрямляется. — Игний! Я жду тебя. Немедленно.

Не проходит и секунды, как перед Видаром появляется чёрная душа с красными вкраплениями.

— Даже жаль, что ты уже умер, Игний, — скалится Видар. — Но меня распирает гордость за то, что моя ведьма не пощадила никого. Так почему я должен пощадить тебя после смерти? — Душа Игния начинает вибрировать. — Я не думаю, что ты станешь Неугодным. Я думаю, что разрежу тебя. Лоскут за лоскутом. Материю за материей, пока ты не расщепишься на атомы. Потом ты вновь соберёшься. И снова рассыплешься. И так до бесконечности.

Всё время, пока Видар говорил, а глаза Кванталиана пылали страхом, от души Игния отрывались мельчайшие куски, крошась и исчезая в небытии.

— Терновые нити принадлежат тебе. На её губах твоя работа? — Видар возвращает своё внимание к бесу. — Лучше скажи. Иначе я залезу к тебе в душу через глаза, а это, увы, не очень приятная процедура.

— М-моя… Но Верховные не чувствуют боли! Ей не было больно, я клянусь, не было! У неёнетсердца!

— У меня тоже, — Видар широко улыбается, оголяя ярко-выраженные клыки.

Кванталиан знал, что ещё немного, и они защёлкнутся на его шее, а по подбородку короля потечёт кровь беса. Его начинает трясти, когда Видар бесцеремонно врывается своими когтями в его душу. Кванталиан чувствовал, как король, не особо заботясь, прорвался в душу через глаза, как без особого труда нашёл оттуда дверь к воспоминаниям, как прочитывал каждое из них и с особой тщательностью всё, что касалось его ведьмы. Бесу казалось, что душу погрузили в Коцит, острые ледяные иглы кололи тело изнутри.

— Ты решил, что имеешь право касатьсямоей Верховной? Ты решил, что имеешь на неё хоть какие-топрава? — глаза Видара недобро сверкают ярким сапфировым свечением.

— Я… Я…

Души заползали внутрь беса через рот, нос, слизистую глаза. Он извивался, кричал так, что его, должно быть, слышали в самом Пандемониуме.

— Ты когда-нибудь слышал малварскую колыбельную? — ухмыляется король.

Он делает несколько шагов в сторону и присаживается на корточки, чтобы снять с головы трупа коронуОсеннего Пламени. В ответ на собственный вопрос Видар получает отрицательные мычания.

— Что ж, у тебя появился шанс. Очень чувственная мелодия. Я услышал её один единственный раз, когда прибыл с визитом после Холодной войны. Какая-то девушка напевала её в саду Ледяных Фигур поместья Бэриморт, а я случайно подслушал с балкона. Тебе повезло умереть под неё.

Он снова начинает насвистывать мелодию, пока эфемерные руки с особым пристрастием, мучительно медленно, вырывали из беса каждый кусочек его материи. Видар даже жалеет, что в этих отщепенцах не было пригодной для службы души, иначе — он бы изрезал и её. Подбородок Кванталиана приземляется у носка ботинок Видара. Тот поддевает висок, убеждаясь, что жизнь покинула беса-предателя.

— Ты не заслужил называть госпожу Верховную по имени, урод, — шипит Видар, брезгливо убирая ногу.

29

Эсфирь медленно моргает. Непривычный для Первой Тэрры холод настораживает сознание. Она осторожно оглядывается по сторонам, замирая на месте. С губ срывается восхищённый выдох.

Это был дом. Она стояла посреди сада Ледяных Фигур, дома. Фигуры мерцали отблесками северного сияния и малварского снега. Вороны, животные, демоны, фигуры неосознанной нечисти, что прятались в лесах — все находились здесь, формируя блестящий лабиринт. То, место, которое особенно дорого для неё.

Эсфирь ещё раз моргает. Она понимает, что это не более, чем сон, но в нём хотелось остаться навсегда. Может, потому что ведьма, наконец, чувствовала покой. А может, потому что отдалённые звуки колыбельной успокаивали сознание.

Она резко оборачивается, и в душе что-то щёлкает. Яркий, счастливый смех окутывает местность, и только спустя несколько долгих секунд, она понимает, что этот смех принадлежит ей. Ведьма срывается на бег, искренне желая, чтобы её тайное место тоже оказалось здесь. Укромная лавочка в своеобразном куполе, закрываемая с двух сторон ледяными деревьями, а сверху — одним из многочисленных балконов замка.

И вдруг всё становится таким, как раньше: холод приятно морозит лёгкие, соболиная накидка приятно щекочет кожу на щеках, утеплённое черное платье струится по белому снегу, заставляя его приятно поскрипывать, а сознание, в первые за последние месяцы, ясное и сверкающее, как лёд.