Строптивая невеста - Коултер Кэтрин. Страница 31

— Разумеется, Софи. Как еще я должен был к ним отнестись?

— И ты на самом деле вовсе и не хотел соблазнять меня, правда?

— Да. Или нет. Не знаю.

— Что ты собираешься предпринять, Райдер?

— Посмотрим, торопиться некуда. Скажи, Оливер Сассон сообщит о Кимберли-холле моему брату только тогда, когда будет на то разрешение твоего дяди?

София кивнула.

— А Джереми? Он знает об этом?

— Нет, я ему ничего не говорила. Зачем? Дядя Тео обращается с ним хорошо, а если на людях — то и со мной тоже. Все считают, что нам с братом крупно повезло, потому что мы обрели опекуна и защитника в лице такого замечательного человека, как Теодор Берджес. Более того, молва приписывает моему дяде такую чувствительность, такое добросердечие, что его считают слишком наивным и простодушным, чтобы осознать правду о своей племяннице. Чтобы понять, что я — развратная и бессовестная шлюха.

— Да, именно в таком духе мне о нем и говорили. Ладно, Софи, давай закончим этот разговор; ты устала, и тебе пора спать, а я должен побыть в одиночестве и как следует все обдумать.

Райдер попрощался и ушел, а София еще долго лежала без сна, раздумывая о своем будущем, которое не сулило ей ничего хорошего.

Глава 8

Спустившись по ступенькам на первый этаж Кимберли-холла, София прошла по коридору к двери, ведущей в комнату брата, тихонько вошла, стараясь не шуметь и не разбудить Джереми. Ей хотелось поговорить с ним, успокоить, заверить его, что их ждет впереди только самое хорошее, и она молила Бога, чтобы он помог ей исполнить это довольно сомнительное обещание.

Комната, где спал Джереми, была небольшой; деревянные ставни-двери, выходившие на балкон, были, как и обычно, распахнуты настежь. Мальчика в кровати не оказалось, и слегка обеспокоенная София прошла на балкон, где часто спал Джереми; там она его тоже не нашла. Улыбка застыла на ее лице; вдруг София вспомнила, что днем брат выглядел взволнованным, словно что-то не давало ему покоя, и она не спросила Джереми о причине его тревоги только потому, что в тот момент в комнату вошел Райдер.

Итак, мальчик исчез. И София догадалась, где он: вероятнее всего, Джереми отправился в Кэмил-холл разбираться с дядей. Тео Берджес наверняка изобьет его, может быть, даже убьет, теперь у дяди нет ни малейших причин притворяться, изображая заботливого родственника. От волнения и ужаса София начала дышать глубоко и нервно, от чего избитое тело сразу напомнило о себе, и от боли она согнулась, обхватив себя руками, и долго стояла так, не двигаясь. Когда боль утихла, она, не видя красоты ночного неба и моря, медленно повернулась и направилась к себе в спальню. В глубине платяного шкафа София нашла свою одежду, измятую и грязную, быстро оделась, стараясь не думать о боли, появлявшейся всякий раз, когда она делала какое-нибудь движение. Туфель своих она не нашла, не важно, можно идти и босиком. Она осторожно, словно вор, прокралась в библиотеку, где, как она знала, находилось оружие, она заметила его раньше в большом деревянном шкафу со стеклянными дверцами. К счастью, шкаф не был заперт, и София, открыв его, выбрала себе небольшой пистолет. Дело касалось благополучия Джереми, и она готова была пристрелить любого, кто собирался причинить мальчику хоть малейший вред.

Невидимкой выскользнула София из дома и торопливо пошла по усыпанной гравием дорожке через сад. Свежий ночной ветерок развевал ее распущенные волосы, то и дело под ноги ей попадались мелкие острые камешки, но она не обращала на них внимания, спеша на выручку брату. София была спокойна, хотя и немного побаивалась: что ждет ее? Сидеть сложа руки она не хотела и не могла; наступило время самой позаботиться о себе и о Джереми, она считала, что справится со всеми трудностями сама и просила Бога помочь ей.

Через двадцать минут София уже подходила к Кэмил-холлу, прячась по возможности в тени деревьев. Окна нижнего этажа были освещены, она тихо и осторожно подошла к дому и заглянула в каждое из них, но не увидела ни дяди, ни Томаса, ни Джереми. Со стороны веранды, где находился кабинет Тео Берджеса, внезапно послышались голоса, и София подкралась туда и прислушалась. Говорил дядя, и, судя по голосу, он был изрядно пьян.

— Ты заявился сюда, чтобы отшлепать меня, не так ли, щенок? Решил высказать мне свое негодование? Маленький ублюдок.

— Да. И я не щенок. И не ублюдок. Моя мама была вашей сестрой и замужней женщиной. Я родился в законном браке. Я пришел к вам, чтобы поговорить о Софии. Я не могу позволить вам избивать мою сестру. Как вы посмели сделать это!

— А она заслужила побои, и, уверяю тебя, как только она попадется мне в руки, я отлуплю ее снова и буду бить до тех пор, пока упрямая девчонка не запросит пощады.

— Я вам не позволю! И Райдер вам не позволит! А-а, Райдер Шербрук! Тео Берджес с удовольствием убил бы его, будь он рядом. Но ничего. Этот глупый мальчишка сам полез на рожон и поплатится за это.

— И как же ты собираешься остановить меня, щенок? — зло спросил дядя у племянника. — Ты и кнут-то в руках не удержишь. Да у тебя его и нет. А вот у меня есть.

— Я что-нибудь придумаю.

В следующее мгновение София услышала свист кнута и крик Джереми. Вне себя от ярости, она быстро прошла через веранду и толкнула незапертую дверь кабинета дяди. Перед ее глазами предстала ужасная картина: Тео Берджес склонился над мальчиком и замахнулся для второго удара; кнут он держал в здоровой руке, другая рука была перебинтована и висела плетью вдоль тела.

София выступила вперед.

— Только попробуйте ударить Джереми, — крикнула она дяде, — и я выстрелю. А чтобы вы подольше помучились, негодяй, я пущу пулю в живот, и вы будете корчиться на полу в судорогах, вопить от боли и медленно умирать.

Медленно, очень медленно Тео Берджес опустил руку, державшую кнут, и обернулся к племяннице.

— Я вижу, ты поторопилась. Обнаружила, что твоего калеки-братца нет в комнате, и прибежала сюда. Быстро же ты бегаешь, голубушка.

— Джереми, иди ко мне, — не обращая внимания на дядю, сказала София. — И держись подальше от этого человека. Вот так, хорошо.

Джереми подошел и виновато взглянул на сестру. Ему было и стыдно от своей неудачи, и больно, потому что Берджес сильно ударил его. София поняла чувства брата и постаралась успокоить его:

— Все в порядке, Джереми, на этот раз мы выиграли. Ты храбрый мальчик и держался молодцом. А теперь дай мне руку и пошли отсюда.

— А не слишком ли ты уверена в себе, мерзавка? — спросил Тео. — Мне стоит лишь позвать слуг, и они схватят тебя и этого щенка.

— Мне на это наплевать, — ответила София, — потому что прежде чем они это сделают, вы будете валяться с простреленным животом, обещаю вам. Можете звать на помощь, дядя, можете кричать как угодно громко. Я с удовольствием выпущу в вас пулю, для такого труса, как вы, этого еще и мало. Надо же, стегнуть кнутом мальчика, который вполовину меньше вас! Бесчувственный негодяй!

Тео Берджес молча смотрел на племянницу, не зная, что ему следует делать. В голове у него шумело от большого количества выпитого рома, которым он пытался заглушить острую боль в раненом плече. Он знал свою племянницу достаточно хорошо и поэтому был уверен в том, что она выстрелит не задумываясь. Какой же он дурак, что тогда не забил эту дрянь до смерти, а она еще умудрилась сбежать, перед этим ранив его. Если бы не эта проклятая рана, он убил бы девчонку. Теперь она осмеливается угрожать ему — какая неслыханная дерзость! Тео поморщился от боли в плече и вспомнил, как ужасно оно болело, когда Томас вытащил из него нож и обработал рану. Как он ни сдерживался, но закричал от невыносимой, адской боли. Он даже не потерял сознание, а все время мучился от боли и не мог спать по ночам. София должна заплатить за эти мучения, мерзавка.

— А ты не забыла, дорогая племянница, — сказал он наконец, — что в случае моей смерти ты не получишь ничего?

— Вы уже совсем ничего не соображаете, дядя, ром затуманил ваш мозг, — возразила София. — Ваш наследник — Джереми.