Защитник (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич. Страница 5

По большому счету меня пугало только одно — отсутствие полноценного наркоза. Не изобрели его еще в этом мире. Даже эфир. Точнее, может, и изобрели — само вещество совсем не сложное в получении, насколько я помню. Просто еще не догадались использовать при операциях. На секунду я задумался, не предложить ли доктору эксперимент? Да, я не знаю, как здесь называется эфир, однако помню, что его можно получить перегонкой спирта с кислотой при высокой температуре. Наверняка, если задаться целью, найти соответствие будет не сложно. Однако секундную слабость переборол, отказавшись от этой идеи.

Доминус Кастул, как оказалось, очень прогрессивный доктор. Он не только тщательно вымыл руки перед операцией и обработал спиртовым раствором инструменты, но и выгнал из комнаты всех посторонних. Разве что маску не надел.

— Есть множество теорий, почему чистота способствует благополучному результату операции, начиная от покровительства этого нового бога, и заканчивая тем, что грязь суть питательная среда для болезнетворных миазмов. — Важно пояснил доктор свои приготовления. — Верить можно в любую, результата это не меняет — количество летальных исходов у тех врачей, которые не пренебрегают чистотой меньше, чем у тех, которые не столь чистоплотны. И, к слову, так было и до прихода чистого бога поэтому я предполагаю, что дело все-таки не в нем.

Пришлось выпить почти целый пузырек лауданума, только он не особенно помог. Боль притупил, не без того, но помучался изрядно. Я чувствовал, что Кера далеко не уходила, сидела в соседней комнате и ловила отголоски моей боли. Не жалко, пускай наслаждается, с меня не убудет.

Мучения, наконец, закончились. Первое, что пришло мне в голову, когда я смог сосредоточиться на чем-то, кроме раскаленного штыря в груди, было: эфир нужно будет все-таки раздобыть. Вдруг с кем-то из близких какая неприятность случится? Будет довольно неприятно знать, что я мог помочь, и не стал. И да, моя нелюбовь к людям на родных и друзей не распространяется. Есть, слава богам, у меня те, кто мне не безразличен. И для того, чтобы их количество не изменилось, мне нужно поговорить с дядей. Я не всегда буду рядом, да и защитник из меня так себе, так что тайны из способностей Керы я делать не буду. О том, что в твоем доме есть шпионы лучше знать.

Глава 3

— Великая, вы можете показать нам ту служанку? — напряженно спросил доминус Флавий [2]. Имя начальнику охраны семьи Ортес подбирали явно по внешнему признаку — нечастый в здешних местах блондин, с желтоватым отливом, в остальном он был типичным суровым римлянином.

— Без проблем, — пожала плечами Кера. — Даже привести могу, она тут недалеко крутится.

— Вот этого не нужно, — поспешил отказаться дядя. — Диего прав, лучше пока не выдавать нашу осведомленность. Если я правильно догадываюсь, кто ее подослал, можно будет устроить интересную комбинацию. Собственно, для начала мы проверим, не заподозрили ли они неладное из-за потери прошлого сообщения, а уж потом будем планировать дальше.

Рассказ о шпионах дядя воспринял серьезно. Пришел справиться о здоровье на следующий день после операции, ну а я вывалил ему неприятные новости. Если про наблюдателей в соседних домах ему было известно, то весть о служанке, отправляющей кому-то сообщения, не на шутку взволновала. Он оставил меня на несколько минут и вернулся уже с доминусом Флавием, в котором легко угадывался бывший легионер. Причем, видимо в немалых чинах — чувствовалось что-то такое в осанке, жестах и манере говорить. Суровый дяденька, привыкший отдавать приказы. Выслушав рассказ, он только поморщился досадливо:

— А ведь всех слуг проверяли, когда на работу принимали. Недоработка, глава, и серьезная. Моя вина. Да еще голубя как-то пронесла, да так, что никто не заметил. Птицу ведь и кормить надо! Ох и будет кому-то… И не дай боги, это не простое раздолбайство!

— Ты смотри только не сильно лютуй, — слегка опасливо покосился на него Маркус. — Причину выяснить надо, и если это не случайность… ну ты сам знаешь. А если проглядели — то что ж теперь, такое бывает.

— Ну ты уж не учи меня, как мне подчиненных строить, — хмыкнул доминус Флавий. — Разберусь. И не о том сейчас речь. Надо бы как-то выяснить, кому эта птичка письма передает.

— Вот и выясняй, — кивнул дядя. — Убедиться надо обязательно, хотя я и подозреваю, кто у нас такой шустрый.

— Вы поделитесь своими подозрениями, доминус Маркус? — спросил я.

— Диего, мальчик, давай обойдемся без этой официальщины. В семье мы друг другу не выкаем. Зови меня Маркус, или дядя. Последнее мне будет даже приятнее. Что касается твоего вопроса… — патриарх Ортес тяжело вздохнул. — Я предпочел бы, чтобы ты не забивал пока себе голову этой грязью. Проблема есть, и я очень благодарен тебе и вам, великая, что вы ее обозначили, но решение оставь, пожалуйста, мне.

Это чего это, дядя мне не доверяет? В принципе, логично, хотя и странно в данный момент. Мы еще слишком мало знакомы, чтобы доверять мне какую-то серьезную информацию. И все равно слегка неприятно. Это ведь Кера нашла шпионку… Странное, в общем, решение, и, кажется, даже доминус Флавий слегка удивлен, хотя и пытается этого не показать.

Дядя только договорился с Керой, когда и как она укажет на злодейку, после чего перевел разговор на какие-то незначительные мелочи. Сообщил, что скоро прибывает куча родных и близких, которые просто жаждут познакомиться с найденным родственником, потребовал, чтобы я непременно выполнял все рекомендации доктора Кастула, и уж точно не вздумал вставать, пока рана не начнет заживать, и вообще порекомендовал отдыхать и думать о хорошем, после чего удалился, оставив меня недоумевать.

— Чего это ты так с парнем, глава? — спросил доминус Флавий, когда они вышли из покоев племянника.

— Ты о чем? — удивился Маркус.

— Ну, он вроде как оказал нам большую услугу, а ты так демонстративно отстранил его от участия в этом деле. Вообще-то это мне положено ему не доверять!

— А ты его видел? — остро взглянул на начальника охраны глава. — Парню девятнадцать лет, а у него уже все тело в шрамах. Непонятно, как он вообще живой. Он голодал выживал в неблагонадежных кварталах, потом этот лагерь, смерть родителей, война на севере Ишпаны. Девятнадцать лет! Ему бы за девчонками бегать, с друзьями попойки устраивать, а не это все. Нет уж. Никаких шпионских игр и политики. Найму учителей, чтобы подтянуть знания — судя по речи, мальчик и так достаточно образован, но нужно убедиться. Помогу ему поступить в университет. Детства у него не было, так хоть нормальную юность ему обеспечу. Ну, папаша, если бы я только мог — воскресил бы и прибил заново. Старый дурак!

Доминус Флавий даже приостановился, чтобы недоуменно посмотреть на главу семьи.

— Что ты на меня так смотришь?

— Удивляюсь. Ты в глаза-то этому мальчишке смотрел? Да у меня не все солдаты после африканского похода такими были. Я даже представить себе боюсь, сколько крови на парне, своей и чужой. Нет у него юности, и не будет больше никогда. Спокойная жизнь — да, нужна. Очень нужна. Но лучше бы ты не пытался засунуть его в детские пеленки. Не выйдет из этого ничего хорошего.

— А это уж ты сам позволь мне решать, что лучше для моего племянника! — возмутился доминус Маркус. — Крови на нем много, тоже мне! Ничего, отмоем как-нибудь.

Когда Кера в лицах пересказала мне содержимое разговора дяди и главного охранника, я потерял сознание. Ничего удивительного — хохотать с дыркой в груди глупо и опасно, но я просто не удержался. Вот дядя дает… Очнувшись, дал себе слово поберечься, пока не приду в себя, и следующие три дня дисциплинированно выполнял собственную клятву. На удивление, мне в самом деле становилось лучше, и рана заживала значительно быстрее, чем в первый раз. Самое главное, я наконец-то избавился от вялотекущего воспаления, которое как пылесос вытягивало силы и не давало нормально соображать из-за жара.