Сердце колдуньи - Коултер Кэтрин. Страница 63

Бишоп кивнул и тронул руку Меррим.

— Едем домой, милая. Едем домой.

Сент-Эрт два дня спустя.

— Мы знаем только, что молодой человек, некий Фиорал из Грандир-Глен, захватил Пенуит. Это произошло четыре-пять дней назад. Говорят, с ним было около двадцати человек. Теперь он ждет возвращения Меррим, чтобы жениться, — сообщил Дьенуолд, бросая Бишопу яблоко из садов Сент-Эрта.

— Мы надеялись на проклятие, но оно его не убило, — пожаловалась Филиппа.

— Потому что не на ком было жениться, — пояснила Меррим, вгрызаясь в свое яблоко. — Меня же там не было.

— Да и проклятия больше не существует, — добавил Бишоп.

— Мы так и думали, что ты его снимешь, — кивнул Дьенуолд, принимаясь за яблоко. — Мой чертов тесть — да, злосчастному королю просто необходимо постоянно напоминать о моем несовершенстве — послал гонца с требованием оказать тебе всяческую помощь, хотя он твердо уверен, что ты снимешь проклятие. Он написал, что в тебе есть нечто, позволяющее творить чудеса.

Дьенуолд бросил огрызок одному из волкодавов.

— Полагаю, когда мы с Филиппой в следующий раз посетим Виндзор, он и там будет расписывать твою проницательность, твою проклятую хитрость, способность проникнуть в суть вещей.

Дьенуолд со вздохом сложил руки на плоском животе.

— Ну а потом он примется громко жаловаться каждому встречному, что хотел бы видеть именно тебя мужем своей милой Филиппы, не меня, бедного глупца, имевшего наглость завести столько детей, что мои фермеры скоро зачахнут и перемрут от бесплодных попыток прокормить столь огромное семейство.

Филиппа поцеловала мужа, погладила по плечу и улыбнулась гостям:

— Он расстраивается.

— О нет, Филиппа. Он просто шутит, — заверила Меррим. — Никому в Сент-Эрте не грозит голод.

— Дело не в этом, — возразила Филиппа, запустив пальцы в волосы мужа. — Дьенуолд расстраивается, потому что недалеко от Сент-Эрта орудует шайка разбойников и он хотел разгромить их, но сыновья, хватаясь за его ноги, умоляли и заклинали не делать этого. Твердили, что король, их дед, будет недоволен.

— Эдуарду и Николасу всего восемь месяцев, — рассмеялся Бишоп, — и вряд ли они способны кого-то о чем-то молить, не говоря уж о том, чтобы удерживать!

— Собственно говоря, от их имени выступил Круки, верно, дурак?

Шут выпрямился во весь свой невеликий рост, едва доставая макушкой до подмышки Меррим, и пронзительно запел. Резкие звуки летели в высокий потолок зала.

Не докончив, Круки повалился на спину, замолотил кулаками по голове и взвыл:

— Я все испортил! Хотел сложить песню о том, как господин заставляет госпожу кричать во все горло, когда ее ублажает. Я все испортил, потому что не нашел рифмы! Но теперь, когда вы знаете, как следовало бы спеть, скажите, ведь это было не слишком плохо?

— Нет, Круки, — заверила Филиппа, — не слишком. И я не кричу во все горло, болван ты этакий!

— Ха, — фыркнул Дьенуолд, — ты так вопишь, что бедный привратник Принн каждый раз поднимает тревогу, в полной уверенности, что на замок напали. То, что ты спел, Круки, никому не нужная правда, которая никого не должна интересовать. Лучше поскреби свою вшивую голову и придумай что-то получше. В конце концов, у нас гости, достойные гости!

С этими словами Дьенуолд поднялся, пнул шута, и тот кубарем покатился по тростниковым подстилкам.

Глава 34

— Мои люди волнуются, — объявил Дьенуолд Бишопу. — Потрясают оружием, хвастаются своей силой. Мы целых две недели не видели ни одного разбойника! Они готовы искрошить в капусту солдат, занявших Пенуит. Надеюсь, у тебя хороший план?

— Да, — кивнул Бишоп, глядя на возвышавшийся вдали Пенуит. — План у меня есть.

Дьенуолд не стал допытываться. Бишоп сам расскажет, когда захочет.

А Бишоп думал о том, как странно, что вокруг все зеленое: поля, кусты, деревья. Земля, темная и жирная, была готова к рождению нового урожая. Яркие полевые цветы усеяли луга. Больше в Пенуите не было засухи. Но почему она вообще началась? Принц ничего не говорил.

Бишоп задумчиво покачал головой.

И все же это наверняка связано с проклятием, а может, и с его появлением здесь.

Он вспомнил облако отчаяния, окутавшее гибнущую землю, и огромное облегчение наполнило его душу.

Бишоп и Дьенуолд ехали во главе отряда. Позади, рядом с Меррим, скакал Горкел, человек, который мог одновременно раздавить головы трех воинов, как яичную скорлупу.

— Не стоило брать Меррим с собой, — заметил Дьенуолд, оглянувшись. — Уж очень это опасно.

— Дело в том, что без нее мой план ничего не стоит. Она просто необходима. У меня не было выхода. Я позабочусь, чтобы ей ничто не угрожало. Но знаешь, Дьенуолд, мне все же хотелось бы понять, как ты умудрился удержать Филиппу дома.

— Честно говоря, пришлось подкупить мою девочку, — признался Дьенуолд, забавно поморщившись.

Бишоп вскинул черную бровь.

— Пообещал, что поговорю с Грейлемом насчет брачного контракта между малышом Гарри и моей Элинор.

— Превосходная партия, — одобрил Бишоп, — но я по-прежнему не в силах поверить, что Филиппа согласилась остаться в Сент-Эрте за столь жалкую взятку, тем более что, как я полагаю, ты в любом случае породнился бы с де Мортоном.

— Тут ты прав. Но, поскольку ты скоро женишься на Меррим, позволь дать тебе совет, как обращаться с упрямой женой: никогда не стесняйся лгать, чтобы добиться цели. Я битый час рвал и метал, клянясь, что в жизни близко не подойду к семейке де Мортонов. И уж поверь, был весьма убедителен, — ухмыльнулся Дьенуолд. — Ну а потом позволил ей донимать меня, сколько ее душеньке угодно. Орать, утверждать, что я последний идиот. И теперь моя дорогая девочка гордится своей замечательной победой.

Он был так доволен собой, что принялся весело насвистывать. Позади послышался смех Горкела Безобразного. Звуки, нужно сказать, были поистине ужасающими.

Дьенуолд обернулся.

— Меррим опять рассмешила Горкела. Поразительно, как только девочке удалось ему понравиться! Ты счастливчик, Бишоп! Но довольно о будущих браках. Лучше объясни свой план и что от меня требуется.

А в это время двадцатидвухлетний Фиорал из Грандир-Глен, твердо убежденный в собственной непобедимости и непревзойденном уме, поднялся с кресла лорда Веллана, которое занимал последние два вечера в знак власти, а также ради удобств, и объявил своему лейтенанту Долану:

— Ожидание мне прискучило. Не помешало бы развлечься. Притащи кого-нибудь из старых развалин.

Долан привел старого Криспина просто потому, что последний так велел. Криспин не желал, чтобы безумный ублюдок терзал его людей. Он был над ними старшим… столько лет, что уже никто не помнил, как все это началось. Долан же едва переставлял ноги, потому что постоянно волновался… нет, был смертельно напуган. Он знал, чувствовал: случится что-то неладное. Вот он в отличие от господина был достаточно умен и прекрасно понимал, что, если проклятие пока не сгубило юнца и тот скачет молодым козликом, в полной уверенности, что победил, это еще ничего не значит. Правда, Долан впервые видел Фиорала столь счастливым и довольным, но скоро это кончится. Обязательно кончится.

Долан тихо выругался. Что он задумал сотворить с Криспином, безвредным старичком, почти ставшим другом До-лана? Хотя это не помешало бы Криспину вонзить нож в сердце Фиорала при первой же возможности.

Долану было очевидно, что проклятие не действует до тех пор, пока захватчик не женится на внучке лорда Веллана. Лично он считал, что, если ему и его мужчинам удастся выбраться из этого места живыми и невредимыми, это будет огромным счастьем и благословением Господним. Втайне Долан надеялся, что Фиорал окажется достаточно глуп, чтобы жениться на Меррим де Гай. Ну а потом он сдохнет, и туда ему и дорога. В последние дни Долану стало ясно, что молодой хозяин далеко не так проницателен, как ему самому кажется.