Грехи. Книга 2 - Гулд Джудит. Страница 32

Навстречу ей шагнул Этьенн, высокий зрелый мужчина с бородой. Из распахнутой до пояса шелковой рубашки виднелась волосатая грудь и массивная золотая цепь на шее.

– Мадемуазель Жано? – спросил он. Элен кивнула и указала на дверь:

– Эта женщина… Чем она так расстроена?

Этьенн рассмеялся, глядя, как девушка-ассистент с ангельским личиком бросилась поднимать с пола журнал.

– Мадам Лапраде всегда чем-нибудь расстроена, – ответил он, пожав плечами. – Я просто сказал ей, что не смогу обслужить ее сегодня.

«Из-за меня!» – тотчас пронеслось у Элен в голове.

– В самом деле… Мне могли бы сказать, – забормотала она виновато. – Я вовсе не хотела так бесцеремонно…

– Что вы, мадемуазель Жано, – успокоил ее Этьенн, – не стоит беспокоиться. Мадам Лапраде сегодня вечером никуда не идет. Она делает прическу по той же самой причине, по какой ходит по магазинам, – просто так, от скуки. Проходите, пожалуйста… – Он жестом подозвал к себе одну из девушек. – Роксана отведет вас в кабинку для переодевания. И потом, нам не так уж часто приходится обслуживать столь важных клиентов, как вы. Взгляните. – Он кивнул на стопку журналов «Ле Мод». – Мои клиентки очень любят ваш журнал.

– Похоже, они не прочь также сорвать с его помощью на вас свою злость, – заметила Элен, войдя в кабинку.

– В этом бизнесе волей-неволей приходится с чем-нибудь мириться. Вы слышали о Полине Монье?

Высунув голову из-за занавески, Элен кивнула. Полина была репортером светской хроники журнала «Кутюр магазэн». Она знала также, что остроумная, неразборчивая в средствах Полина часто появлялась в компании Дафнии Эпаминондас, и злые языки болтали, что между ними лесбийская любовь.

– Яхта Эпаминондаса стояла в порту всю последнюю неделю, – сообщил Этьенн, когда Элен, раздвинув занавески, вышла из кабины в белом накрахмаленном халате и села в кресло. – Так вот, позавчера, – продолжил Этьенн, – бедная Полина потребовала, чтобы я сделал ей стрижку, на мой взгляд, совершенно для нее неприемлемую, о чем она и была предупреждена. Пришлось мне, потом выслушивать обвинения, что я испортил ее внешность, – с грустью заключил парикмахер. – И попытаться увернуться от нацеленных на меня ножниц. Можете себе представить?

Элен подавила улыбку, без особых усилий представив себе Полину в ярости. Правда, она сочувственно поцокала языком, ибо Этьенн ждал какой-либо реакции. По всей видимости, он был ужасным сплетником.

– Так вот, яхта Эпаминондаса стояла здесь до вчерашнего утра. Однако как только через волнорез прошла яхта Скаури, они моментально снялись с якоря и уплыли. Вас известно, что когда-то мадам Эпаминондас была мадам Скаури?

Не успела Элен кивнуть, как он продолжил:

– Бывшие мужья и бывшие жены становятся или большими друзьями, или ужасными врагами. – Этьенн вздохнул и сокрушенно покачал головой. – К сожалению, они стали заклятыми врагами. Говорят, ее даже не пускают в казино, когда он там. И вовсе не потому, что боятся скандала в общественном месте, а просто он один из директоров «СБМ».

Элен кивнула. Она знала, что такое «СБМ» – «Сосьете де Байн де Мер эт Серкле де Этранже» – организация, которая владела значительной частью Монте-Карло, включая «Отель де Пари», казино и чудесные сады с их неповторимой растительностью.

– Во всяком случае, как я понимаю, мадам Эпаминондас не на что жаловаться. Знаете, она многого добилась. Для греческой крестьянской девушки совсем неплохо. После развода она получила от месье Скаури пятнадцать миллионов долларов. И что, вы думаете, она сделала? Сразу же сошлась с месье Эпаминондасом, вот что! Говорят, его состояние оценивается в сто миллионов. Конечно, месье Скаури раза в три богаче, но и ей не на что жаловаться. – Этьенн вдруг резко изменил тему разговора. – Сколько у нас времени?

От неожиданности Элен не сразу поняла, о чем он ее спрашивает.

– Я… я должна вернуться в отель к половине седьмого. Нахмурившись, Этьенн посмотрел на часы и вмиг превратился в делового человека.

– На прическу уйдут все три часа, – сказал он, потирая руки. – А теперь – вы обдумали, какую именно прическу хотите?

– Мне хотелось бы что-нибудь очень элегантное, привлекающее внимание. – Элен смущенно улыбнулась.

– Ага! – Этьенн отступил назад и задумчиво посмотрел на нее. – Насколько мне известно, вы собираетесь в казино?

Элен кивнула.

– Какое наденете платье?

– От Марселя Мане, – ответила Элен и поспешила добавить: – Он начинающий дизайнер. Платье из бледно-голубого, почти белого атласа и сшито как греческая тога.

– Впечатляюще! Драгоценности?

– Думаю, аквамарины или кораллы.

Этьенн легко пробежался пальцами по волосам Элен.

– Мне кажется, вам надо придать вид гречанки, – заключил он. – А что, если мы разделим ваши волосы на пробор и завьем их в мягкие кудри? Затем заколем наверх, и они будут ниспадать свободными локонами.

Элен заколебалась. То, что он предлагал, было слишком надуманно.

– Будет очень эффектно, – заверил он. – Я вам сейчас покажу, что получится, и вы примете решение. Эмброуз! – позвал он. – Принеси греческие кудри, все темные оттенки.

Ассистент кивнул и через минуту уже стоял с какими-то коробочками в руках. Этьенн выбрал черные жесткие кудри и опытной рукой приложил их к затылку Элен.

– Вид потрясающий, – сказал он. – А-ля Элизабет Тейлор. Можете даже украсить прическу драгоценностями.

Рассмотрев себя со всех сторон, Элен кивнула. Искусно сделанная прическа в сочетании с классической простотой ее платья и впрямь будет смотреться сенсационно, и предложение украсить прическу какой-нибудь драгоценностью тоже очень ценно. Она уже точно знала, что это будет: большая грушевидная жемчужина в оправе из белого золота в россыпи аквамаринов. И больше нигде никаких украшений. Накидкой послужит тонкий атласный палантин; на ноги она наденет изящные, серебристого цвета сандалии. Сетчатая сумочка из колец белого золота с аквамариновыми инициалами на пряжке будет последним завершающим штрихом. Теперь у нее не было ни тени сомнения, что все внимание будет направлено только на нее. Единственное, что ее беспокоит, – так это игры. Внезапно Элен в голову пришла хорошая идея.

– Вы ведь, наверное, знаете, как там играют? – спросила она Этьенна почему-то вмиг охрипшим голосом.

– В общем, я знаю вполне достаточно, чтобы бывать там, – дружелюбно отозвался он.

– Какая игра самая простая, чтобы я могла научиться?

– Рулетка.

– Мне хотелось бы что-нибудь о ней узнать, – прошептала Элен, набравшись мужества. – Сказать по правде, я в жизни в казино не бывала.

– Нет проблем! К тому времени как я сделаю вам прическу, вы узнаете все, что положено знать о рулетке.

Ставки были сделаны, и Элен оглядела стол. На зеленом сукне, словно миниатюрные небоскребы, возвышались горки разноцветных фишек. Каждая фишка имела цену от пяти франков и выше. По ее приблизительным подсчетам, на столе лежало целое состояние.

Осторожно наклонившись вперед, Элен поставила свою фишку на черный квадрат, и быстро отдернула руку. Этьенн довольно подробно рассказал ей об игре, чтобы не чувствовать себя растерянной. «Ставьте на красное или черное, – наставлял он, – и забудьте о цифрах». Так как колесо перед этим остановилось на красном, сейчас у нее были все основания полагать, что настал черед черного.

Крупье крутанул колесо, и нарядная публика поспешно сделала последние ставки.

– Ставки сделаны! – провозгласил крупье.

И тотчас шарик, что решал судьбу собравшихся здесь игроков, с бешеной скоростью понесся по вращающемуся кругу. Он даже несколько раз подпрыгнул.

Напряжение вокруг стола стало ощутимым. Глаза почтенных матрон были похожи на глаза орлиц, зрачки их расширились и сверкали подобно бриллиантам на их шеях. Юная блондинка, висевшая на руке старого толстого немца, без конца, вытиравшего пот со лба, приплясывала от возбуждения. Высокий пожилой джентльмен наблюдал за шариком совершенно бесстрастно, но его пальцы нервно теребили швы на брюках.